METTER. Стихи любимые

[METTER]

Ю.Антонов - Я тебя никогда и нигде не забуду
По планете немало пространствовал я,
Уходил в никуда, приходил ниоткуда...
Ты мой посох в судьбе, ты дорога моя.
Я тебя никогда и нигде не забуду.

Ты мой посох в судьбе, ты дорога моя.
Я тебя никогда и нигде не забуду.

Все, кого я встречал, оставались в душе.
Кто на несколько лет, кто всего на минуту...
Ты была в моем сердце с рожденья уже.
Я тебя никогда и нигде не забуду.

Ты была в моем сердце с рожденья уже.
Я тебя никогда и нигде не забуду.

Много раз улыбались красавицы мне,
Были эти улыбки похожи на чудо...
Но в глазах твоих я утонул по весне.
Я тебя никогда и нигде не забуду.

Но в глазах твоих я утонул по весне.
Я тебя никогда и нигде не забуду.

Cпел я множество песен в кругу земляков,
Слышал песни, подобные древнему гуду...
Только ты будто лучшая песня веков.
Я тебя никогда и нигде не забуду.

Только ты будто лучшая песня веков.
Я тебя никогда и нигде не забуду.

Добавлено спустя 51 секунду:

Лоза Юрий — Я умею мечтать
Мне уже многое поздно
Мне уже многим не стать
И к удивительным звездам
Мне никогда не слетать

Мне уже многое сложно
Многого не испытать
Годы вернуть невозможно
Но я умею мечтать

О далеких мирах о волшебных дарах
Что когда-нибудь под ноги мне упадут
О бескрайних морях об открытых дверях
За которыми верят и любят и ждут меня

Я уже многих не помню
С кем я когда-либо был
С кем я напился бессонниц
На перекрёстках судьбы

Мне уже с многими скучно
Успел от многих устать
Мне в одиночестве лучше
Легче и проще мечтать

О далеких мирах о волшебных дарах
Что когда-нибудь под ноги мне упадут
О бескрайних морях об открытых дверях
За которыми верят и любят и ждут меня

Многое не повторится
Многое будет не так
Вот мне и стало за тридцать
Самое время мечтать

О далеких мирах о волшебных дарах
Что когда-нибудь под ноги мне упадут
О бескрайних морях об открытых дверях
За которыми верят и любят и ждут меня


Борис Херсонский
Не грусти,не печалься, не стой у окна, сквозит,
будет болеть спина, говорю, не стой у окна,
небо сплошь затянуло, дождичек моросит,
Боже, что за весна, что за весна!

Что за город, Господи, валят деревья, огромные пни,
грудою ветки, стволы распилены на куски,
что за дни, Господи, что за дни,
темнеет в глазах, ломит виски

Ибо всякое древо, что не приносит плода
срубают, бросают в огонь, пока не сгорит дотла.
Если бы дерево знало, что попадет туда,
сплошь бы покрылось плодами страха, вины, стыда...

Мерно скребет асфальт дворницкая метла.



*****
А знаете вы, что такое
Женское одиночество?
Когда в одеяле двое,
Но прижиматься не хочется…

Когда посреди кровати
И ночи посередине,
Вся голова, как в вате,
В гримассе лицо застынет…

Когда за спиною стенка
Холодная очень, твёрдая…
В бульоне размокшая гренка,
Такая совсем не гордая…

Любимая книга закрыта
Вторую неделю, кажется…
Не сшитое платье забыть,
А тушь по щекам размажется…

Когда нервный смех взорвётся
На старую пошлую шутку…
А если душа шевельнётся,
То лишь на секунду, минутку…

И если в работе по горло
С утра и до поздней ночи…
А глупых, пустых ухажёров
И тело уже не хочет…

Когда с телефоном в обнимку
Не спишь, только чутко дремлешь…
Кокетство вдруг стало ужимкой
Но всё же его приемлешь…

Когда зеркала правдивы,
И к стенке лицом повёрнуты…
Когда комплименты лживы,
Но шторы в душе задёрнуты…

Когда в холодильнике пусто
Но в баре вино хорошее…
Когда поначалу вкусно,
А после лишь счёт запрошенный…

Когда за зимою осень,
А следом опять зима…
Когда никого не просишь,
А только лишь «я сама»…

Вы знаете, что такое
Женское одиночество?
Когда уже жить не стоит
Да и не очень хочется…



*****
Отдать тебе любовь?
-Отдай
-Она в грязи...
-Отдай в грязи
-Я погадать хочу
-Гадай
-Еще хочу спрсить
-Спроси
-Допустим,постучу.
-Впущу
-Допустим,позову.
-Пойду
-А если там беда?
-В беду
-А если обману?
-Прощу
-"Спой"-прикажу тебе
-Спою
-Запри для друга дверь...
-Запру
-Скажу тебе:убей!
Убью
-Скакжу тебе:умри!
-Умру
-А если захлебнусь?
-Спасу
-А если будет боль?
-Стерплю.
А если вдруг стена?
-Снесу.
-А если узел?
-Разрублю
А если 100 узлов?
-И сто
-Любовь тебе отдать?
-Любовь.
-Не будет этого!!!!!!!!
-За что?
-За то,что не люблю РАБОВ!!!!!!!!

[LILY]

Проникновенные такие слова в обоих стихах......Чегой-то не слышала это у Ю Антонова (как впрочем и у Лозы, но с его творчеством мало знакома).

[METTER]

Кибиров
В общем-то нам ничего и не надо.
Все нам забава и все нам отрада.
В общем-то нам ничего и не надо —
только б в пельменной на липком столе
солнце горело и чистая радость
пела-играла в глазном хрустале,
пела-играла
и запоминала
солнце на липком соседнем столе.
В уксусной жижице, в мутной водице,
в юшке пельменной, в стакане твоем
все отражается, все золотится...
Ах, эти лица... А там, за стеклом,
улица движется, дышит столица.
Ах, эти лица,
ах, эти лица,
кроличьи шапки, петлицы с гербом.

Солнце февральское, злая кассирша,
для фортепьяно с оркестром концерт
из репродуктора. Длинный и рыжий
ищет свободного места студент.
Как нерешительно он застывает
с синим подносом и щурит глаза
Вот его толстая тетка толкает.
Вот он компот на нее проливает.
Солнце сияет. Моцарт играет.
Чистая радость, златая слеза.
Счастьичко наше, коза-дереза.

Грязная бабушка грязною тряпкой
столик протерла. Давай, допивай.
Ну и смешная у Семушки шапка!
Что прицепился ты? Шапка как шапка.
Шапка хорошая, теплая шапка...
Улица движется, дышит трамвай.
В воздухе блеск от мороза и пара,
иней красивый на урне лежит.
У Гастронома картонная тара.
Женщина на остановке бурчит.
Что-то в лице ее, что-то во взгляде,
в резких морщинках и в алой помаде,
в сумке зеленой, в седеющих прядях
жуткое есть. Остановка молчит.
Только одна молодежная пара
давится смехом и солнечным паром.
Левка глазеет. Трамвай дребезжит.

Как все забавно и фотогенично —
зябкий узбек, прыщеватый курсант,
мент в полушубке вполне симпатичный,
жезл полосатый, румянец клубничный,
белые краги, свисток энергичный.
Славный морозец, товарищ сержант!

Как все забавно и как все типично!
Слишком типично. Почти символично.
Профиль на мемориальной доске
важен. И с профилем аналогичным
мимо старуха бредет астматично
с жирной собакою на поводке.
Как все забавно и обыкновенно.
Всюду Москва приглашает гостей.
Всюду реклама украсила стены:
фильм «Покаянье» и Малая сцена,
рядом фольклорный ансамбль «Берендей»
под управленьем С.С.Педерсена...
В общем-то нам, говоря откровенно,
этого хватит вполне. Постепенно
мы привыкаем к Отчизне своей.

Сколько открытий нам чудных готовит
полдень февральский. Трамвай, например.
Черные кроны и свет светофора.
Девушка с чашкой в окошке конторы.
С ранцем раскрытым скользит пионер
в шапке солдатской, слегка косоглазый.
Из разговора случайная фраза.
Спинка минтая в отделе заказов.
С тортом «Москвичка» морской офицер...

А стройплощадка субботняя дремлет.
Битый кирпич, стекловата, гудрон.
И шлакоблоки. И бледный гандон
рядом с бытовкой. И в мерзлую землю
с осени вбитый заржавленный лом.
Кабель, плакаты... С колоннами дом.
Дом офицеров. Паркета блистанье
и отдаленные звуки баяна.
Там репетируют танец «Свиданье».
Стенды суровые смотрят со стен.
Буковки белые из пенопласта.
Дядюшка Сэм с сионистом зубастым.
Политбюро со следами замен.

А электрички калининской тамбур
с темной пустою бутылкой в углу,
с теткой и с мастером спорта по самбо,
с солнцем, садящимся в красную мглу
в чистом кружочке, продышанном мною.
Холодно, холодно. Небо родное.
Небо какое-то, Сема, такое —
словно бы в сердце зашили иглу,
как алкашу зашивают торпеду,
чтобы всегда она мучила нас,
чтоб в мешанине родимого бреда
видел гармонию глаз-ватерпас,
чтобы от этого бедного света
злился, слезился бы глаз наш алмаз.

Кухня в Коньково. Уж вечер сгустился.
Свет не зажгли мы, и стынет закат.
Как он у Лены в очках отразился!
В стеклышке каждом — окно и закат.
Мой силуэт с огоньком сигареты.
Небо такого лимонного цвета.
Кто это? Видимо, голуби это
мимо подъемного крана летят.

А на Введенском на кладбище тихо.
Снег на крестах и на звездах лежит.
Тени ложатся. Ворчит сторожиха...
А на Казанском вокзале чувиху
дембель стройбатский напрасно кадрит.
Он про Афган заливает ей тихо.
Девка щекастая хмуро молчит.

Запах доносится из туалета.
Рядом цыганки жуют крем-брюле.
Полный мужчина, прилично одетый,
в «Правде» читает о встрече в Кремле.
Как нам привыкнуть к родимой земле?..

Нет нам прощенья. И нет «Поморина».
Видишь, Марлены стоят, Октябрины
плотной толпой у газетной витрины
и о тридцатых читают годах.
Блещут златыми зубами грузины.
Мамы в Калугу везут апельсины.
Чуть ли не добела выгорел флаг
в дальнем Кабуле. И в пьяных слезах
лезет к прилавку щербатый мужчина.

И никуда нам, приятель, не деться.
Обречены мы на вечное детство,
на золотушное вечное детство!
Как обаятельны — мямлит поэт —
все наши глупости, даже злодейства...
Как обаятелен душка-поэт!
Зря только Пушкина выбрал он фоном!
Лучше бы Берию, лучше бы зону,
Брежнева в Хельсинки, вора в законе!
Вот на таком-то вот, лапушка, фоне
мы обаятельны 70 лет!

Бьют шизофреника олигофрены,
врут шизофреники олигофрену —
вот она, формула нашей бесценной
Родины, нашей особенной стати!
Зря шевелишь ты мозгами, приятель,
зря улыбаешься так откровенно!

Слышишь ли, Семушка, кошка несется
прямо из детства, и банки гремят!
Как скипидар под хвостом ее жжется,
как хулиганы вдогонку свистят!
Крик ее, смешанный с пением Отса,
уши мои малодушно хранят.

И толстогубая рожа сержанта,
давшего мне добродушно пинка,
«Критика чистого разума» Канта
в тумбочке бедного Маращука,
и полутемной каптерки тоска,
политзанятий века и века,
толстая жопа жены лейтенанта...
Злоба трусливая бьется в висках...
В общем-то нам ничего и не надо...

Мент белобрысый мой паспорт листает.
Смотрит в глаза, а потом отпускает.
Все по-хорошему. Зла не хватает.
Холодно, холодно. И на земле
в грязном бушлате валяется кто-то.
Пьяный, наверное. Нынче суббота.
Пьяный, конечно. А люди с работы.
Холодно людям в неоновой мгле.
Мертвый ли, пьяный лежит на земле.

У отсидевшего срок свой еврея
шрамик от губ протянулся к скуле.
Тонкая шея,
тонкая шея,
там, под кашне, моя тонкая шея.
Как я родился в таком феврале?
Как же родился я и умудрился,
как я колбаской по Спасской скатился
мертвым ли, пьяным лежать на земле?

Видно, умом не понять нам отчизну.
Верить в нее и подавно нельзя.
Безукоризненно страшные жизни
лезут в глаза, открывают глаза!
Эй, суходрочка барачная, брызни!
Лейся над цинком, гражданская тризна!
Счастьичко наше, коза-дереза,
вша-ВПШа да кирза-бирюза,
и ни шиша, ни гроша, ни аза
в зверосовхозе «Заря коммунизма»...

Вот она, жизнь! Так зачем же, зачем же?
Слушай, зачем же, ты можешь сказать?
Где-то под Пензой, да хоть и на Темзе,
где бы то ни было — только зачем же?
Здрасте пожалуйста! Что ж тут терять?

Вот она, вот. Ну и что ж тут такого?
Что так цепляет? Ну вот же, гляди!
Вот, полюбуйся же! Снова — здорово!
Наше вам с кисточкой! Честное слово,
черта какого же, хрена какого
ищем мы, Сема,
да свищем мы, Сема?
Что же обрящем мы, сам посуди?

Что ж мы бессонные зенки таращим
в окна хрущевок, в февральскую муть,
что же склоняемся мы над лежащим
мертвым ли, пьяным, под снегом летящим,
чтобы в глаза роковые взглянуть.
Этак мы, Сема, такое обрящем...
Лучше б укрыться. Лучше б заснуть.
Лучше бы нам с головою укрыться,
лучше бы чаю с вареньем напиться,
лучше бы вовремя, Семушка, смыться...
Ах, эти лица... В трамвае ночном
татуированный дед матерится.
Спит пэтэушник. Горит «Гастроном».
Холодно, холодно. Бродит милиция.

Вот она, жизнь. Так зачем же, зачем же?
Слушай, зачем же, ты можешь сказать,
в цинковой ванночке легкою пемзой
голый пацан, ну подумай, зачем же,
все продолжает играть да плескать?
На солнцепеке
далеко-далеко...
Это прикажете как понимать?

Это ступни погружаются снова
в теплую, теплую, мягкую пыль...
Что же ты шмыгаешь, рева-корова?
Что ж ты об этом забыть позабыл?
Что ж тут такого?
Ни капли такого.
Небыль какая-то, теплая гиль.

Небо и боль обращаются в дворик
в маленькой, солнечной АССР,
в крыш черепицу, в штакетник забора,
в тучный тутовник, невкусный теперь,
в черный тутовник,
зеленый крыжовник,
с марлей от мух растворенную дверь.

Это подброшенный мяч сине-красный
прямо на клумбу соседей упал,
это в китайской пижаме прекрасной
муж тети Таси на нас накричал.

Это сортир деревянный просвечен
солнцем июльским, и мухи жужжат.
Это в беседке фанерной под вечер
шепотом страшным рассказы звучат.
Это для папы рисунки в конверте,
пьяненький дядя Сережа-сосед,
недостижимый до смерти, до смерти,
недостижимый, желанный до смерти
Сашки Хвальковского велосипед...

Вот она, вот. Никуда тут не деться.
Будешь, как миленький, это любить!
Будешь, как проклятый, в это глядеться,
будешь стараться согреть и согреться,
луч этот бедный поймать, сохранить!

Щелкни ж на память мне Родину эту,
всю безответную эту любовь,
музыку, музыку, музыку эту,
Зыкину эту в окошке любом!
Бестолочь, сволочь, величие это:
Ленин в Разливе,
Гагарин в ракете,
Айзенберг в очереди за вином!

Жалость, и малость, и ненависть эту:
елки скелет во дворе проходном,
к международному дню стенгазету,
памятник павшим с рукою воздетой,
утренний луч над помойным ведром,
серый каракуль отцовской папахи,
дядин портрет в бескозырке лихой,
в старой шкатулке бумажки Госстраха
и облигации, ставшие прахом,
чайник вахтерши, туман над рекой.

В общем-то нам ничего и не надо.
В общем-то нам ничего и не надо!
В общем-то нам ничего и не надо —
только бы, Господи, запечатлеть
свет этот мертвенный над автострадой,
куст бузины за оградой детсада,
трех алкашей над речною прохладой,
белый бюстгальтер, губную помаду
и победить таким образом Смерть!

[METTER]

Ирина Одоевцева
Cкользит слеза из-под усталых век,
Звенят монеты на церковном блюде.
О чем бы ни молился человек,
Он непременно молится о чуде:

Чтоб дважды два вдруг оказалось пять,
И розами вдруг расцвела солома,
Чтобы к себе домой придти опять,
Хотя и нет ни "у себя", ни дома.

Чтоб из-под холмика с могильною травой
Ты вышел вдруг, веселый и живой.


И. Уткин
О, как это близко и знаемо!
...Толпа тротуаром плывёт,
А пёс, потерявший хозяина,
Во мне его ищет... И вот

Он тычется мордой в прохожих...
Обнюхает боты, пальто,
Посмотрит - как будто похожий,
А в душу заглянет - не то!

Жестоко разлукой терзаемый,
Я чувством собачьим томим:
Я тоже утратил хозяина
Над сердцем дурацким моим.

И в банде красавиц прохожих
Кидаюсь, как пёс, под авто,
Я тоже встречаю похожих
И в ужасе вижу - не то!



***
На всю свою грешную смертность похожа,
Лежу – помираю.
Вам по фиг?
Мне тоже.
О чем сожалеть?
Ведь ни рожи, ни кожи,
Не дура была,
Но не умная все же.
Чего-то хотела,
Но взять не смогла,
Хотела бы быть,
Но никем не была.
Являлась – не ждали!
Любила – бросали!
Бросала – не звали обратно.
И в общем, сама виновата.


Юлия Друнина
Теперь не умирают от любви -
насмешливая трезвая эпоха.
Лишь падает гемоглобин в крови,
лишь без причины человеку плохо.

Теперь не умирают от любви -
лишь сердце что-то барахлит ночами.
Но "неотложку", мама, не зови,
врачи пожмут беспомощно плечами:

"Теперь не умирают от любви..."



Игорь Иртеньев:
Женщины носят чулки и колготки,
И равнодушны к вопросам культуры.
Двадцать процентов из них - идиотки,
Тридцать процентов - набитые дуры.
Сорок процентов из них - психопатки,
В сумме нам это дает девяносто.
Десять процентов имеем в остатке,
Да и из этих-то выбрать не просто.

Тамара Панферова (ответ Иртеньеву):
Носят мужчины усы и бородки,
И обсуждают проблемы любые.
Двадцать процентов из них - голубые.
Сорок процентов - любители водки.
Тридцать процентов из них - импотенты,
У десяти - с головой не в порядке.
В сумме нам это дает сто процентов,
И ничего не имеем в остатке.

Эрнст, "Ответ Иртеньеву и Панфёровой":
Сорок процентов из тех, что в колготках
Неравнодушны к любителям водки.
Любят порой голубых психопатки,
Правда у них с головой не в порядке.
Дуры всегда импотентов жалели
А идиоток придурки хотели.
В сумме, конечно же, нас — сто процентов:
Дур, идиоток, козлов, импотентов...


Женя Чуприна
Вот конфета лежит в декольте.
В чистоте.
В тесноте, не в обиде.
В шоколаде. В развернутом виде.

С двух сторон обнаженная грудь
как-нибудь
постоянно ее облегает.
И уже шоколад начинает...

[SOZN7AN7IE]

спасибо, друг, их то и не хватает

[METTER]

Николай Заболоцкий.
Меркнут знаки Зодиака
Над просторами полей .
Спит животное Собака,
Дремлет птица Воробей.
Толстозадые русалки
Улетают прямо в небо,
Руки крепкие, как палки,
Груди круглые, как репа.
Ведьма, сев на треугольник,
Превращается в дымок.
С лешачихами покойник
Стройно пляшет кекуок.
Вслед за ними бледным хором
Ловят Муху колдуны,
И стоит над косогором
Неподвижный лик луны.

Меркнут знаки Зодиака
Над постройками села,
Спит животное Собака,
Дремлет рыба Камбала,
Колотушка тук-тук-тук,
Спит животное Паук,
Спит Корова, Муха спит,
Над землей луна висит.
Над землей большая плошка
Опрокинутой воды.

Леший вытащил бревешко
Из мохнатой бороды.
Из-за облака сирена
Ножку выставила вниз,
Людоед у джентльмена
Неприличное отгрыз.
Все смешалось в общем танце,
И летят во сне концы
Гамадрилы и британцы,
Ведьмы, блохи, мертвецы.

Кандидат былых столетий,
Полководец новых лет,
Разум мой! Уродцы эти -
Только вымысел и бред.
Только вымысел, мечтанье,
Сонной мысли колыханье,
Безутешное страданье,-
То, чего на свете нет.

Высока земли обитель.
Поздно, поздно. Спать пора!
Разум, бедный мой воитель,
Ты заснул бы до утра.
Что сомненья? Что тревоги?
День прошел, и мы с тобой -
Полузвери, полубоги -
Засыпаем на пороге
Новой жизни молодой.

Колотушка тук-тук-тук,
Спит животное Паук,
Спит Корова, Муха спит,
Над землей луна висит.
Над землей большая плошка
Опрокинутой воды.
Спит растение Картошка.
Засыпай скорей и ты!


А.Сапунов
Одинокий, забытый всеми
Я брожу по пустым коридорам
Мне кивают при встрече тени
Да и те лишь с потухшим взором

Листопад навевает скуку
Предлагая в тоске спасенье
Как во сне, возникают звуки
На кленовом холсте осеннем

Улетают из неба птицы
И с собою уносят небо
Научиться бы мне молиться
И любить научиться мне бы

Может, город тогда б не умер
Не осыпался белым снегом
Научиться бы просто думать
И прощать научиться мне бы
Или я, как Илья безногий
Всё лежу и лежу на печи
И гляжу я на те дороги,
По которым ходить мне нечем

А дороги уходят в небо
Пелена застилает лица
Научиться учиться мне бы
Научиться бы мне молиться

И водицею из колодца
Мне напиться бы до упаду
Чтоб о зиму не исколоться
Не осыпаться листопадом





***
человек по природе своей одинок,
человек - лишь песчинка в море,
и накатит внезапно: волна за волной-
волна счастья, затем волна горя....

[METTER]

НИ О ЧЕМ НЕ ЖАЛЕЙТЕ
Никогда ни о чем не жалейте вдогонку,
Если то, что случилось, нельзя изменить.
Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,
С этим прошлым порвите непрочную нить.

Никогда не жалейте о том, что случилось.
Иль о том, что случиться не может уже.
Лишь бы озеро вашей души не мутилось
Да надежды, как птицы, парили в душе.

Не жалейте своей доброты и участья.
Если даже за все вам — усмешка в ответ.
Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство...
Не жалейте, что вам не досталось их бед.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте —
Поздно начали вы или рано ушли.
Кто-то пусть гениально играет на флейте.
Но ведь песни берет он из вашей души.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте —
Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви.
Пусть другой гениально играет на флейте,
Но еще гениальнее слушали вы.

Андрей Дементьев



***
Сурганова
Мы стали друг для друга
Чуть больше, чем чужие...
Когда с тобой вдвоем
Носили нас мосты,
Мы слышали друг друга
Чуть больше, чем глухие,
Не видя под собой порой
Полета высоты.

Мы стали друг для друга
Чуть больше чем родные ...
Двуcмысленность речей теперь
Не копит в сердце зла.
Не парадоксов дней,
Не парадиз печали,
А золото молчаний
Нам осень принесла.

Мы стали друг от друга
Чуть больше слышать песен,
Значенье фраз которых
Никак не примем в толк.
He встретиться ли нам,
Пусть даже и случайно
В каком-нибудь троллейбусе,
Идущем на восток?

Мы стали друг о друге
Светло и нежно думать...
Рассеялись обиды все,
Как, впрочем и мечты.
Мы стали друг для друга
Чуть больше, чем чужие,
Но кто тебе сказал, что это
Повод для вражды?





***
Вероника Тушнова
А знаешь, всё ещё будет
Южный ветеp ещё подует,
И весну ещё наколдует
И память пеpелистает,
И встpетиться нас заставит,
И ещё меня на pассвете
Губы твои pазбудят.
Понимаешь, всё ещё будет!
В сто концов убегают pельсы,
Самолёты уходят в pейсы,
Коpабли снимаются с якоpя...
Если б помнили это люди,
Чаще думали бы о чуде,
Реже бы люди плакали.
Счастье - что оно? Та же птица:
Упустишь и не поймаешь.
А в клетке ему томиться
Тоже ведь не годится,
Тpудно с ним понимаешь?
Я его не запpу безжалостно,
Кpыльев не искалечу.
Улетаешь? Лети пожалуйста...
Знаешь, как отпpазднуем встpечу!




***
ИРИНА

Помнишь ты, Ирина, осень
В дальнем, бедном городке?
Было пасмурно, как будто
Небо хмурилось в тоске.

Дождик мелкий и упорный
Словно сетью заволок
Весь в грязи, в глубоких лужах
Потонувший городок,

И тяжелым коромыслом
Надавив себе плечо,
Ты с реки тащила воду,
Щеки рдели горячо…

Был наш дом угрюм и тесен,
Крыша старая текла,
Пол качался под ногами.
Из разбитого стекла

Веял холод, гнулось набок
Полусгнившее крыльцо…
Хоть бы раз слова упрека
Ты мне бросила в лицо!

Хоть бы раз в слезах обильных
Излила невольно ты
Накопившуюся горечь
Беспощадной нищеты!

Я бы вытерпел упреки
И смолчал бы пред тобой,
Я, безумец горделивый,
Не поладивший с судьбой,

Так настойчиво хранивший
Обманувшие мечты
И тебя с собой увлекший
Для страданий нищеты.

Опускался вечер темный
Нас измучившего дня, -
Ты мне кротко улыбалась,
Утешала ты меня.

Говорила ты: «Что бедность!
Лишь была б душа сильна,
Лишь была бы жаждой счастья
Воля жить сохранена».

И опять, силен тобою,
Смело я глядел вперед.
В тьму зловещих испытаний,
Угрожающих невзгод.

И теперь над нами ясно
Вечереют небеса.
Это ты, моя Ирина,
Сотворила чудеса.

Федор Сологуб


***
Нас мотает от края до края,
По краям расположены двери.
На последней написано: "Знаю",
А на первой написано: "Верю"

И одной головой обладая,
Никогда не войдешь в обе двери:
Если веришь - то веришь не зная,
Если знаешь - то знаешь не веря.

И свое формируя сознанье,
С каждым днем от момента рожденья,
Мы бредем по дороге познанья.
А с познаньем приходит сомненье.

И загадка останется вечной,
Не помогут ученые лбы:
Если знаем - ничтожно слабы.
Если верим - сильны бесконечно.

Макаревич

[Cage]

Опять ты выходишь на связь

[METTER]

ОДИНОЧЕСТВО

Нет, уйду я насовсем!
То я папе надоем:
Пристаю с вопросами,
То я кашу не доем,
То не спорь со взрослыми!

Буду жить один в лесу,
Земляники запасу.

Хорошо жить в шалаше,
И домой не хочется,
Мне, как папе, по душе
Одиночество.

Пруд заглохший я найду,
В чаще спрятанный,
Разговоры заведу
С лягушатами,

Буду слушать птичий свист
Утром в перелеске,
Только я же - футболист,
А играть-то не с кем.

Хорошо жить в шалаше,
Только плохо на душе.

Лучше я в лесной глуши
Всем построю шалаши!

Всех мальчишек приглашу,
Всем раздам по шалашу.
Папе с мамой напишу.

Разошлю открытки всем!
Приходите насовсем!

Агния Барто

Добавлено спустя 2 минуты 3 секунды:

Захотела как-то Катя-
Катерина на закате -
Теткин кактус со скатерки
Потереть на крупной терке...
Кать, с ума-то не сходи!
Захотела - расхоти!!!!
-------------------------------

По небу летел самолетик,
Сидел за штурвалом пилотик.
А следом летел самолет,
Его вел отважный пилот.
А следом летел самолетище,
Сидел за штурвалом пилотище.
А следом летело такое...
Ну просто летело - такое...
Ну ладно, такое летело.
Но страшно подумать,
И страшно представить,
ЧТО Ж ТАМ ЗА ШТУРВАЛОМ ...
-----------------------------

Добавлено спустя 2 минуты 12 секунд:

Любовь Якушева
* * *
Я Вас люблю. Не надо уходить.
Со мною может что-нибудь случиться.
Вдруг оборвется солнечная нить,
Которая в окне моем лучится.
Я Вас люблю. Я Вас люблю сильней,
чем это видно Вам у вашей дали.
Зимой я выпускала снегирей,
которые до Вас не долетали.
Я Вас люблю. И в комнате моей,
Раскрашивая воздух синим цветом,
Живут и вянут васильки полей.
Я Вас люблю. И холодно мне летом.

* * *

Если дождь начнется на земле,
Постарайтесь думать обо мне.
Прочитайте, что напишут капли,
Что покажут капли на стекле.
Но лишь станет небо голубым,
Значит Вам меня пора забыть.
Я хочу быть помощью в печали,
А помехой в радости не быть.

Добавлено спустя 2 минуты 30 секунд:

ОКНО

Было шумно.
Было смешно.
Тише смех,
и поменьше гама.
Знаете, для чего
В детском саду
Окно?
Чтобы видеть,
За кем
Пришла
Мама !

В.Приходько

Добавлено спустя 1 минуту 17 секунд:

РОЗОВЫЙ СЛОН

Где баобабы
вышли на склон,
жил на поляне
розовый слон.
Много веселых
было в нем сил!
Скучную обувь
он не носил...
Умные тигры,
глупый шакал
двигались тише,
если он спал.
Был он снаружи
чуть мешковат...
Добрые уши,
ласковый взгляд.
...Но - наступили
дни перемен.
Хитрый охотник
взял его в плен.
и в зоопарке
пасмурным днем
стал он обычным
серым слоном.
Звери смеются,
шутят о нем:
- Ай да красавчик!
Серый как дом! -
Слон улыбнулся,
Слон их простил...
Но почему-то
Слон загрустил.
Зря унываешь,
нету беды.
Я-то, ведь, знаю:
розовый ты!
Может случайно
где-то во сне
ты прислонился
к серой стене?
...Добрый мой слоник,
ты извини:
в жизни бывают
серые дни.
Скоро подарит
Солнце рассвет.
Выкрасит кожу
в розовый цвет!

Глеб Горбовский

Добавлено спустя 3 минуты 29 секунд:

Если б во мне были слезы,
из глаз моих шел бы снег.
А крылья, да что они могут,
когда им не с кем лететь?

Мне стать бы твоею луною,
но небо окутал дождь.
Вспахано поле ранней весною,
а ты от него что-то ждешь.

Мне стать бы горящей свечою
в твоих чуть озябших руках,
но в них уже радость и горе,
ключи от дверей в никуда.

Испить хоть глоток бы печали
из глаз уставших твоих.
Мне листья напротив что-то шептали,
но мне не понять их язык.

Осень. Растоплены печи,
только от них не теплей.
В лютую стужу укроет тебя
какой-то чужой чародей.

Ветер срывает ветки.
Сказок прошла пора.
Судьба расставит новые сети.
Начнется другая игра.

Кричал мне охрипший ворон
сквозь рамы оконных дыр:
"Останься! Мечту не догонишь!"
Он тоже, видать, был один.

Тону ли в житейской тине,
брожу ль в белоснежных горах,
ты во мне, как на картине,
в вечно зеленых цветах.

Сурганова Светлана

[akill]

чем больше читаю твои любимые стихи , тем больше понимаю что тебе нужна любимая и пара детей от нее... обязательно....

[METTER]

мне почему-то стало грустно..
когда в вечерней тишине..
я вдруг твой голос не услышала..
ты почему не звонишь мне?
быть может я тебя обидела..
но как узнать об этом мне?
скажи же, что с тобой случилось?
ты почему не звонишь мне?
быть может занят ты делами..
но я зову тебя, услышь!
я просто без тебя скучаю..
ты почему мне не звонишь?..

И как то трудно жить от встречи и до встречи,
И ждать когда ты позвонишь мне вновь.
Я засыпаю с телефоном каждый вечер,
И просыпаюсь глядя на него.
Там пустота - ни строчки, ни звоночка.
И я мирюсь. Тоскую целый день.
Но вот приходит ночь и я надеюсь очень,
Меня разбудишь ты своим звонком.

[METTER]

Александр Кушнер

Кто-то плачет всю ночь.
Кто-то плачет у нас за стеною.
Я и рад бы помочь —
Не пошлет тот, кто плачет, за мною.

Вот затих. Вот опять.
— Спи,— ты мне говоришь,— показалось.
Надо спать, надо спать.
Если б сердце во тьме не сжималось!

Разве плачут в наш век?
Где ты слышал, чтоб кто-нибудь плакал?
Суше не было век.
Под бесслезным мы выросли флагом.

Только дети — и те,
Услыхав: «Как не стыдно?» — смолкают.
Так лежим в темноте.
Лишь часы на столе подтекают.

Кто-то плачет вблизи.
— Спи,— ты мне говоришь,— я не слышу.
У кого ни спроси —
Это дождь задевает за крышу.

Вот затих. Вот опять.
Словно глубже беду свою прячет.
А начну засыпать,
— Подожди,— говоришь,— кто-то плачет!

Добавлено спустя 21 минуту 32 секунды:

Екатерина Молочкова

я тебя... как никто... никого... никогда...
я скучаю... молчи... и уткнуться в плечо...
я дождусь... я смогу... не предам... не отдам...
где болит?.. а сейчас?.. а сейчас - горячо...
как никто... никого... навсегда... никогда...
ближе кожи... семья?.. да какая семья...
и оттуда сюда... и отсюда туда... поезда...
ненавижу прощаться... прощаться... и я...
как никто никого... почему-то... не плачь...
ты вернешься?.. я скоро приеду... ну да...
мне пора... на перроне краснеет "стрела"...
ненадолго совсем... ерунда... не беда...
уезжай... торопись... я потом откричу
все тоску по тебе... словно выстрел в живот...
я дождусь... доживу... излечу... по чуть-чуть...
я ведь тоже тебя... как никто... никого...


*****

Антон Валентинов.

Время нас убивает,
Но и лечит нас.
Боль утраты стихает-
Облегчения час.
Мы не можем на верное
Знать, что будет потом,
Что добро, а что скверное,
Где реальность, где сон.

Солнце нас убивает,
Но и греет нас.
Ночью свет исчезает,
Но зажжется не раз.
Не волнуйся напрасно:
Всё вернётся к тебе,
Жизнь светла и прекрасна
Наяву и во сне.

Деньги нас убивают,
Но и кормят нас.
Хруст купюр заменяет
Звуки ласковых фраз.
Жалко время на мелочи,
Только главным живи.
Добрым будь и доверчивым
И молись о любви.

Шутки нас убивают,
Но и радуют нас.
Кто-то вдруг замечает:
Морщинки у глаз.
Ты упорно стараешься
Этот мир изменить.
Ты всегда улыбаешься
И не хочешь грустить.

Мы себя убиваем,
И жалеем себя.
Но как часто бывает:
Жизнь исправить нельзя.
Ты хотел быть единственным
Кто прожил без греха,
Ты хотел постичь истину,
Но ОНА умерла.

Ты меня убиваешь,
Но и любишь меня.
Ты любовь получаешь
Отдавая себя.
Ты напрасно волнуешься,
В первый раз не беда.
Ты отлично целуешься
И так будет всегда.


*****




Ольга Сульчинская.

Я петь о том, что ты существовать.
Я слов не знать, как это говорить.
Я о своей судьбе не горевать.
Я сильно радоваться, что ты быть!


*****

Иннокентий Анненский

Среди миров

Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.

[METTER]

Хуан Рамон Хименес

Под вечер осенний ветер
сорвал золотые листья.
Как грустно деревьям ночью,
как ночь эта долго длится!
Безжизненно-желтый месяц
вплывает в черные ветви;
ни плача, ни поцелуя
в его помертвелом свете.
Я нежно шепчу деревьям:
не плачьте о листьях желтых;
весной заклубится зелень
на ветках, дотла сожженных.
Но грустно молчат деревья,
скорбя о своей потере...
Не плачьте о желтых листьях:
и новые пожелтеют!

[METTER]

Хуан Рамон Хименес

Я не вернусь. И в потемках
теплой и тихой волною
ночь убаюкает землю
под одинокой луною.

Ветер в покинутом доме,
где не оставлю и тени,
будет искать мою душу
и окликать запустенье.

Будет ли кто меня помнить,
я никогда не узнаю;
бог весть, найдется ли кто-то,
кто загрустит вспоминая,

Но будут цветы и звезды,
и радости, и страданья,
и где-то в тени деревьев
нечаянные свиданья.

И старое пианино
в ночи зазвучит порою,
но я уже темных окон
задумчиво не открою.


***


Александр Кушнер

У меня зазвонил телефон.
То не слон говорил. Что за стон!
Что за буря и плач! И гудки!
И щелчки, и звонки. Что за тон!

Я сказал:— Ничего не слыхать.—
И в ответ застонало опять,
Загудело опять, и едва
Долетали до слуха слова:

— Вам звонят из Уфы.— Перерыв.—
Плохо слышно, увы.— Перерыв.—
Все архивы Уфы перерыв,
Не нашли мы, а вы?— Перерыв.

— Все труды таковы,— говорю,—
С кем, простите, сейчас говорю?
— Нет, простите, с кем мы говорим?
В прошлый раз говорили с другим!

Кто-то в черную трубку дышал.
Зимний ветер ему подвывал.
Словно зверь, притаясь, выжидал.
Я нажал рычажок — он пропал.

[METTER]

Владимир Набоков

Простая песня, грусть простая,
меж дальних веток блеск реки,
жужжат так густо, пролетая,
большие майские жуки.

Закатов поздних несказанно
люблю алеющую лень...
Благоуханна и туманна,
как вечер выцветший, сирень.

Ночь осторожна, месяц скромен,
проснулся филин, луг росист.
Берез прелестных четко-темен
на светлом небе каждый лист.

Как жемчуг в раковине алой,
мелькает месяц вдалеке,
и веет радостью бывалой
девичья песня на реке.