Вершина мира. Книга 2. Прокопович Евгения. Новое

Рассказы, стихи и т.д.
Аватара пользователя
Радагаст
молька
молька
Сообщения: 359
Зарегистрирован: 04 сен 2010, 23:45

Re: Вершина мира. Книга 2

Сообщение Радагаст »

- Вот, спасибо, милостивая госпожа, - рассыпался Влад в поклонах.
- Шут гороховый, - скривилась баронесса.
Тим зафыркал, глядя на них и, покачав головой, позвал чай пить. В небольшой комнатушке, расположенной недалеко от ворот конюшни было по-своему уютно. Выскобленные до бела половицы, рукомойник в углу, непокрытый стол, пара жестких даже на вид, деревянных табурета и топчан в углу, застеленный худым одеяльцем. Тим отодвинул дверцу встроенного в стену шкафчика и извлек оттуда электрический чайник разнокалиберные чашки, глиняный чайник и пачку заварки. Пока он ходил за водой, Кони придирчиво изучала чашки на предмет чистоты.
- А сахар где? – поинтересовалась она у мужа.
- Сахара нет, но есть мед, - отозвался он, устанавливая чайник на нагрев, - там в углу шкафчика посмотри.
Кони сунулась в шкафчик и долго там чем-то гремела, переставляя, пока не извлекла пузатый деревянный бочонок с перехваченной проволочным замком крышкой. Щелкнул чайник, выпуская облачко серебристого пара. Тимофей сунулся насыпать в заварочный сухих листочков, но жена его быстренько отодвинула.
- Вот что ты делаешь? – возмущенно воскликнула она, отбирая у парня оба чайника, и двинулась с ними к раковине, - сколько учить, что сперва кипятком обдать надо?
- Да и без этого нормально заварится, - пожал плечами мужчина.
- Не заварится!
- А я тебе говорю, заварится! – не унимался Тимофей, не делая, однако попыток отобрать у жены ее игрушки. – Я сто раз так заваривал и ничего!
- Вот именно – ничего! Ни вкуса, ни запаха!
Влад скромно отошел в сторонку и присел на топчан. Ну их, охота скандалить – пусть. А он тихонько посидит и понаблюдает за жирной мухой, что лениво жужжа летает под потолком. По его – что так, что эдак чай заварится, но принимать чью-либо сторону смерти подобно.
Он уперся затылком в теплые бревна стены, думая, как возьмет коня, пару одеял, немного продуктов и поедет на озеро. Он не будет гнать, зачем? Конь будет идти шагом, а он, разглядывая окрестности с высоты конского роста, станет слушать тихий перестук копыт, вздрагивать от вечерней прохлады и смотреть, как пузатый огненный шар медленно падает за горизонт. А потом въедет в лес, и под конскими копытами будет шуршать опавшая листва. На полянке у озера он расседлает коня и, стреножив, пустит гулять, но только к самому краю поляны, чтоб в темноте ненароком не вляпаться в то, что из коня периодически вываливается. Разденется, и долго будет плавать в теплой воде, даже днем кажущейся черной из-за падающей в нее хвои, а когда окончательно продрогнет, выберется на берег и разведет огонь. Красноватые языки костра…
- Эй, герцог! – окрик заставил вскинуться. – Сколько тебя еще звать? Сидит тут, видишь ли, размечтался. Тим, не суй мокрую ложку в мед – прокиснет!
- Не прокиснет!
- Прокиснет!
- Не прокиснет, а забродит.
- Один черт испортится!
- Да хватит собачиться, а? – жалобно попросил Влад, подсаживаясь к столу.
- А кто собачится? – удивленно моргнула Кони, усаживаясь мужу на колени – табуретки ей не досталось.
- Да вы постоянно.
- Мы не собачимся, мы разговариваем, - усмехнулся Тимофей, подкладывая жене меда в чай.
- Вот что ты делаешь?! – возмутилась она, углядев его подрывную деятельность. – Потолстею, будешь знать!
- Буду, обязательно буду, - довольным котом промурлыкал он, устраивая ее поудобней и, наклонившись к уху, что-то прошептал.
- Извращенец! – прыснула она, несильно щелкнув мужа ложечкой по лбу.
- За это ты меня и любишь, - самодовольно заявил он, - Твоя Светлость, а ты где ночевать будешь? У нас или в город поедешь?
- Конечно у нас!
- Заночуешь у вас, - Влад картинно содрогнулся, - вы меня своими спорами с ума сведете. Ваши Милости, дайте мне коня взаймы, а?
- А зачем тебе конь? – подозрительно сощурилась девушка, такое ощущение, что герцог задумал во что бы то ни стало угробить животное пятью способами одновременно.
- Намылился, видать, куда-то, - предположил Тимофей.
- На озеро хочу съездить, - пожал плечами Влад, прихлебывая из чашки обжигающий напиток.
- На озеро, - протянула баронесса, - на всю ночь?
Герцог блаженно закивал, все сильнее мечтая о надуманном.
- Один? – нотки, прозвучавшие в голосе девушки, заставили насторожиться. Что она придумала?! Не дай бог, увяжутся за ним…
- Да, один, - косо поглядывая на нее, осторожно согласился Влад.
- Конечно, один, - хохотнул Тим, - не с тобой же!
- Не со мной это точно, - подтвердила баронесса, поглядывая на перепуганного герцога со значением.
- А с кем тогда? – продолжал веселиться ее муж. – С Иваном что ли?
Девушка медленно и с удовольствием кивнула, подтверждая, что он попал в точку.
- Я не буду брать его с собой! – возмутился герцог подобному насилию.
- Будешь, - с акульей улыбкой пообещала Кони, - еще как будешь!
- Не буду, я сказал!
- А я сказала – будешь! – уперлась она, даже вперед подалась, - И вообще, герцог, ты мне должен!
- Что это, интересно, я тебе должен? – ощерился он.
- Выходной! – девушка сделала паузу, явно сдерживая неприличные слова, вертящиеся на языке. – Я с твоим недоумком уже три недели ношусь!
- Видел я, как ты с ним носишься, - тряхнул головой Влад, - то стеком, то кнутом…
- Тут уж на что зарабатывает! Так что, Ваша Светлость, вы мне должны выходной. Пусть не сутки, но одну спокойную ночь ты мне просто обязан! Заодно и башню ему на место вкрутишь, чтоб не обогревали что ни день, ты хозяин или пройтись вышел?!
- Влад, она права, - вступился за жену Тимофей, - всем действительно надо отдохнуть. Что нам от него, что ему от нас. Да и тебе, как хозяину, не грех на парня поближе посмотреть. А то что ж получается – раб куплен, хозяин вроде есть, а раб хозяина от силы два раза видел, разве это дело? Вот и поработай с ним, объясни, что так, как он себя ведет, ничего не добьется, кроме тумаков.
- Я отдохнуть хочу, - насупившись, буркнул Влад, понимая, что Тим в чем-то прав. Да что там, бывший раб во всем прав!
- Вот и отдохнешь, - уговаривал Тимофей, - но с Иваном. И потом, это очень удобно – пока ты купаться будешь, он дров наберет, костер разведет. И у нас будет время с работниками поговорить, чтоб парню кто-то один приказы давал, а не все кучей.
- Черт с вами! – рыкнул Влад. – Но тогда мне надо не одна, а две лошади!
- Зачем тебе две лошади? – Кони смотрела на него с жалостливым удивлением, чем крайне злила, - задница-то у тебя одна, на два седла не хватит, сколько не мости.
- А Иван по-твоему, как добираться будет? – огрызнулся он.
- Ты, что – собрался его на лошадь посадить?! – девушка изумленно покачала головой и, подпустив в голос грусти, попеняла компаньону, - Нельзя же быть таким мелочным и мстительным, Ваша Светлость! Я понимаю, вы раздражены тем, что вам навязали ваше же имущество, но наказывать парня за это глупо.
- Не собираюсь я никого наказывать! – возмутился Влад, чувствуя, что начинает не на шутку закипать. – С чего ты взяла?
- Да с того, что у парня вся задница в рубцах! Для по-прежнему гуляющих, поясняю – прогулку твою он выдержит, никуда не денется. Но твоя прихоть для него все равно, что еще одна порка. А точнее две. Туда и обратно.
- Черт… - Влад едва сдержался, чтоб не начать материться. Очень уж не нравилось, что его в который раз ткнули носом в недосмотр.
- Вот тебе и черт, - передразнила его Кони. – Ладно, нечего рассусоливать, если собрался на озеро, то надо выезжать, а то дотемна не доберетесь. Пойду Ивана кликну, а заодно распоряжусь, чтоб вам в дорогу собрали.
Баронесса поднялась и, напоследок, звонко поцеловав мужа, танцующей походкой вышла из комнаты. Влад мрачно смотрел ей вслед, думая о том, что с довеском отдохнуть не удастся, попадись сейчас Иван под руку – шею бы свернул поганцу. Додумать мысль не успел, на пороге вновь появилась Кони и, строго глядя на герцога, пригрозила:
- И только попробуй парня дернуть из-за своего отдыха. Тут он точно ни в чем не виноват! – сказала и, не дожидаясь ответа, выскользнула вон.
- Какие мы все заботливые, - беззлобно проворчал герцог, глядя на неплотно прикрытую дверь, - а я, выходит, раздолбай.
- А ты и есть раздолбай, Твоя Светлость, - хохотнул Тим, собирая чашки и сгружая их в раковину, - дело затеял хорошее, а вот заниматься им толком не занимаешься. Не по зубам, видать.
- Тим, я тебе сейчас в морду дам, в лучших традициях, - ровным голосом откликнулся Влад, - еще ты меня учить будешь. Вдобавок скажи, что тебе плохо было от моей затеи!
В комнату уже пробрались легкие сумерки, гася краски, но все же не настолько, чтоб не разглядеть, как вспыхнули скулы собеседника. Еще бы нет! Оба прекрасно помнили обстоятельства знакомства и стакан воды, и зверскую обработку изодранной кнутом спины…
Поработали тогда над Тимом знатно, и дело оказалось куда серьезнее, чем новоиспеченный рабовладелец полагал. Это уже гораздо позже объяснил Владу врач, перемежая объяснения матом и обещаниями выдрать руки тому, кто проводил первичную обработку. Влад скромно отмалчивался, не в силах отвести взгляд от невыносимо белой кости лопатки, проглядывающей из-под рассеченной мышцы. Подобных ран было несколько и еще вопрос, сумел бы парень выжить, останься дела на прежнем уровне. Несмотря на усилия герцога, Тиму все же занесли какую-то заразу и он не меньше недели провалялся в горячечном бреду. И это с лекарствами и уходом!
Герцог старался заходить каждый день. Зачем? А черт его знает! Он даже отговорку себе придумал, мол, имущество-то не его, присмотреть только доверили, и значит, нужно сделать все возможное, чтоб парень выздоровел, а без личного контроля, как сделаешь? Вот и контролировал, не признаваясь даже себе, что ответственность чувствовал, будто это он, Влад, виноват в том, как с парнем обошлись. И ведь виноват! Что стоило набраться решимости и начать разбираться с наследством хотя бы днем раньше?
Помимо Тимофея в госпитале оставалось еще пятеро, остальные уже успели вернуться в наскоро возведенные домики, которые бараками назвать язык не поворачивался. К тем пятерым хозяин тоже заглядывал, но скорее для проформы, а у Тима задерживался надолго. Ему даже персональный стул поставили в отгороженном занавесками закутке, где лежал тяжелобольной. Влад восседал на этом стуле, глядя на запеленатое в пропитанные лекарствами салфетки тело, распростертое на больничной койке, надежно удерживаемое мягкими фиксаторами, чтоб не свалился с кровати, мечась в бреду. Сидел и сам себе не мог объяснить, какого сюда таскается, помочь не поможет, все, что мог, уже сделал, а, все равно, упорно продолжал приходить, хотя персонал уже начинал ворчать. Всякое появление хозяина вносило лишнее напряжение, что отнюдь не способствовало выздоровлению пациентов. Вот и получилось, что первый осмысленный хрип, просящий воды, от очнувшегося парня, услышал не кто-то из медиков, а сам хозяин. Влад бросил на пол документы, которые читал и резко подскочил, суетливо сцапал со столика стакан, едва не расплескав воду. Бережно подхватил страдальца под грудь, приподнял, помогая напиться.
Тим хватал воду судорожными неаккуратными глотками, звякая зубами о край стакана и, конечно же, захлебнулся. Влад отшвырнул стакан, даже не думая, что тот может разбиться, и застыл в растерянности. Его учили, когда человек поперхнется, положено постучать между лопаток. А как постучишь, если спина у парня, считай открытая рана?! Герцог почти решился и даже руку поднял…
- Что тут происходит?! – голос был тихий, вкрадчивый и не сулил возмутителю спокойствия ничего хорошего.
- Он поперхнулся, - сердито бросил Влад через плечо, аккуратно укладывая Тима.
- И поэтому вы решили добить беднягу? Чтоб не мучился? – насмешливый вопрос заставил стиснуть зубы. – И вообще, кто позволил вам находиться в зоне интенсивной терапии, мало того, что без спросу, так еще и без халата?
- Никто мне не позволял, - Влад медленно повернулся к обладательнице вкрадчивого голоса и едва не подпрыгнул. Испугался? А кто бы не испугался?! Почти перед самыми глазами покачивалась хирургическая шапочка, изукрашенная ядовито яркими цветами в самых невероятных сочетаниях. Эта зверская абстракция намертво притягивала взгляд, начисто парализуя зрительный нерв, заставляя мозг биться в конвульсиях. С усилием оторвав взгляд от устрашающего головного убора, натолкнулся на строгие голубые глаза. И когда только успела подойти? Он мог поклясться – ни звука не было.
- А раз никто, то выход там, - девушка мотнула головой в сторону слабо покачивающейся занавески.
- Мне никто не позволял здесь находиться, - тихо, чтоб не встревожить больного прорычал Влад, - поскольку позволять некому – я здесь хозяин!
- Да неужто? – насмешки в голосе не убавилось ни на йоту.
Герцог смерил нахалку тяжелым взглядом, призванным если не обратить в бегство, то прекратить насмешничать, это точно. Кроме ужасающей шапочки на девушке красовался светло-розовый тонкий свитер под горло, поверх которого накинута темно-синяя больничная пижама, заставившая мужчину поежиться – в таком цвете на станции ходили патологоанатомы. Губы обладательницы жуткого головного убора изогнулись в саркастической ухмылке, она шагнула вперед, повела плечом, оттирая Влада от койки. Тому на какой-то миг показалось, что его попросту небрежно переставили, как неодушевленный предмет.
- Хозяин вы там, - девушка взмахнула рукой, указывая на полотняную стенку мобильного госпиталя, - а здесь хозяйка я! И поэтому я спрашиваю – какого черта вы устроили бардак и собирались избить моего пациента?!
- Это не ваш пациент! – ядовито заметил герцог, держась из последних сил, чтоб не взять этот цветовой коллапс за шкирку и не выставить не только с территории госпиталя, но и завода.
- А чей? Ваш что ли? – теперь она разговаривала с ним через плечо, успевая при этом успокаивать перепуганного пациента.
- Где доктор Кодараг? – сердито поинтересовался герцог.
- Я доктор Кодараг, - девушка на миг отвлеклась от больного, чтоб одарить Влада очередным насмешливым взглядом, - вы что-то хотели?
- Вы не доктор Кодараг, - возмутился он, чувствуя, что медленно, но верно приближается к той черте, за которой уже не сможет отвечать за свои действия и непременно свернет насмешнице шею. Интересно, это будет расценено, как состояние аффекта?
- Да вы что! – фыркнула потенциальная жертва, звякая о лоток чем-то железным, и излишне учтиво предложила, - Вам, может, еще и паспорт показать вкупе с дипломом, чтоб вы убедились, что я действительно Кодараг, так еще и доктор?
- Где Юзеф? – проскрипел Влад, рывком сунув руки в карманы и до боли сжимая кулаки.
- Ах, Юзеф! А нет Юзефа. Был Юзеф и вышел весь! Да не делайте вы такие жуткие глаза, я его не убивала и место его не занимала. У него помимо всего этого, - она мотнула головой на полотняные стены, - есть еще и основная работа, на которой так же полезно изредка показываться. Чтоб не уволили.
- Так он прислал вас вместо себя? – проявил Влад чудеса сообразительности.
- Вы неимоверно догадливы, хозяин, - не упустила доктор очередную возможность поерничать.
Герцог решил пропустить ее слова мимо ушей, искренно не понимая, чем настолько раздражает девушку. Она тоже молчала, полностью сосредоточившись на пациенте. Освободив парня из кокона повязок, она тихонько присвистнула и добавила что-то на незнакомом Владу языке. Впрочем, не надо быть полиглотом, чтоб разобрать – фраза явно нецензурного характера.
- Юзеф был прав, - в голосе девушки прорезалось раздражение.
- В чем же, позвольте спросить? – не удержался Влад, несмотря на риск нарваться на новую волну насмешек.
- В том, что этого пациента никому доверять нельзя, - зло огрызнулась доктор, - им занимаются уже неделю, а толку чуть!.. Я не стану спрашивать, как вы посмели, только требую, чтоб не попадались мне на глаза, пока я здесь. Хозяин.
Последнее слово девушка выплюнула с нескрываемым презрением и яростью, от которых Владу полагалось затрепетать и в ужасе распылиться на атомы. Тут же и не сходя с места.
- Во-первых, я не отдавал такого приказа, - с не меньшим нажимом отозвался мужчина, не пожелавший распыляться, - во-вторых, будь это мое распоряжение, я не стал бы помещать парня в госпиталь. С наказанными так не поступают. А в-третьих, я отсюда не уйду!
На него сверкнули яростным взглядом, но от комментариев, слава богам, воздержались. Звякали инструменты, помещение наполнилось резкой лекарственной вонью, напрочь забивающей все остальные запахи. Во время обработки Тим лежал смирно, только изредка прерывисто вздыхал, заставляя Влада болезненно морщиться. Уж он-то прекрасно представлял себе, что бедняга чувствует.
Поглощенная работой девушка привычно подняла руку и потребовала:
- Отсос!
Влад, особо не задумываясь, шагнул к столику и, аккуратно подцепив гибкую трубку, вложил требуемое в раскрытую ладонь, затянутую тонкой перчаткой.
- Ишь ты! – хмыкнула она, впервые покосившись на мужчину по-человечески.
Герцог мимолетно пожал плечами, отступая в сторону, чтоб не путаться под ногами. Тихо загудел отсос, вычищая рану. Длинный вздох, больше походящий на стон, заставил возмутиться:
- Да вколите ему обезболивающее!
- Нет!
- У него сейчас болевой шок случится, - предупредил Влад. – Вколите обезболивающее, я требую!..
- Требовать у портовых лядей будете, - резко оборвала его, даже не подумав отвлечься от своей работы. - И поучите еще меня скальпель держать! Что ж думаете, раз отсос от шприца отличить можете, так докторская степень в кармане?! Тихо, тихо, терпи, брат, немного осталось, сейчас лекарство положу и отдохнешь, - голос Кодараг смягчился, когда обращалась к Тимофею.
Помолчав, она все же снизошла до объяснения.
- Парень истощен, как физически, так и морально. Организм еле справляется, вон раны до сих пор гноятся. В последнюю неделю в него столько химии влили, что на среднюю аптеку хватит! Перегружать его еще, просто опасно для жизни, тем более, что до основного укола осталось всего сорок минут, придется потерпеть. Так, здесь я закончила. Подкатите каталку, надо поменять постель, он мокрый, как мыша.
Влад молча кивнул и вышел в коридор. Можно, конечно, кликнуть медсестер и спихнуть на них эту обязанность, но сама мысль, что хрупкие девчонки будут таскать костлявую тяжесть, а он, мужик, постоит в сторонке, наблюдая, вызывала отторжение. Раздобыть каталку и свежее белье особой проблемы не составило, но подняло очередную волну удивленного любопытства. Впрочем, к такой реакции на свои выходки герцог уже начал привыкать.
Пока ходил, доктор успела подготовить пациента, сняв все датчики и отстегнув браслеты фиксаторов. Влад подкатил каталку к самому краю кровати и, поставив на тормоза, помог парню перебраться. Насмешливая доктор не стала ждать, когда он уберет каталку, сдернула мокрую от пота простыню, кое-где измазанную бурыми пятнами подсохшей крови.
Влад поднял транспортировочные борта и, установив педаль в промежуточное положение, толкнул каталку в сторону, точно зная, что она, описав плавную дугу, остановится у него за спиной, встав на тормоза. Фокус, подсмотренный когда-то у медсестер госпиталя, где отбывал повинность санитаром, впечатление произвел. Кодараг хмыкнула и, покачав головой, прокомментировала, щелкая кнопками управления:
- Не совсем пропащий.
Влад только пожал плечами, наблюдая, как светлеет, высыхая влажная поверхность матраса.
- Как тебя зовут-то, хозяин? – полностью отказываться от иронии она не собиралась, но хоть язвить перестала.
- Влад, - представился он. К имени следовало бы присовокупить отчество и титул, но официальность герцогу осточертела до зубного скрежета. Наигрался уже со «светлостями».
- Влад, - повторила она, словно примеряя его к имени, - Владислав, значит. А я Алексия. Если проще – Лешка, но это еще заработать надо.
- Ну и как? – поинтересовался Влад.
- Не совсем, но продвигаешься.
Белым крылом взметнулась простыня, Влад поймал брошенный край и, натянув, обернул матрас со своей стороны.
- А Юзеф тебе кто? – не удержался он от любопытства, разглаживая складки на ткани. – Брат?
- Зачем брат? Бери выше – муж. Так что если решил приударить, советую подумать – лицо подкорректирует на раз, несмотря на титулы и звания.
- А я и не думал, - сказал Влад чистую правду – хватит с него врачей! Одной хирургицей накушался на всю оставшуюся жизнь!
- Э! Э! Э! Куда это ты, дружок, собрался?! – воскликнула Алексия, глядя Владу за спину.
Мужчина резко развернулся и, как раз вовремя, чтоб успеть подхватить сползающего на пол раба.
- Давай на кровать, - скомандовала доктор, удрученно морщась – на свежих повязках проступила кровь.
Влад уложил Тимофея, и Алексия принялась пристегивать его, ворча под нос:
- Вот, что за человек? Тебе так понравились перевязки?
- Нет, госпожа, - прохрипел Тим.
- А если нет, то какого черта ты пытался встать?
- Моя госпожа…
- Я не твоя госпожа, - фыркнула Алексия, - я чужая злая тетка!
- Мне надо к моей госпоже… - замотал головой раб, стараясь вывернуть руки из плохо затянутых браслетов и не прекращая попыток подняться. – Она осталась одна…
- Да держите же его! – рявкнула она на замешкавшегося герцога. – Он сейчас все повязки сдерет!
Встряхнувшийся мужчина оттеснил ее и отвесил рабу пару несильных пощечин. Парень застыл, глядя на него снизу вверх.
- Успокойся, - приказал хозяин, - с твоей госпожой все хорошо, она уже дома.
- Дома? – переспросил Тим, не иначе как от плохого самочувствия забывая о том, что вопросы задавать не положено.
- Да, дома.
- А как же я? – голос звучал растерянно и обреченно.
- Она оставила тебя здесь.
Когда смысл сказанного дошел до измученного сознания раба, тот безвольно уткнулся лицом в матрас, позволяя себя привязать. Алексия, воспользовавшись моментом, быстро затягивала браслеты. Влад тронул ее за руку и попросил не привязывать, теперь в этом не было необходимости – спешить стало некуда. Доктор недоверчиво покосилась на Влада, но раба освободила. Тим лежал без движения, все так же уткнувшись в матрас. Алексия, ворча под нос, вновь занялась повязками, а Влад подобрал осколки стакана, чтоб не стоять без дела. Они вышли из палаты только полчаса спустя, после того, как Тиму вкатили успокоительное и он уснул. Доктор выдала распоряжение установить постоянный пост возле беспокойного пациента.
Выйдя на воздух, Влад помотал головой, вдыхая полной грудью, стараясь прогнать из легких больничную вонь. Похлопав себя по карманам, отыскал телефон и позвонил баронессе, встреч с которой избегал с момента знакомства. Констанция выслушала его молча и так же молча отключилась. А уже через час с герцогом связалась охрана, стоящая на воротах, прося удостоверить личность девушки, устроившей служакам небольшой скандальчик, из-за того, что не желали пропустить ее внутрь…
- Ну, чистый свинкс, - насмешливое восклицание над ухом заставило вздрогнуть, разбивая хрупкое стекло воспоминаний.
- Сфинкс, - недовольно поправил Влад.
- Сфинкс там, - Кони неопределенно махнула рукой, показывая заоблачные дали, где скрывался каменный истукан, - а свинкс здесь и это ты! Все давно готово, конь взнуздан, жратва собрана и довесок уже притомился в ожидании хозяина, так что поднимайся и пошел вон отсюда! Если, конечно, все еще собираешься на озеро.
Высказав все это на одном дыхании, Кони выпорхнула за дверь, попутно прошагав пальчиками по плечам присевшего у тумбочки Тимофея.
- И как ты с ней уживаешься? – поинтересовался Влад, поднимаясь и длинно потягиваясь.
- Нормально я с ней уживаюсь, - откликнулся из тумбочки Тим, - уж поверь, гораздо лучше, чем без нее. Я с ней управляться умею, только и всего. Еще посмотрим, как ты со своей женой уживаться будешь. Кстати, мой бывший господин, когда ты женишься, наконец?
- Как только покажешь мне на ком, так сразу, - попытался отшутиться герцог.
- Делать больше нечего, - фыркнул Тим, - как только сводником подрабатывать. Пусть этим старая герцогиня занимается или Ольга.
- Вот бабка и занимается, - пожаловался Влад, прощаясь, пожал выставленную руку.
Кони не соврала. У ворот конюшни действительно стоял снаряженный конь, а рядом, с вселенской тоской на роже переминался Иван, у его ног возлежал пузатый рюкзак, который рабу предстояло тащить до самого озера. Тоску парня Влад понимал и разделял всецело, но поделать с этим ничего не мог. Нарываться на ссору с лошадницей ни с руки, тем более Тимофей ее поддерживает. Проще напугать ежа голым задом, чем свернуть эту объединившуюся парочку.
- Кони, - позвал Влад, наблюдая краем глаза, как встрепенулось его персональное наказание, грусть с лица куда-то запропала, сменяясь рвением и готовностью услужить.
- Что надо тебе, пожиратель мозга моего? – патетически вопросила она, появляясь откуда-то сбоку.
- Ты браслет-то парню полегчай, - задушевно попросил Влад.
- И в кого ты у нас такой умный? Вот без твоих советов я бы ни за что не догадалась, - в тон ему откликнулась девушка, - я вес снизила до двух с половиной.
- Баронесса, побойтесь бога, - тихо, чтоб не услышал предмет их разговора, воскликнул Влад, - ему топать с десяток километров, да еще и с грузом!
- И что? – фыркнула девушка, - Он наказан и знает за что. Меньше не сделаю, даже не проси. Я и так иду на уступки.
- Кони!
- Я сказала – нет!
- Ну хоть то, что в рюкзаке по седельным сумкам распихать...
- Нет! Все, тема закрыта, - она окатила строптивца колючим взглядом, герцог взгляд не отвел, но понял совершенно ясно, что ковылять Ивану с браслетом и рюкзаком. Захотелось выматериться в голос и садануть обо что-нибудь кулаком, сгоняя поднявшееся бешенство. Сдержался.
Не прощаясь с лошадницей, круто развернулся и быстрыми шагами пересек двор, сходу влетел в седло, раздраженно поглядывая на возящегося с лямками Ивана. Под пристальным взглядом хозяина раб занервничал, движения стали суетливыми, что никак не способствовало продвижению дела. Влад терпеливо ждал, ловя себя на желании подогнать неуклюжего. И не только словами. Наконец, Иван справился с непослушной вещью и застыл, преданно глядя на всадника. Преданности той грош цена, но так положено и двое четко отыгрывали свои роли.
- Пошел! – скомандовал герцог не то коню, не то человеку. Каждый принял приказ на свой счет. И хорошо – не придется никого приглашать персонально.
Влад, как мог давил раздражение, следя за тем, чтоб конь не шел слишком быстро или вовсе не перешел на рысь, помня о том, что в хвосте плетется излишне нагруженный довесок. До зуда в том месте, что придавливало седло, хотелось обернуться, убеждаясь, что тот, кто сзади, не отстал, хотя его сопение отчетливо слышалось в окружающей тишине. Уберегая себя от соблазна, не оборачиваясь, но в полной уверенности, что его услышат, приказал:
- Вперед!
Его услышали и совсем скоро чуть сгорбленная, прихрамывающая фигура выдвинулась вперед и теперь маячила в считанных сантиметрах от лошадиной морды. Конь недовольно зафыркал, Влад натянул поводья, придерживая четвероногого, кто его знает, что в норовистую башку придти может. Отпустив Ивана шагов на пять, ослабил поводья.
Что бы там себе Влад не думал, а шагал подопечный достаточно резво, даже хромать вроде стал поменьше, только изредка поводил плечами, стараясь поудобней пристроить рюкзак на битой спине.
Двигались молча. Влад справедливо опасался, что стоит открыть рот, как идущему впереди места станет мало, а Иван молчал, поскольку говорить ему не полагалось. Пока не спросят. Спрашивать не хотелось.
Герцог уставился промеж острых конских ушей, досадовал, что из его усилий ничего не выходит, что с каждым пройденным метром бесится все больше. Казалось, ну, что тебе?! Чего психуешь?! Сиди, покачиваясь в седле, любуйся местными красотами, отдыхая от шума и суеты, окружающей тебя едва ли не круглосуточно, наслаждайся… Наслаждаться не получалось. Немым укором собственной совести лезла в глаза нагруженная фигура впереди. Тишина давила на уши, прерываясь изредка пронзительным птичьим свистом. Пузатый огненный шар, которым мужчина полагал восхищаться, сидя в каморке конюшни, вызывал стойкое раздражение – уж слишком быстро клонился к закату, а они едва полдороги прошли. Эдак стемнеет совсем и успеют ли они добраться до полоски леса – большой вопрос. Мысль о том, что придется тянуться по ночному лесу, всколыхнула новую волну недовольства. Не то, чтобы Влад боялся темноты, нет, просто считал верхом идиотизма играть в отважных партизан по ночи и на плохо знакомой местности, да еще и с двумя довесками на плечах. Двуногим и четвероногим. Нет, совсем не так представлял себе Влад эту дорогу! Хотелось бешенного галопа, чтоб остывающая волна вечернего воздуха туго била в лицо, вытесняя все мысли и мешая дышать… Но о какой скорости и галопе может идти речь?!
Герцог в который раз покосился на порозовевший шар закатного солнца, а затем на Ивана. Парень сдавал, хотя и пер с прежней скоростью, но плечи, перетянутые лямками, опустились, и рюкзак немилосердно шлепал страдальца по спине. А, какого черта?! Хозяин мысленно махнул рукой и скомандовал:
- Стоять!
Раб замер, выпрямляясь, в попытке придать себе менее загнанный вид.
- Сюда иди.
Иван похромал назад, становясь напротив хозяина, по-собачьи заглядывая господину в глаза. Вот подлец, хмыкнул про себя Влад, в глаза заглядывает, а сам, небось, размышляет, как было бы приятно тюкнуть хозяина по голове, не насмерть, нет, только до потери сознания и сдернуть, наплевав на браслет и ошейник. Веселая, однако, предстоит ночка, с таким-то хозяйством под боком, мысль почему-то развеселила. Ну, посмотрим, кто кого! Влад вытянул ногу из стремени и, кивнув на опустевшую скобу, приказал:
- Ногу в стремя и за руку мою хватайся. Стянешь из седла – башку откручу, - мрачно предупредил Влад, чуть подавшись вниз, подставляя согнутую в локте руку.
Иван замялся на какое-то мгновение, а потом осторожно вставил ногу в пустое стремя. Влад резко отклонился назад, зашвыривая раба себе за спину. Конь затанцевал, недовольно всхрапывая, протестуя против дополнительного веса. Герцог похлопал животное по шее, успокаивая. Ивану эта часть путешествия принесет массу незабываемых впечатлений, Влад прекрасно отдавал себе в этом отчет. Непривычному человеку ездить верхом уже испытание, а трястись без седла почти на крупе гарцующей лошади ощущения и вовсе непередаваемые. Впрочем, сочувствовать глупому рабу он не собирался. Сам дурак – нечего было на охранника с ножом наскакивать, сидел бы сейчас в лагере, как все нормальные люди. И потом, подобная манера передвижения обеспечит самому Владу парочку спокойных часов, заняв мысли раба отбитыми во время скачки частями тела.
- За пояс держись. Да не за свой, за мой, дубина!
- Да, господин.
Герцогу стоило больших усилий удержаться и не заехать локтем сзади сидящему, когда тот, схватившись за ремень хозяина, дернул его назад. Выматеревшись под нос, Влад сжал коленями теплые бока, пуская коня рысью, а потом и вовсе поднял в галоп.
Вот теперь все было почти так, как хотелось. Ветер, свистящий в ушах и бьющий в лицо той самой тугой волной, и мир слился в размытые полосы, оставляя четкость только в прицеле чуть прижатых лошадиных ушей. Адреналин яркими вспышками разливался по телу, наполняя почти забытым восторгом.
Оставшиеся до леса километры преодолели в считанные минуты, конь бежал уверенно, несмотря на двойную ношу. Почти не снижая скорости влетели под зеленый полог. Теперь приходилось следить не только за дорогой, но и пригибаться, уворачиваясь от веток, норовящих достать глаза, а то и вовсе скинуть на землю. Пару раз Иван слишком резко подавался в сторону, едва не выдергивая хозяина из седла. Ну, паршивец, дай только приедем и я тебе… Твою мать! Дорога повернула и злодейская ветка, свешивающаяся над дорогой, едва не приобрела новое украшение в виде серого глаза зазевавшегося хозяина. Уклонился. Глаз остался на месте, правда, по уху хлестнуло знатно, мол, не зевай! То, отчего спасся хозяин, в полной мере прилетело рабу. От неожиданности и боли Иван дернулся назад, и Владу пришлось поднапрячься, почти улегшись на конском загривке, чтоб не вывалиться из седла. Ну, погоди, поганец! Дай только до места добраться!.. Что сделает с Иваном, оказавшись в менее тряской обстановке, додумать не успел – конь вылетел на обширную поляну, ограниченную черной водой озера, с огромным, в несколько обхватов, деревом почти посередине. Конь встал, как вкопанный, приподнявшись на дыбы – бежать дальше стало некуда – заставив герцога в который раз помянуть по-матушке, чудом удерживаясь на конской спине. Кому-то сегодня явно очень хотелось узреть его распластанным на земле. А вот фиг вам всем!
Поняв, что прибыли, сзади завозился Иван, неуклюже сползая. Пережидая его дерганые движения, Влад мысленно пожелал парню ткнуться носом во взрыхленную копытами землю. Раб хозяйское желание проигнорировал, утвердившись, хоть и не совсем уверенно, но на своих двоих.
- Отойди, - буркнул хозяин, которому не особо хотелось, спускаясь задеть раба каблуком по носу, стоял тот как раз на траектории.
Низко опустив голову, вот, как пить дать, чтобы скрыть гримасу, раб отступил на пару шагов. Резво спрыгнув, герцог перекинул повод через конскую голову, оставляя свободно болтаться до самой земли.
- Расседлай и стреножь.
- Да, господин.
Все так же не поднимая головы, Иван потянулся за поводом. Вот олух, ну, честное слово! Так бы и отоварить по роже!
- А ты рюкзак перед этим снять не желаешь? – мягко поинтересовался Влад, давя светлое желание в зародыше.
От этой мягкости Иван дернулся похлеще, чем от окрика и, быстро закивав и забормотав свое обычное «да, господин», принялся избавляться от ноши. Раб, как мог, спешил выполнить приказ, что стал похож на черепаху старающуюся избавиться от панциря. Понаблюдав пару секунд эту клоунаду, Влад тяжко вздохнул, шагнул к парню, вмиг разрешив его разногласия со снаряжением, попросту вытряхнув того из лямок.
Иван, умело скрывая удивление, забормотал что-то благодарственное и заковылял расседлывать. Влад кинул рюкзак себе под ноги и отвернулся, разыгрывая скучающий вид, стараясь не обращать внимания на суетливого раба. Главное, чтоб опять не напортачил, а то придется гневаться, а этого не хотелось. Хотелось одиночества, а еще отослать Ивана куда-нибудь с пустяшным поручением, дав возможность, оказавшись вдали от хозяйских глаз, беспрепятственно потереть отбитые во время скачки части тела и, матерно захныкав, пожалеть бедолагу раба, которому достались самые каверзные хозяева во вселенной. Но и этого себе позволить нельзя. Хозяин, самостоятельно расседлывающий, а потом подготавливающий место под лагерь, пока раб прохлаждается где-то за кустами, будет выглядеть, мягко говоря, несуразно и, прежде всего в глазах того самого раба, добавляя в мироощущение парня очередную порцию непоняток, а их и без того более, чем достаточно. Ни к чему парня еще больше путать. Кстати, об отбитых частях…
Влад положил руку на плечо парня и грубовато развернул к себе, чувствуя, как каменеют под ладонью чужие мышцы. Все верно – когда хозяева вот так хватают, прерывая приказанную работу, хорошего не жди. Выругав себя за поспешность – вот чего было не подождать пару минут?! – Влад подцепил двумя пальцами мужской подбородок, потянул, заставляя поднять голову, поворочал из стороны в сторону, придирчиво разглядывая вздувшийся ярко-красный рубец с темным росчерком запекшейся крови, пересекающий лоб Ивана в считанных миллиметрах от бровей. Свезло рабу и здорово свезло! Рубец что, ну, поболит немного, пощиплет от пота, а там и сойдет, даже шрама на рассеченной шкуре не останется. А придись удар на полсантиметра ниже? Да чего гадать? На той скорости, да с той силой если и не выхлестнуло бы глаза, то проблем со зрением обеспечило качественно!
Осмотр сильно нервировал парня, но он старательно отводил глаза, кто его, этого мужика знает, когда наступит предел его терпению и он начнет воспитывать. А воспитывать было за что, слишком уж много хлопот хозяину доставлял и то, что до сих пор оставался небитым, вызывало неподдельное изумление. Другой, на месте хозяина уж давно бы расстарался и за медлительность, и за неуклюжесть, что уж говорить о проклятой ветке попортившей имущество… Так что лишний раз искушать судьбу, заглядывая в глаза человеку, не стоило. Вещи это запрещено. А то, что он вещь очень быстро растолковали на конюшнях госпожи Констанции, за каких-то пару дней разрушив заблуждение, в которое его усиленно вводили последние три месяца. Вещь не может стать человеком, а раб свободным. Этот закон раб заучил получше собственного номера… Но память осталась, теперь раб точно знал к чему надо двигаться и если на этой дороге нужно ползти на брюхе, поминутно замирая, он будет ползти и замирать. Вот только били бы пореже, а то шкура, от загривка почти до колен, превратилась в сплошной рубец, никак не желающий заживать, что крайне осложняло жизнь.
Хозяин не сказал ничего, просто выпустил и позволил дальше заниматься делами. Иван отвел животное на самый край поляны, старательно спутал ему ноги, вместо веревки используя отстегнутый от уздечки повод. Будь его, Ивана, воля, то и вовсе привязал бы какому дереву… но воли у него нет и быть не может. Закончив с путами, снял уздечку и, оставив коня свободно щипать траву, поспешил к хозяину, надеясь, что тот не успел придумать для раба что-нибудь заковыристое.
Заняв Ивана делом, Влад, наконец, сумел толком оглядеться. Обширная поляна имела форму полумесяца, с одной стороны ограниченная чуть сморщенной волнами гладью озера, а с другой зеленой стеной леса. Высокая трава, приглаженная ветрами, дразнилась над озером, показывая, какими должны быть настоящие волны - размашистые, широкие, с плавными перекатами, а не мелкими смешными морщинками.
Наплевав на подчиненность, перетащил рюкзак под дерево, туда, где трава основательно примята и виднелась черная проплешина бывшего кострища. Трава вокруг значительно ниже, когда-то этот участок во избежание пожара был вычищен до голой земли. Воровато оглянувшись на занятого конем Ивана, принялся расчищать заросший участок. Если они устроят пожар, Кони из него живого чучело набьет, глубоко забыв, что он генофонд и надежа. Влад отбрасывал подальше вырванные пучки травы, старательно затаптывая взрыхленную землю, тихонько над собой посмеиваясь. Дожили! Собственного имущества хоронится! Он почти закончил, когда в отдалении послышалось позвякивание сбруи, что тащил на себе Иван. Тихонько ругнувшись, обтер ладони о штаны. Чище не стали, а вот на ткани появились непрезентабельные пятна – чертова трава обильно выделяла сок. Сунув перепачканные руки в карманы, состроил постную рожу.
- Ты все сделал? – строго поинтересовался хозяин у подошедшего.
- Да, господин, - Иван аккуратно сложил уздечку и седло рядом с рюкзаком.
- Распакуешь рюкзак, в одном из карманов должен быть тесак. Сходишь в лес, нарежешь лапника под постель и заодно дров для костра наберешь. Понял? А если вздумаешь воспользоваться ножом не по назначению, я тебе попросту шею сверну. Уяснил?
- Да, господин, - голова раба опустилась ниже обычного, а уши подозрительно вспыхнули, подтверждая, что именно об этом он как раз и думал.
- Вот и хорошо. Вперед!
Понаблюдав некоторое время за распаковывающим вещи подопечным, развернулся и зашагал к воде. В конце концов, он приехал сюда отдыхать и плавать, а не глупых рабов контролировать.
Десяток шагов и стал слышен шепот волн, набегающих на пологий берег. Вода беспрестанно спорила с сушей, вымывая плодородный слой на узкой прибрежной полоске, оставляя взамен темный песок с множеством мелких ракушек. Ракушки запросто лопались под человеческим весом, грозя изрезать неосторожному двуногому босые пятки. В воду следовало заходить с осторожностью и не только из-за ракушек, но и из-за поросли цепких водорослей, запутывающихся в ногах и норовящих потопить. А вон у той коряжки, что торчит из воды по левую руку, дно с подводными ямами, заполненными вязким илом – ступишь и без посторонней помощи можно и не выбраться. Но, несмотря на все таящиеся под водой опасности, Влад любил это озеро, его прохладную даже в самый жаркий день воду, подпитываемую ледяными донными ключами. А что опасно, так это пустяк. Чайник на плиту тоже опасно ставить – при должной сноровке и убиться можно. Просто нужно соблюдать простейшие правила. К коряжке не ходить, в осоку, густо растущую справа, не лезть, там змеи. И, самое главное, не заплывать дальше середины озера. Если верить историям лесников, там, где вода по цвету больше походила на деготь, самое глубокое место и, вроде как, даже омут имеется. А на дне лежит ствол огромного дерева, собрата того, что стоит на берегу. В его кряжистом нутре с выгнившей серединой, живет огромный сом, которому лет сто, никак не меньше, и сом этот порой балуется тем, что утаскивает особо наглых человеков, посмевших потревожить покой сторожила. На вполне закономерный вопрос Влада, а как же попало на середину озера это самое дерево, лесники только пожимали плечами, мол, давно дело было, никто уж и не помнит. Верить в это или считать страшными сказками, какими принято пугать доверчивую публику у ночного костра, дело каждого. Легендарного дерева Влад сам не видел, но и лезть проверять правдивость баек особой охоты не испытывал, давно разучившись по-глупому рисковать жизнью. Даже если половина из сказок о речном хранителе правда – шею можно свернуть на раз! И кому, спрашивается, от этого будет легче? Тем более подобные россказни на пустом месте не появляются. Значит, люди пропадали. Да и сам, в одну из ночей, проведенных тут, собственными глазами видел, как посередине озера вывернуло что-то огромное, поблескивающее в лунном свете мокрым черным боком и, тяжело шлепнув, ушло в глубину. Да, он готов допустить, что зрение возле воды порой чудит и звуки кажутся громче, чем есть на самом деле, но его, человека отнюдь не робкого, увиденное впечатлило. Аквалангистов переростков, на которых можно было бы списать размеры увиденного, тут точно не водилось.
Глубоко вдохнув свежий, пахнущий водой и лесом воздух, принялся раздеваться. Потоптался в мягкой траве, косясь на заходящее солнце, розово-оранжевый край которого уже почти скрылся за неровной кромкой деревьев. Совсем скоро на окружающий мир рыхлым брюхом улягутся плотные сумерки, вытягивая ночную темноту из сырых овражков, где та пряталась, ожидая своего часа.
Осторожно ступая, вошел в воду, вздрагивая и поеживаясь от холода. Ничего. Главное окунуться. Ооох! Как же… тепло-то, елки-палки! Аж то, что у всякого приличного мужика в паху растет, к самой глотке подпрыгивает! Сделав несколько шагов, чтоб вода поднялась выше колен, набрал побольше воздуху и, мягко оттолкнувшись от дна, нырнул, уходя в глубину. Проплыв некоторое время в кромешной тьме выскользнул на поверхность, шумно фыркая, мотнул головой, стряхивая с лица воду, теперь уже не казавшуюся такой холодной. Перевернулся на спину, укладываясь на воду. Мелкие волны мерно шлепали о тело, снимая усталость и раздражение долгого дня. На потемневшем небе стали проявляться пока еще блеклые искорки звезд. Нет, все-таки хорошо, что сюда приехал, а Ивана под боком он как-нибудь переживет.
Лес постепенно оживал, наполняясь таинственными шорохами. Почему-то в темноте все звуки, даже обычный шелест листьев, кажутся таинственными и немного опасными. Где-то в переплетении веток гулко ухнул филин, открывая ночную охоту. Влад перевернулся, бросив взгляд на, почти неразличимый в белесой дымке поднявшегося тумана, берег. Пришлось напрягать глаза, чтобы разглядеть мужскую фигуру, копошащуюся под деревом. Ты смотри – не заблудился и даже не убился, нарезая лапник. И это хорошо. А вот, что еще не развел костер, это плохо. Впрочем, кое-кто заказать костер запамятовал, так что и носом крутить нечего! Инициативу парень проявлять не станет и не от вредности или лени, как можно подумать, а из опасений получить по хребту. Уж слишком часто в последнее время прилетало, чтоб лишний раз нарываться.
Влад с тихим всплеском ушел под воду и поплыл параллельно берегу, благоразумно держась подальше от условной черты, за которой начинались владения Хозяина. Вдоволь набултыхавшись и основательно замерзнув, повернул к берегу, ориентируясь на выделяющееся густой чернотой дерево. Не хватало еще заплыть, куда не туда, а это запросто, несмотря на то, что глаза достаточно привыкли к скудному освещению, и мужчина мог различать детали. Зазевавшись, подплыл слишком близко к берегу, ткнулся коленями в усыпанный острыми камнями грунт, заполучив несколько мелких, но достаточно болезненных царапин, тихонько выругался. Вот голова два уха, ухи, чтоб полотенца вешать! Рассердившийся на себя мужчина с шумным плеском подскочил на ноги. А вот это он совсем погорячился. Законы физики еще никто не отменял, даже для герцогов. Тело, выскочившее из одной стихии в другую, разом приобрело свой вес и Влада повело в сторону. Пришлось переступить ногами, сохраняя равновесие. Коварное дно только и ждало подобной глупости, наградив еще парочкой порезов, теперь уже на ступнях.
От дерева отделилась тень и резво потрусила к воде. Хозяина спешили встретить на берегу, не дожидаясь, когда тот начнет больно ругаться.
- Полотенце принеси, - сквозь зубы процедил Влад, осторожно переставляя под водой ноги. Множить порезы, ой, как не хотелось.
Иван метнулся назад. Под деревом что-то загремело, когда он, всплеснув руками, на несколько мгновений скрылся в густой темноте.
- Растыка грешный! – раздраженно прошипел хозяин, выбираясь на берег.
Мокрая от росы трава мигом заморозила ноги, а прохладный ветерок заставил задрожать, напоминая, что ночь на озере, штука все же прохладная. Да где ж этот недотепа с полотенцем?! Так и замерзнуть вусмерть недолго! Словно услышав гневные мысли хозяина из темноты вынырнул Иван, протягивая хозяину полотенце. Влад встряхнул принесенную тряпку и едва не приласкал парня по уху.
- Ты бы еще носовой платок мне притащил! Это полотенце годится только для лица, принеси мне нормальное, большое полотенце, - душа эмоцию, попросил хозяин.
- Да, господин, простите, господин, - скороговоркой затараторил Иван, вновь растворяясь во тьме.
Хозяин скривил недовольную рожу, передразнивая имущество, принялся стаскивать с себя мокрые трусы, молча досадуя, что, не рассчитывая на ночную прогулку, не прихватил с собой сухие. Ну да ладно! Сейчас вытрется, штаны накинет, а эти как-нибудь до утра высохнут. Развесив выжатые трусы на ближайший куст, быстро растерся полотенцем, не дожидаясь, когда Иван соизволит появиться.
- Господин. Полотенце, господин…
Влад длинно вздрогнул, рывком разворачиваясь на голос, прозвучавший совсем не с той стороны, с какой ожидался. С-с-скотина! Раб, инстинктивно почувствовавший настроение хозяина, отступил на шаг, втягивая голову в плечи, выставив перед собой полотенце.
- Не дергайся, не трону, - пробурчал Влад, матеря себя за несдержанность. Нет, пора с этим что-то делать. Успокоительного что ли попить? А то скоро на всех псом цепным кидаться начнет. Уже начал.
Резко натянув штаны, задел пластырь, прикрывающий клейма. Размокший кусок искусственной кожи повис на поясе. Вот только этого не хватало! Впрочем, отсутствие костра хоть в чем-то давало преимущество. Сдернув все еще липкий кусок и, скомкав, сунул в карман. Заголяться перед кем-то в ближайшее время не планировал, так что особой трагедии не случилось. Главное не забыть по возвращении в город заглянуть в аптеку и пополнить запас. А пока не худо бы развести костер и перекусить чего-нибудь горячего. Поплавав, здорово проголодался.
Накинув на плечи полотенце, двинулся к стоянке, намереваясь выудить из вещей одеяло. Пока еще костер разгорится, а холодно уже сейчас! Не хватает еще простуду подцепить. Влада передернуло и от холода, и от воспоминаний. Да уж, впечатлений о прошлой болячке на ближайшие лет пять за глаза. Уж лучше сразу подохнуть, чем так болеть, а точнее лечиться!
- Господин, - Иван дернулся следом, подхватив с земли хозяйскую рубаху, но хозяин только отмахнулся от надоедливого раба.
Чем дальше отходил от воды, тем становилось темнее, для пущей уверенности даже руку пришлось выставить, чтоб не вмазаться с маху в дерево. Вот радость-то для Кони будет – герцог с фингалом после всего одной ночи на природе! От насмешек потом не отбрыкаешься.
В первое мгновение он не понял, что произошло, когда земля, ускользнув из-под ног, полетела навстречу, обдав холодным росным дождем. Мысли вылетели из головы вместе с выбитым из легких воздухом. Разбираться с причинами было некогда, он поразмыслит об этом позже, кто напал, зачем, а пока… Откатиться в сторону, уходя с возможной линии удара, вскочить и, упреждая, самому напасть на размытый силуэт, склонившийся над местом падения. Главное, противника обнаружить, а там сущие мелочи. Перехватить чужую руку, развернуть, заламывая конечность на грани болевого, лишая возможности дернуться, без риска сломать руку, притиснуть к стволу, наваливаясь своим весом, попутно принудить широко расставить ноги, окончательно лишая маневра. На все про все ушло не более пяти секунд. Нависнув над распластанным по стволу врагом, позволил себе отдышаться и задуматься, что же это было.
- Господин… - придушенный хрип Ивана разогнал возможные надежды о нападении со стороны.
- Что ж ты… - взбешенно задохнулся Влад, потянув заломленную руку, заставляя парня еще больше вжаться в ствол и хоть немного ослабить давление.
- Господин, простите, господин, не ломайте руку…
В голосе парня проскользнула самая натуральная паника, засунувшая поглубже гордыню и желание играть в невозмутимого героя. Все верно, роль строптивца в его положении еще никому не приносила дивидендов, вот когда отпустят, там могут быть варианты, а пока из всех возможных оставалась только сломанная конечность и неосторожно брошенное «простите» продиктовано больше здравым смыслом, чем сломленным унижением.
- Я тебя еще раз спрашиваю – какого хрена?! – с грозным спокойствием, окончательно перепугавшим раба, вопросил хозяин.
- Господин, я не нападал на вас! Вы… вы о седло споткнулись… я…
- Вдохни! Глубже! – приказал Влад, заикающемуся рабу, чуть ослабляя хватку и одновременно пытаясь оглянуться в поисках означенного седла. Черт! Ни рожна не видно! – Теперь выдыхай, медленно. Успокоился?
Раб энергично закивал, пару раз приложившись лбом о дерево, впрочем, не обратив на это никакого внимания.
- А теперь объясни, почему я не должен ломать тебе руку, если ты, подлец, собрался этой рукой проломить мне голову?
- Потому что госпожа Констанция меня пристрелит, - вздохнув, пояснил Иван. – Она сама мне говорила. Даже лошадей стреляют…
- Вона как, - хмыкнул герцог, еще больше отпуская хватку, но не спеша окончательно освободить прижатого к дереву, - а теперь быстро и доходчиво объяснил – какого хрена ты на меня напал. Заметь, я уже третий раз задаю вопрос и не слышу ответа. Если я не услышу его и на этот раз, то мне придется взять кнут и помочь твоим мыслительным способностям. Кнута хочешь?
- Нет, господин, не хочу! Я не нападал на вас, господин, поверьте, - безнадежно прошелестел раб. – Я пытался вас предупредить, что там седло… я сам об него споткнулся… я пытался предупредить… вы упали, я хотел помочь… всего лишь помочь, поверьте, господин…
- И почему же ты не убрал седло с дороги? – насмешливо поинтересовался Влад, однако, уже подозревая, что раб говорит чистую правду. Что никакого злого умысла не было. Что просто ослепший в темноте герцог налетел на проклятое седло и, как последний недотепа познакомился с землей, а потом и вовсе – вот стыдобища-то! – напал на человека, даже не потрудившись сперва разобраться. Этому было только одно объяснение – он не желал видеть Ивана на своей прогулке, вот и бесится по чем зря! А есть еще одно, змеиным голосом проснулась совесть, ты, дражайший герцог, превращаешься в тупую скотину, в самого настоящего хозяина, что сперва размахивает плетью, а после уж спрашивает, что случилось. Заткнись, а?! Я-то заткнусь, а вот тебе жить, мерзко хихикнула совесть, но все же заткнулась.
- Я не успел, - с искренней виной в голосе ответил Иван, - господин приказал полотенце, я очень спешил и не успел убрать.
- Значит так, - помолчав, медленно проговорил Влад, отпуская заломленную руку и рывком разворачивая парня лицом к себе, - сделаю вид, что поверил тебе и даже не стану наказывать за нерасторопность, хотя выписать полусотню розог было бы нелишним, но, уж так и быть, обойдемся пока без этого. Но запомни – еще одна подобная промашка и я на тебе живого места не оставлю. Осознал?!
Влад ухватил бедолагу за грудки и разок встряхнул. Для пущей доходчивости. Зубы раба звонко лязгнули и он закивал, бормоча на одной ноте:
- Да, господин, спасибо, господин!
Герцог отпустил перепуганного раба и отвернулся, глядя на вспыхивающую яркими бликами воду, успокаиваясь, пару раз сжал и разжал кулаки. Пальцы левой руки противно липли друг к другу, Влад с удивлением поднес их к носу, уловив слабый хвойный аромат.
- Иван?! – хозяин резко обернулся к имуществу, гневно потрясая липкой кистью.
Едва успевший придти в себя после прошлой хозяйской вспышки Иван, послушно перепугавшись, отступил на шаг, втягивая голову в плечи, чуть поворачиваясь боком. Если побоев не миновать, так хоть голову по возможности прикрыть.
- Я не виноват, господин, - в который раз за вечер завел Иван, - я испачкался, когда лапник таскал!
- Ты понимаешь, ходячее недоразумение, что я тебя сейчас пришибу просто?! – заревел Влад, которого эти мелкие неприятности окончательного вывели из себя. Господи, за что, за что ты наградил несчастного герцога этим олухом?
- Понимаю, господин, - уныло отозвался Иван, через голову стягивая рубаху.
- Правильно снимаешь, - одобрил его хозяин, - молодец! У тебя ровно десять минут отстирать ее от смолы и развести костер! Если я вернусь, и ничего не будет сделано, видит бог – останешься без шкуры!
Не дожидаясь ответа, Влад развернулся и зашагал в сторону леса. На этот раз он нисколько не шутил и не преувеличивал – едва удержался, чтоб не вытрясти из парня душу.
Иван некоторое время стоял неподвижно, тупо пялясь в непроглядную мглу, где растворился взбешенный хозяин, все еще не веря, что все закончилось относительно спокойно. Онемевшая рука и несколько царапин на роже, образовавшихся, когда господин тыкал раба в шершавую кору, не в счет. Нет, он определенно не понимал, что происходит. Последние месяцы превратились в череду странностей, никак не желающих выстраиваться в более ли менее понятную схему. Господин, рычавший на каждое движение раба, после падения просто обязан был устроить примерную трепку, а вместо этого ушел, оставив раба в мучительном недоумении. Нет, оно, конечно, хорошо, что не побили, но так не бывает! Вот как это понимать?!
Прохладный ветерок, потрогавший взмокшую спину, заставил передернуться, стряхивая оцепенение. Иван длинно выдохнул, потер горящее плечо, присел на корточки, нашаривая в темноте рюкзак, в одном из карманов которого видел мыло. Все размышления о запутанности жизни пришлось отодвинуть до глубокой ночи, когда хозяин уляжется спать, а у раба, скрутившегося калачиком, на твердой зябкой земле, появится несколько минут для себя, пока не накроет зыбким подобием сна, а пока нужно торопиться. Если, конечно, не хочет, прочувствовать хозяйскую угрозу на своей спине.
Отыскав, наконец, кусок мыла направился к озеру, но к пологому бережку, где господин заходил в воду, не пошел, справедливо рассудив, если хозяину еще раз взбредет в голову купаться, тот будет совсем не рад вынырнуть посреди мыльного пятна. Парень свернул налево, отыскивая торчащее из воды дерево, раскинув руки, осторожно прошел до самых ветвей, уселся и, намочив рубашку, принялся ожесточенно оттирать пятна. От холодной воды, смола, покрывающая ткань, окончательно застыла, превратившись в твердые наплывы, и никак не желала отчищаться. Иван отложил мыло и попытался отскрести смолу ногтем. Безрезультатно. Опустив рубашку под воду, продолжил тереть, пока не окоченели пальцы. Тихий плеск, заставил вскинуться и резко обернуться, только бы не хозяин! Костер-то до сих пор не разведен.
Раб на несколько секунд застыл, стараясь разглядеть ослепшими от темноты глазами, что происходит на берегу. Нет, показалось. Парень зло выдохнул сквозь стиснутые зубы и пошарил рядом в поисках мыла. Черт! Мыло никак не желало находиться. Похоже, он нечаянно скинул кусок в воду. Призывая себя не паниковать, Иван перегнулся, по самое плечо, запустив руку под воду, мыло тяжелое и не могло никуда деться, оно лежит здесь, под корягой и его надо всего лишь вытащить. Сколько не искал, не смог нашарить не то, что скользкого куска, дна найти не сумел! Сунувшись глубже, почувствовал, что теряет равновесие и начинает заваливаться в воду. Перепугавшись, сжал ногами ствол, стараясь зацепиться свободной рукой, но никак не получалось, пока не сообразил выпустить то, что сжимал в кулаке. Схватился. Вытянул себя на твердую поверхность, позволив несколько секунд отдышаться, глядя в усыпанное звездами небо. Тяжело сев, потер лицо мокрой рукой, ну ее к черту эту стирку, уж лучше по холке получить, за грязную рубаху, чем потонуть, а это очень даже просто, если не умеешь плавать. Подтянув ноги, встал на колени, оглянулся в поисках мокрой тряпки. Куда он ее кинул? Да твою же мать! Что за день сегодня такой?!
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Аватара пользователя
Радагаст
молька
молька
Сообщения: 359
Зарегистрирован: 04 сен 2010, 23:45

Re: Вершина мира. Книга 2

Сообщение Радагаст »

Иван увидел рубашку, совсем рядом, широко раскинув рукава, она, выделяясь светлым пятном на черной воде, преспокойненько дрейфовала прочь. Матерно взвыв, Иван кинулся к самому краю и, схватившись за скользкий мокрый сук, постарался дотянуться до уплывающей рубашки. Не хватало совсем чуть-чуть. Вытянувшись, насколько возможно, бестолково зашлепал ладонью по воде, но не добился ничего кроме того, что деталь одежды стала уплывать с удвоенным рвением, а потом и вовсе скрылась в черноте озера. Иван дернулся вперед, вывернутая хозяином рука подвела, пальцы разжались и раб полетел следом за рубашкой, подняв небольшой фонтан брызг. Вода обдала холодом, смыкаясь над головой, браслет, ничуть не улучшавший никудышную плавучесть, потянул вниз. Паника заставила замолотить руками и рвануться вверх, о том, чтоб спасать рубашку уже и речи не шло, самому бы выбраться… Едва оказавшись на поверхности жадно заглотнул воздух, наплевав, что вместе с ним хлебнул изрядно воды. Ступни коснулись дна и Иван, утвердившийся на ногах, тихонько рассмеялся над собой, в этом месте было неглубоко, всего-то по плечи, а он-то, дурак, перепугался. Сделал пару шагов вперед, мимолетно порадовавшись, что браслет под водой почти не стесняет движений. Уж если самому утопление не грозит, стоит потерю поискать, за утрату хозяйского имущества и покалечить могут. Как будет это делать в темноте, да еще и под водой, старался не думать. Он почти дошел до того места, где утонула рубашка, когда дно провалилось куда-то, а вместе с ним и сам Иван нелепо всплеснув руками с головой ушел под воду…
Влад возвращался к месту стоянки, ориентируясь на тихий шелест воды, и вполголоса рассказывал себе нехорошие вещи, о некоем герцоге, в пылу истерики забывшем захватить с собой фонарик и теперь вынужденном прощупывать каждый свой шаг. Промотавшись по лесу вдвое дольше отведенного рабу времени он успел успокоиться и даже уговорить себя быть терпеливее и великодушнее по отношению к человеку, вверенному его заботам. А то как-то совсем нехорошо получается, человеку всю жизнь внушали одно, потом экстренно внушили другое, вывернув все представления о мире наизнанку, а стоило оступиться, вновь вернули к первому, он, конечно, не кисейная барышня и в депрессию впадать не станет, а вот сломить можно запросто. Может, поэтому и промахи Иван допускает так часто, что постоянно ищет подтверждения постулату «все вокруг сволочи», как когда-то искал сам Влад, рассматривая каждый поступок хозяйки под микроскопом и толкуя непременно не в ее пользу? И как это он раньше не подумал? Надо было с психологами посоветоваться, прежде чем отправлять Ивана на конюшни. Единственное, что хоть как-то может оправдать растяпу, что подобное происшествие случилось в его практике впервые. Это хорошо, что он раба не ударил, напугал, но не перешел определенной границы, вот сейчас герцог раздвинет плотные ветки кустов, окаймляющих поляну, подсядет к жаркому костру и под кружку обжигающего чая серьезно поговорит с парнем, попытается объяснить, что все не так плохо, как тот мог подумать…
Первый укол возвращающегося раздражения Влад почувствовал еще не выбравшись на поляну. Воздух по-прежнему был свеж, без каких-либо признаков дыма, что обязательно сопровождает разведенный костер. Это могло означать только одно – никакого костра и в помине не было! Или ветер дует в сторону озера, снося запах гари прочь от герцогского носа, поспешил одернуть себя Влад.
Оказавшись на поляне, повертел головой, оглядываясь. Из-за близости воды здесь было значительно светлее, да и луна, наконец, соизволила показаться над острыми верхушками елей, но еще не до конца вступила в свои права и глаза не различали ничего, кроме густых теней, в которые превратились окружающие предметы, полностью подтверждая первоначальную догадку. От былых благих мыслей не осталось и следа. Похоже, Кони права… Без особых сожалений приостановился у ближайшего куста, выломал длинную прямую ветку. Одним движением оборвал листья, взмахнул, прислушиваясь к тихому свисту, и, удовлетворенно кивнув, зашагал в сторону лагеря. Никакого внутреннего неудобства от задуманной экзекуции не испытывал, промахи Ивана потихоньку подбирались к критической массе, и если раб сейчас не сумеет внятно объяснить, почему до сих пор не исполнил приказа, то Влад от всей души постарается втолковать, с каким рвением должно выполнять поручения.
Медленно приближаясь к лагерю, Влад давал ничего не подозревающему Ивану шанс исправиться. Раб исправляться никак не желал, да и вообще вел себя тихо. Слишком тихо! Человек не может жить тихо, он дышит, шевелится, хрустит нечаянно подвернувшейся под ногу веткой и производит еще массу шумовых эффектов. Обойдя стоянку, хозяин рассерженно оскалился. Смутные догадки переросли в устойчивое осознание – нерадивый раб сорвался в бега. Преступления Ивана множились на глазах, затыкая остатки гуманизма, все еще пытающиеся робко доказать, что выломанная розга не лучший выход, а точнее, совсем не выход!
Присев на корточки отыскал седельную сумку, вытянул гибкую пленку наладонника, провел пальцем по сенсору, пробуждая умный прибор. Наладонник засветился неярким голубоватым светом, в уголке замигало красным. Как только связь со спутником будет найдена, поимка беглеца будет лишь вопросом времени, даже не времени, а считанных минут. Каким же идиотом надо быть, чтобы сбежать, имея на себе столь приметные украшения, как ошейник и браслет?! Похоже, Ивану пора выдавать приз за тупость и Влад ему выдаст, ох, как выдаст! Во всю спину и по пяткам в придачу, чтоб неповадно было. Кровожадные мысли герцога прервал громкий всплеск, донесшийся откуда-то с середины озера. Звук был настолько громким, что герцог аж присел от неожиданности, корпусом разворачиваясь к вспыхивающей бликами отраженных звезд воде. Никак хранитель чудит? Плеск повторился еще и еще, какой-то неправильный, хаотичный. Хмурясь все больше, Влад двинулся к озеру, где резвилось что-то огромное и неуклюжее. Или сом решил поразмяться и устроить ночную акробатику, или…
- Дурррак, ну дурак! – сквозь зубы взвыл Влад.
Прут и наладонник полетели в траву, а герцог, матерясь, понесся на берег. Резко затормозив у кромки воды, принялся вертеть головой, отыскивая источник переполоха. Звук над водой, да еще и ночью, разносится далеко, так, что с ходу и не определишь, где решил топиться раб – у берега или выплыл на середину. Нет, оно, конечно, можно с дури влететь в озеро и искать уже стоя по пояс в воде, мечась из стороны в сторону, а к тому моменту, когда найдешь, окончательно выбиться из сил и ни черта не успеть!
Пока обшаривал взглядом озеро, успел скинуть рубаху и топтался на месте, стягивая обувь. Он засек движение много левее, чем ожидал, считай прямо напротив коряги, то ли Иван действительно редкостный бедоносец, то ли прогневил всех известных потусторонних сущностей, что те решили – померла, так померла! – не дать бедолаге ни единого шанса выбраться, даже если тот все же решит пойти на попятный. Раб тонул молча, заполошно молотя руками по воде, будто пытался за нее схватиться. Мимоходом пожалев, что не успевает расстаться со штанами, Влад вломился в воду, поднимая тучи брызг. Едва набранная глубина позволила плыть, герцог окунулся с головой и резво заработал конечностями, не забывая изредка выныривать для вдоха и разведки. Он вытащит этого недотепу, во что бы то ни стало! Вытащит, а потом убьет, чтоб в следующий раз неповадно было топиться! То, что план несколько нелогичен и не выдерживает никакой критики, Влада нисколечко не смущало. Единственное жаль, что Иван оказался слабаком. Ну, попрессовали тебя с пару недель, так что теперь? Из-за подобной малости жизнью кончать?!
Вынырнув, мотнул башкой, стряхивая с лица воду, поискал глазами Ивана. Будущая жертва обнаружилась метрах в десяти, парень устал, и максимум на что его хватало, вяло вскидывать руки, едва удерживая себя на поверхности. Уже не погружаясь, поплыл вперед, неотрывно следя за рабом, боясь, что если тот уйдет под воду отыскать его будет нереально. Он почти успел. Герцогу оставалось проплыть метра три, не больше, когда обессиливший Иван в последний раз показался на поверхности и окончательно ушел под воду. Вдохнув поглубже, герцог нырнул следом. Он плыл наперерез с небольшим уклоном в глубину так, чтоб гарантированно не промахнуться. Второй попытки не будет! Искать кого-то в темной воде, да еще и ночью дело зряшное.
Расчет оказался верным, спустя несколько секунд Влад схватил что-то теплое и мягкое, по всем характеристикам похожее на человека. Стараясь половчее зацепить неудобное, скользкое тело, попытался всплыть. Куда там! Похоже, включившийся инстинкт самосохранения заставил незадачливого самоубийцу отчаянно сучить ногами, запутывая человека в цепких водорослях. Вот поэтому и всплыть не мог, глубина-то по сути дела небольшая, не превышает двух с половиной метров. Влад стал осторожно тянуть, вверх и на себя, надеясь, что сейчас, когда Иван перестал дергаться, подводная трава легче отпустит свою жертву. Идею опуститься глубже и попробовать освободить ноги парня вручную, Влад отмел сразу. Во-первых, не видно ни черта и есть далеко не призрачный шанс запутаться самому, а во-вторых, для подобного сумасбродства не помешал бы нож или еще чего столь же острое и режущее, чего, естественно, в наличии не имелось.
Влад дергал из последних сил, чувствуя, как легкие начинает обжигать недостатком кислорода. Надо всплыть, глотнуть воздуха, но нельзя, никак нельзя! Если выпустит этого идиота безмозглого, ни за что не найдет его в кромешной темноте. Боги, как же обидно – до черты, разделяющей две стихии не больше полуметра. Целых полуметра! От непрерывных рывков парень словно очнулся, и судорожно вцепился в спасателя, забывая о статусе и прочей ерунде, едва не потопил их обоих. Зарычав, герцог кое-как освободил руку из захвата и двинул раба по лицу, не имея иной возможности утихомирить паникера. Перехватил отяжелевшего парня так, чтобы рукой, пропущенной ему через грудь и под мышку, придушить легонько, во избежание дальнейших телодвижений. Потянул вверх и… пошло! Изо всех сил загребая свободной рукой и работая ногами, поплавком выскочил на поверхность, со стоном хлебнул воздуха, позволив себе пару секунд продышаться, тряхнул раба. Голова Ивана безжизненно мотнулась из стороны в сторону.
- Да твою же мать! – взвыл Влад, подняв лицо к ночному небу.
Парень не дышал. Или показалось? Ладно, к черту! Надо выбираться. У спасателя в любом случае в запасе шесть минут. Целых шесть минут, чтоб успеть доплыть до берега и попытаться откачать. Потом будет бесполезно. Из-за кислородного голодания начнутся необратимые процессы в мозге. Нет, не шесть, уже пять минут. Он успеет. Должен. Обязан успеть! Ну, Удача, богиня переменчивая, выноси!
Влад повел плечом, давя Ивану под подбородок, несколько раз сильно выдохнул ему в нос, отыгрывая так необходимые секунды.
- Держись! Держись, парень! - требовал Влад, тяжело дыша, чувствуя, как от напряжения начинают звенеть усталые мышцы, но упорно таща раба на буксире, стараясь удерживать лицо спасенного над водой. Останавливаться пришлось еще несколько раз, делясь дыханием с полудохлым балбесом.
Берег, где же этот чертов берег?! Секунды отщелкивались в обратном отсчете с каждым ударом сердца, громом отдающего в ушах. Ноги коснулись дна. Вот уже можно идти, а не плыть. Подхватив парня под мышки, буквально вышвырнул на траву. Сколько осталось? Две или одна? Одна или две? Потом, все потом… Руку под плечи так, чтоб голова запрокинулась, нос зажать и несколько раз сильно выдохнуть, прижавшись к мокрым, холодным губам. Расслабленное тело сотрясло дрожью и Влад, повернув Ивана на живот, с усилием дернул вверх, перекидывая через коленку, принялся выбивать воду из легких самоубийцы-неудачника.
Иван очнулся от того, что кто-то размеренно и со всей дури лупил его по спине. Звонкие шлепки, перемежающиеся с непонятным гудением, заполнили все пространство, отгоняя прочие звуки. В грудь упиралось что-то острое и твердое, оно давило, не давая толком вдохнуть, изо рта почему-то лилась вода. Парень с всхлипом втянул в себя воздух, тут же зайдясь в жестоком кашле, из глотки вылилась очередная порция воды, а перед глазами заплясали радужные круги. Раб пытался собрать в кучу расползающиеся мысли, надеясь, что сумеет выловить хотя бы одну, которая подскажет, что с ним произошло. Почему, к примеру, он упирается лбом в холодную траву, а левую скулу дергает болью? И вообще, за что, собственно, его бьют? Оно, конечно, ничем не поможет, но хотелось бы знать! А… это, наверное, из-за рубашки. Да, скорее всего. Он же утопил рубашку… Иван судорожно сглотнул и вдруг понял, что мерный гул исчез. Оказывается, он был не снаружи, а в его голове и сейчас, когда из ушей словно достали комки ваты, он услышал напряженный голос хозяина:
- Дыши, давай, парень, дыши! Слышишь меня?!
- Я дышу, господин, - удивляясь приказу, прохрипел Иван.
Рука, до того безжалостно бившая, разом убралась, оставляя в покое пылающую от ударов спину, раба оттолкнули и он оказался лежащим ничком на земле.
Влад скинул раба с коленки, оттер тыльной стороной ладони губы, пинком перевернул парня на спину и от всей души съездил по роже. Хотел добавить еще, но глядя на бледную, скорчившуюся фигуру, четко выделяющееся на окружающем фоне, передумал, только сплюнул всердцах и пошел поискать что-нибудь сухое. Этого недоделка срочно требовалось во что-нибудь переодеть, на крайний случай завернуть в одеяло, да и костер нужно развести не пройдет и пяти минут, как его начнет колотить. О том, что через столь же короткое время начнет колотить и самого Влада, старался не думать. У него впереди слишком много дел, чтоб отвлекаться на собственное самочувствие.
В рюкзаке обнаружился большой плед из натуральной шерсти, хотя в походе можно было бы ограничиться термоодеялом, не менее теплым, почти не имевшим веса и не занимавшем места, но лошадница, знавшая, кто понесет рюкзак, постаралась по возможности усложнить задачу. Плед был один и предназначался, конечно, для герцогской тушки. Ивану же предстояло коротать ночь, завернувшись в свою худую рубашонку, а то и вовсе не спать, поддерживая костер, дабы дорогой хозяин, ни дай Боже, не вымерз к утру, что твой мамонт. Возмущенно засопев и наградив Кони парочкой нелицеприятных имен, кинул находку на кучу лапника и продолжил раскопки. На самом дне рюкзака обнаружилось огромное полотенце, так и не найденное Иваном. Что ж, уже неплохо! Влад не отказался бы от сухих штанов, но о такой малости те, кто собирал в дорогу, естественно, не догадались. Тихо обозвав себя жабой, напомнил сиятельному аристократу, что вещи в поход надо складывать самому, а не перекидывать эту почетную обязанность на окружающих. Ну, что ж, придется делить одеяло по-братски, что, начавшему замерзать герцогу, не прибавило ни хорошего настроения, ни любви к человечеству.
К концу розыскной деятельности на лапнике собралась небольшая кучка жизненно необходимых вещей. Одеяло, полотенце, походное ведро, похожее сейчас на огромную пластиковую таблетку, такой же котелок, пакет с едой, плоская фляжка со спиртом, в чем Влад убедился, отвернув крышку и сунув любопытный нос в горлышко, и железные кружки, слава богам, две, хоть тут не обделили! Кое-как распихав по сумкам не пригодившиеся пожитки, поднялся, страдальчески морщась, подергал прилипшие к заднице и ляжкам штаны, и поплелся инспектировать довольно внушительную кучу дров, набранных Иваном. Надо отдать рабу должное, топливо он натаскал хорошее, длинные, сучковатые палки были сухими, обещали хорошо и долго гореть, давая мало дыма и много тепла.
Поплевав на ладони, взялся за превращение палок в полноценные дрова, вкладывая в это дело всю душу и накопившуюся злость. Физическая работа заполнила руки и освободила мысли. Вот, почему? Почему, вопрошал себя герцог, сражаясь с палкой, никак не желавшей ломаться, люди такие тупые и неблагодарные?! Взять к примеру, того же Ивана. Его, чуть живого и всего переломанного, привезли в лагерь, вылечили, не до конца, конечно, но в меру возможностей, не малых, к слову сказать (не каждый свободный такую медицину под рукой имеет!), отмыли, дали крышу над головой, а он все туда же! Сбегу, говорит. И не просто говорит – пытается. Тьфу ты! Вот он, Влад, и в мыслях никогда не держал сбегать, оказавшись в сходных условиях, и нападать на последнюю хозяйку даже в страшном сне не привиделось бы! И вообще вел себя прилично, лишних проблем ей не доставляя, помня, из какого дерьма вытащили за уши! Он ни разу не поставил ее в неудобное положение и краснеть ей из-за него не приходилось. Нет, он не говорит, что был идеальным и кося…, нет, промахи случались, но никогда он вот так ей нервы не трепал! И убивать себя Влад не пробовал ни разу, хотя было непросто, совсем не просто и требования к нему были гораздо выше, чем к любому обитателю лагеря. А тут все готовое, только живи и учись, учись быть человеком, так нет же, придумывают себе какие-то глупости! Вон та же Тая, не убивайте, кричит, дурака, он хороший! Будто Влад изверг какой и не знает, что Иван действительно нормальный мужик, только растерянный слегка. Нет, все-таки будь все приобретения такими, как он, Влад, то и проблем почти не было бы! Как у его бывшей хозяйки.
Он еще долго разглагольствовал сам с собой, даже губами иногда шевелил, доказывая кому-то непримиримому, какой он был положительный со всех сторон, не задумываясь лишь об одном – вывертах собственной памяти. Окажись рядом хоть один свидетель того года, который Влад так упорно ставил всем в пример, то имел бы полное право снисходительно похлопать бывшего раба по плечу и напомнить пару… промахов. Но рядом никого не случилось, и никто не помешал герцогу убеждать себя в своей исключительности.
Иван лежал на боку, подтянув колени к груди, настороженно прислушиваясь к звукам, долетающим с той стороны, куда ушел хозяин. Сперва это была невнятная, мышиная возня, что-то пару раз отчетливо звякнуло, а потом послышался треск ломаемых веток и редкие приглушенные ругательства.
Бок совсем заледенел, очень хотелось перевернуться на другой, но парень не решался не то, что пошевелиться, даже прокашляться, хотя в горле нещадно першило. Дрожь, зародившаяся где-то внизу живота, поползла по телу, заставляя покрепче стискивать зубы, не желая оглашать окрестности костяным перестуком. Добавлять к списку проступков лишний пункт совсем не хотелось, того, что имеется за глаза. Обе скулы ритмично пульсировали после встречи с хозяйским кулаком, обещая к утру опухнуть так, что глаза не откроются, а вся рожа превратиться в сплошной синяк, а что будет дальше и думать не хочется. Рубашку потерял, сам чуть не утоп… Память, в момент, когда очнулся мордой в землю, словно занавешенная плотным пологом, выползла и теперь вовсю развлекала раба картинками и ощущениями. Холод, паника, ужас, спутанные ноги, что-то неотвратимо утягивает на дно, вода, заливающаяся в нос, обожженные нехваткой воздуха легкие, безмолвная мольба о спасении и обещание быть чем угодно, даже подстилкой, лишь бы жить, бессилие и обида…
Занятый невеселыми воспоминаниями не забывал прислушиваться к окружающему. Шум, создаваемый хозяином, прекратился. Сейчас вспомнят о проштрафившемся имуществе и будут долго и со вкусом воспитывать. Раб устало прикрыл глаза, борясь с привычным желанием вскочить и спасаться бегством. Нужно терпеть, стараясь не выть, можно плевать на боль, усмехаясь в хозяйскую рожу разбитыми в кровь губами, но бояться совсем не зазорно. Те, кто утверждает обратное, убеждая всех, что боли совсем не боятся, врут и настоящей боли не испытывали, той, за которой в кроваво красной пелене маячит безумие. Тут главное, головы не терять, а бояться можно. Рядом прошуршали тихие шаги, нагруженный хозяин тенью проскользнул мимо…
Влад скинул на землю принесенные вещи, еще немного и можно будет погреться и поесть, а сейчас нужно заняться недоделком, пока не околел окончательно. Подхватив фляжку и плед, направился к притихшему рабу. Остановившись рядом со скорчившимся парнем, намерено помедлил, давая тому в полной мере насладиться незабываемыми мгновениями неизвестности. Решив, что довел до должной кондиции, легонько наступил рабу на бедро, переворачивая на спину, присел, опираясь на одно колено. Раб замер, настороженно следя за каждым хозяйским движением, с явным старанием просчитать намеренья. Одним движением свинтил железную крышку, весело звякнувшую о бок фляжки, повиснув на короткой цепочке, и, без лишних разговоров, сжал щеки парня, щедро плеснул жидкость в открытую пасть, отодвинул горлышко, зажимая одновременно рот и нос свободной ладонью, не давая задохнуться и вынуждая глотнуть. Иван дернулся, когда обжигающая жидкость полилась по глотке, вызвав у хозяина усмешку. Влад разжал пальцы, позволяя дышать носом, чем Иван тут же воспользовался, шумно засопев.
Подождав, когда парень затихнет, герцог закрыл фляжку и приступил к тому, что следовало сделать еще когда из воды вытащил – ощупывать на предмет повреждений. Кто его знает, этого недоделка, с его-то счастьем! Вот как он мог попасть чуть ли не на середину озера, явно не умея плавать?! На свой счет герцог не обольщался и вряд ли сумел обнаружить то, что может нащупать профессионал, но целую кость от сломанной даже он отличить в состоянии. По мере того, как руки хозяина опускались ниже, Иван напрягался все больше. Бедняга, похоже, успел сделать выводы, основываясь на жизненном опыте. Весьма поганые выводы, к слову сказать. Влад мысленно усмехнулся, если посмотреть на ситуацию просто со стороны, не говоря уж о глазах Ивана, герцог выглядит заправским маньяком-ловеласом, экспресс методом соблазняющим наивную жертву. Луна есть, романтическая поляна есть, даже глоток спиртного и тот присутствует!
Ничуть не обидевшись, что в нем придумали извращенца, решил поддержать заблуждение небольшой шалостью. Нужно же хоть какое-то удовольствие из ситуации поиметь! Прикосновение чужих пальцев парень стоически терпел, но едва руки хозяина оказались на поясе штанов, задергался. Влад, не выпадая из роли, плотоядно оскалился, надеясь, что луна дает достаточно света и позволит разглядеть ухмылку. Луна позволила. Паника, влажно блеснувшая в широко распахнутых глазах, изрядно повеселила. Треск раскрываемой «липучки» раскатился по ночной тишине, неприятно резанув по ушам.
Герцог грубовато стаскивал с Ивана штаны, царапнув нежную кожу живота слабо сопротивляющегося имущества. Раб упирался пятками в землю, елозя спиной по траве, в безнадежной попытке избежать насилия. Влад не мешал, хотя пару раз чуть не прилетело с ноги. Дело застопорилось, когда мокрая ткань спустилась до щиколоток, застряв на браслете, хватило одного рывка чтоб стянуть их с паникера. Разрешив Ивану немного отползти, ухватился за лодыжку, притянул обратно. Раб затих, свернувшись калачиком, подчиняясь неизбежному. А что еще, спрашивается, он мог сделать?! Достаточно натешившись, Влад подхватил парня под мышки, поставил на ноги и плотно запеленал в плед, превращая в огромную безрукую гусеницу. Подталкивая, довел до дерева и, легким ударом под колени почти бережно уложил на кучу лапника. Нечего под ногами мешаться.
Иван медленно согревался, хотя его еще здорово потряхивало. От непонимания происходящего хотелось кричать. А хозяин, затеявший всю эту чехарду, не обращал на окончательно зашедшего в тупик раба ни малейшего внимания. Он, чуть слышно посмеиваясь, ходил мимо, громыхал складываемыми в горку дровами, шумно дул на искорки огня, раздувая костер, ругался, стаскивая мокрые штаны, и блаженно фыркал, вытираясь и оборачивая вокруг бедер полотенце. Этого не должно было быть! Это он, раб, основательно воспитанный, должен сейчас летать по поляне, складывая костер, разогревая еду и готовя ночлег. Весь предыдущий опыт завывал об этом на все лады, но…
Разведя костер, Влад отыскал пару плоских камней, почти полностью засунув их в разгорающийся огонь. Сходил за водой к небольшому родничку у края поляны. Пока закипала вода, отжал мокрые штаны и развесил на куст недалеко от огня. Вскрыв банки с тушеной фасолью и мясом, поставил на камни греться. Щедро сыпанул заварки в бурлящую воду, помешал ложкой и, просунув палку под дужку, снял с огня. Запах еды, расползающийся по поляне, заставил шумно сглотнуть и непроизвольно потереть заурчавший живот. Еще немного и можно будет спокойно поесть, но сперва нужно отыскать разбросанные вещи. Потребовалось немалое усилие, заставляя себя подняться и отойти из освещенного костром круга. На поиски ушло гораздо меньше времени, чем ожидал, так что успел вернуться к костру еще до того, как ужин начал, закипая, выплескиваться на раскаленные камни. Обернув руку небольшим полотенцем, снял подогретые банки, нарезал хлеб.
Занимаясь делами, герцог изредка поглядывал на темный сверток, лежащий у корней. Иван не шевелился, то ли уснул, то ли просто устал, но то, что не пытается накликать еще больших неприятностей на свою многострадальную задницу, уже обнадеживало.
Влад устроился на седле, поворошил прутиком костер, подняв сноп искр, заставив утихающий огонь разгореться.
- Эй, утопленник, ползи сюда, - позвал Влад, зачерпывая содержимое своей банки.
«Гусеница» шевельнулась и… неуклюже поползла. Хозяин устало вздохнул, глядя на попытку дословно выполнить приказ.
- Иван! Ты нормальный или как? – ползущий остановился, инстинктивно сжимаясь, будто его собирались ударить. – Прекращай выделываться. Просто встать и подойти слабо?
- Господин приказал ползти, - хрипло откликнулся раб.
- Господин позвал тебя к костру, - пояснил Влад, крутя в пальцах ложку. – Не надо все воспринимать настолько буквально. Пора учиться думать, прежде чем делать.
- Да, господин, - покладисто отозвался Иван, завозился, высвобождая руки и, придерживая плед, тяжело поднялся, проковылял к костру.
- Садись.
Парень плюхнулся на землю, благоразумно выбрав место позади костра, чтоб его с хозяином разделял огонь. Влад хмыкнул, покачал головой и, воткнув ложку в банку, разогретую для Ивана, протянул рабу. Он не двинулся, недоверчиво косясь на хозяина над жаркими языками пламени. Чтоб добраться до еды, ему придется подняться и подойти ближе.
- Чего глазами хлопаешь? Бери, говорю, банку. Я ж знаю, жрать, как кандальный, хочешь. Ну, давай, решайся, - соблазнял Влад, сгибаясь в сторону и ставя банку на землю, с расчетом, когда выпрямится, банка окажется достаточно далеко. Можно приказать, но, что толку? Парень и так всего боится, вон даже от звука собственного имени вздрагивает, а это совсем не дело!
Иван смотрел на банку такими глазами, будто пытался усилием воли подозвать к себе. Нет, брат, телекинетик из тебя хреновый, так что придется ножками-ручками. Раб не двигался, не прекращая гипнотизировать банку. Будь он удавом, жертва сдалась уже на второй секунде. Влад хмыкнул, пожал плечами, мол, как знаешь и сосредоточился на своей порции, подчеркнуто не обращая внимания на сидящего рядом, подняв голову, только когда ложка заскребла по дну. Полный желудок согрел не хуже костра, вызвав полное довольство жизнью. Зачерпнул чая прямо из котелка, обхватил ладонями бока кружки.
В траве стрекотали сверчки, в камышах лягушка завела соло, и вскоре к ней присоединился целый хор, противно пища пролетел комар, уселся на плечо, решив полакомиться аристократической кровушкой. Герцог был с подобным подходом не согласен и лениво прихлопнул агрессора ладонью. Поболтав в кружке остатки чая, отставил ее в сторону. Организм настоятельно требовал близкого общения с природой, желательно уединенного. Герцог поднялся, поправил расползающееся полотенце и величественно направился к вон тем замечательным кустам, что плотно растут на краю поляны. Стоило только прошуршать ветками, как возле костра наметилось активное движение. Иван переполз поближе к банке и, ухватив за обжигающие бока, тихо зашипел, едва не выронив еду на землю, потом догадался, что если накинуть на руку плед, можно не только держать горячую жестянку, но и поесть. Влад, наблюдавший за этой сценой, даже гордость некоторую ощутил и порадовался, что не ошибся в человеке.
Бесшумно выбравшись из кустов, подошел поближе, не спеша, однако, переступать освещенный круг. Иван ел жадно, захлебывался, глотая большими кусками, и только что не урчал по-кошачьи, бросая косые взгляды на темноту, будто вернувшийся Влад непременно вырвет у него банку. Не кормят его там что ли?! Глядя на давящегося раба, герцог размышлял, как бы половчее задать возникшие вопросы, памятуя, что жаловаться рабу нельзя, а любой ответ, будет выглядеть самой натуральной жалобой. И вопросы нужно формулировать с умом. Можно спросить «ты давно ел?» и какой ответ получить – да, давно. Он и без лишних слов это видит. Нельзя спрашивать о неопределенных понятиях. А «давно» понятие более чем неопределенное. От сегодняшнего обеда до вчерашнего ужина!
- Ты когда ел в последний раз? – поинтересовался хозяин, появляясь в кругу света.
- Позавчера вечером, господин, - после недолгой паузы ответил раб, стараясь незаметно припрятать банку в складках пледа. Это было бы смешно, но не здесь и не с этим человеком.
- Чего так? – Влад со всеми возможными удобствами устраивал седалище на жестком седле.
- Вчера утром я не успел, господин. Привезли сено и опилки, надо было срочно разгружать.
- Ну, вы же не целый день этим занимались.
- Да, господин, не целый, - Иван вздохнул, поковырял ложкой в банке и отставил ее в сторону, - но когда с разгрузкой закончили, надо было срочно вычистить манеж и засыпать свежую подстилку, а то от грязной лошади могут заболеть и госпожа Констанция будет недовольна…
Недовольна! Это мягко сказано. Да ежели ее драгоценные лошади прихворнут, и она дознается по чьей вине, то будь ты хоть трижды свободным, тебя ждет долгая и мучительная смерть. А уж чего за это может схлопотать раб и представить страшно.
- Хорошо, ты не попал на завтрак, насколько я понимаю, если опаздываешь, тебя кормить не будут?
- Да, господин.
- А что случилось с обедом и ужином?
- У меня нет обеда, господин, госпожа Констанция отменила его после побега. Она сказала, что если у меня хватает наглости и сил на всякие глупости, то нужно урезать... – он нахмурился, пытаясь припомнить сложное слово.
- Довольствие, - подсказал Влад.
- Да, его! – обрадовался Иван, а потом, перепугавшись, добавил, - Господин.
- Ты не рассказал еще про вчерашний ужин и сегодняшний завтрак, - напомнил Влад, видя, что Иван примолк, чувствуя себя при этом изрядной скотиной, поставившей парня в крайне сложное положение – и ответить не может, и не ответить никак.
- Простите, господин, - заторопился Иван продолжить доклад, - ужина меня лишила госпожа Констанция. Я тюки перепутал и вместо сена в раздатчик солому закинул.
Иван украдкой вздохнул, припоминая вчерашний нагоняй. Влад его не торопил, сделав вид, что выбирает ветку потолще, чтоб подкормить притухший костер.
- А позавтракать сегодня я опять не успел, господин, - закончил он отчитываться.
Что-то прозвучавшее в ровном голосе раба Владу не понравилось, и господин тут же возжаждал подробностей. Иван бросил на хозяина затравленный взгляд, но промолчать не посмел.
- Я поднялся, как всегда около пяти утра и пошел утренней работой заниматься - конюшни открыть, вентиляцию посмотреть, левады проверить…
- Постой, тебя ж на ночь цепью пристегивают, как же ты пойти куда-то мог? – Влад знал, как, но ему было интересно, каковы познания самого Ивана.
- Да, господин, пристегивают, - принялся терпеливо объяснять он, - но в браслете стоит таймер, когда приходит время он сам размыкает магнитный замок, после того, как браслет распадается в подстилке, на которой сплю, включается штука, ну, такая, как весы…
- Датчик веса, - кивнул Влад, между делом вскрывая еще одну банку консервов.
- Вы правы, господин. Вот эта штука чувствует, на подстилке я или уже поднялся, если нет, то подстилка бьется током, так что не нужно, чтоб кто-то смотрел – поднялся я или нет. Когда я сделал положенную работу, пошел в столовую, я хожу туда до общего завтрака. Люди не любят, когда я под ногами болтаюсь. Я взял свою миску и вышел на улицу, ко мне подошла госпожа Катарина, начала ругаться, что хотела покататься верхом до того, как поедет на занятия, а я не оседлал ей лошадь. Господин, я не знал, что она хотела… мне никто не сказал! А она сказала, что если я не делаю то, что должен делать, то и кормить меня ни к чему, что мое содержание и так слишком дорого обходится, ударила по миске и пролила все на землю.
Влад нагнулся и начал копаться в остатках дров, он не хотел, чтоб Иван видел сейчас его глаза и напряженное, сведенное от ярости лицо. Нет, он прекрасно понимал работников, запрещавших рабу есть вместе с ними и Кони, оставившую без ужина тоже понимал. Это правильно, так и должно быть. Но мелкую мерзавку хотелось удавить, потому что она просто так! Герцог был более чем уверен, что она и близко не собиралась ни на какую прогулку, скорее всего, повздорила с сестрой, и нужно было срочно выместить на ком-то зло. Ей всегда нравилось глумиться над слабым, а уж над безответным! Влад, общаясь с баронессой и периодически гостя у нее в доме, имел возможность понаблюдать за Катариной и удивлялся, как могло получиться, что она и Кони сестры и росли в одной семье!
- Господин, можно задать вопрос? – подал голос Иван.
- Что ты хотел?
- Можно мне доесть, господин?
- Ешь, конечно! Хлеба еще будешь?
- Да, господин.
- На, - Влад насадил толстый кусок на прут с обожженным концом, которым ворошил дрова, протянул парню прямо через огонь.
Раб уткнулся в еду и не поднял головы, пока бока банки не заблестели, вычищенные хлебным мякишем. Иван с сожалением посмотрел в пустую тару, вздохнул и, враз перепугавшись, бросил быстрый взгляд на хозяина, не заметил ли. Влад не заметил, занятый знакомством с завтрашним расписанием на экране наладонника, полностью разделяя сожаления сидящего рядом. Что такое стакан еды для здорового, молодого и вечно голодного мужика, занятого к тому же физическим трудом? Капля на море. Выждав некоторое время, подсунул еще одну порцию и мог наблюдать в глазах Ивана чистейшее, ни чем не замутненное изумление.
- Иван, а зачем ты полез топиться? – задал Влад не дававший весь вечер покоя вопрос, дождавшись, когда вторая пустая банка с не меньшим сожалением будет отставлена в сторону.
- Господин? – парень потер осоловевшие от сытости глаза.
- Зачем топиться полез, говорю, - повторил Влад, порадовавшись, что Иван отступил от правил, задав вопрос.
- Я не топился, - замотал он головой и, спохватившись, добавил, - господин.
- Ну, конечно, не топился, - подпустив иронии в голос, подтвердил герцог, - это, наверное, ты меня доставал из озера и колотил по спине, вытряхивая воду.
- Я не топился, господин, - упорствовал Иван, - я… я рубашку искал.
- А рубашка-то где?
- Рубашка? – парень совсем сник, низко опустив голову, - Утонула. Я стирать пошел, а потом она уплыла, а я полез ее искать, я думал, что найду…
- Найдет он, - проворчал Влад, - Ты мне скажи, истребитель рубашек, ты не соображал, что не найдешь ее в темноте?!
- Но я видел, куда она уплыла, и там было не очень глубоко, господин, - жалобно оправдывался Иван, очевидно, только сейчас осознав весь масштаб катастрофы, за рубашку не только перед Владом, но и перед Кони оправдываться придется.
- Да, не глубоко, - миролюбиво согласился хозяин, - было. Пока ты не провалился в яму, и тебя не потащило дальше. Ты понимаешь, дурья твоя башка, что не окажись я рядом, ты убился бы ни за грош?
- Понимаю, господин, - враз охрипшим голосом откликнулся он, - что теперь со мной будет?
- А ты как думаешь?
- Изобьете, - глухо проговорил Иван, и плед пополз с плеч, выскользнув из разжатых пальцев.
- А это поможет? – хмыкнул Влад.
- Не знаю, господин, - честно признался раб.
- За то я знаю – не поможет ни хрена! Вон на твою задницу уже без слез не взглянешь, а толку никакого. Ты спину-то прикрой, прохладно. Чаю будешь?
Они посидели еще немного, молча глядя, как жарко мерцают в темноте тронутые сединой угли, а потом расползлись спать. Влад разделил нарубленные ветки на двоих, так что каждому досталась вполне сносная постель. Плотнее закручиваясь в рубашку и пристраивая под голову рюкзак, морщился, ожидая бессонницу. Но стоило только вытянуть гудящие ноги, и прикрыть глаза, как провалился в сон. Не помешали даже оглушительно орущие лягушки, пищащие комары и время от времени выстреливающие угли.
Влада разбудил надрывный кашель, перемежающийся со слабыми стонами и хриплым дыханием. Герцог поерзал на своих ветках, сел, потряс головой, прогоняя дрему, и широко зевнул, потирая ладонью затекшую шею. Стало прохладно, Влад подкинул в почти потухший костер пару веток. Изголодавшийся огонь разгораясь, лизнул древесину, расширяя световое пятно и делясь теплом. Перебравшись на соседнее ложе, откинул плед, прикрывавший парня, выругался сквозь зубы. Иван лежал на спине, запрокинув назад голову, его заметно трясло, бока тяжело ходили, будто парень не спал вовсе, а бежал кросс. То, что герцог принял за стоны, оказалось всего лишь дыханием. Проступившие следы побоев и припухшая ссадина на лбу превратили лицо раба в маску, казавшуюся в неверном свете костра черной. Влад пощупал лоб лежащего, сухой и горячий. Не ниже тридцати восьми.
Оставив на время Ивана, вернулся к своей постели, отыскал наладонник и едва не взвыл – невыносимо навороченный прибор был необратимо мертв. Ну, почему?! Почему, пропорция заряда батареи находится в прямой зависимости от сложности положения?! Почему, когда нужно сделать срочный звонок батарея оказывается разряженной насухо? С каких таких незапамятных времен электричество заключило договор с богом имя которому Облом?
Первой мыслью было седлать коня, перекинуть раба через седло и лететь на конюшни, но немного успокоившись, оставил эту затею. Скакать ночью, даже на лошади, прекрасно знающей дорогу к дому, было большей глупостью, чем оставаться на месте и дождаться рассвета, до которого осталось совсем чуть-чуть. Случайная ветка, пропущенная в темноте, могла оказаться последней глупостью в жизни герцога и его имущества. Иван зашелся в кашле, вздрагивая всем телом, открыл глаза, глядя в ночь бессмысленным взглядом.
- Иван, Иван, посмотри на меня, - потребовал герцог, похлопав парня по щекам, чтоб привлечь внимание. Раб на секунду закрыл глаза, но почти сразу открыл их, глядя на господина почти осмысленно.
- Ты как?
- Холодно, господин, - со всхлипом выдохнул он.
- Терпи, сейчас согреешься, - пообещал Влад, снова укутывая парня в плед.
Схватив ветку потолще, отгреб в сторону горячие угли, безнадежно пачкая колени и шипя, когда искры попадали на голые руки и грудь. Расчистив кострище, выстелил черное от сажи пятно ветками из своей постели. Земля, где несколько часов подряд полыхал огонь, еще долго останется горячей, лучшего не придумаешь для замерзшего человека. Перетащив Ивана на свежую постель, занялся новым костром. Когда пламя разгорелось, весело потрескивая и выстреливая в темноту искры, поставил прямо в огонь котелок с остатками чая. Отыскав возле седла давешнюю флягу, встряхнул над ухом. Два-три глотка. А больше и не надо. Вернулся к Ивану, усадив парня, заставил сделать глоток. Раб судорожно вдохнул и, кажется, задышал ровнее, что было тому причиной – изменение положения или спиртное, разбираться было некогда, чай закипел. Обжигаясь и со свистом втягивая воздух, сцедил в кружку остатки чая, теперь следовало напоить больного.
Пристроившись сзади, заставил раба опереться спиной на себя и, придерживая ладонью горящий лоб, поднес кружку к его губам.
- Простите, господин, - сглотнув, прохрипел Иван.
- Не говори глупостей, - немного нервно прервал его Влад, прикладывая ухо к спине сидящего.
Вода, побывавшая в легких, могла натворить дел от обычной пневмонии до отека легких, а это уже опасно не для здоровья, а для жизни. Он, конечно, не доктор, но отчетливо услышал, как в легких парня хрипело, будто кто-то раздувает неисправные меха.
- Сиди, не надо ложиться. Обопрись на меня и дыши, хорошо? Так легче?
- Мне страшно, - воздух входил в легкие со всхлипом, словно прорываясь сквозь плотную преграду.
- Это ничего. Всем бывает страшно.
Так они и просидели один опираясь на другого до того, как над темной водой озера разлилась белесая пелена тумана, а небо посерело несмелым предвестником рассвета. Влад с тревогой вслушивался в тяжелое дыхание, к неисправным мехам добавилось едва слышное бульканье. Выждав еще немного, приказал Ивану сидеть и не двигаться, занялся упряжью.
Взнузданный конь приплясывал на месте, кося влажным взглядом на суетящегося человека, в спешке заталкивающего валяющиеся на земле вещи в рюкзак, совсем не следя за укладкой. Влад застегнул клапан, долгим взглядом обводя разоренный лагерь. Некогда приводить поляну в порядок, только залить костер. Иван выглядел совсем паршиво и чувствовал себя, едва ли не хуже, так что нужно поторапливаться. Потом придется немало выслушать от Кони о том, какая герцог высококлассная свинья, но ее ворчание он как-нибудь переживет.
Обрядив Ивана в сырые штаны, снова укутал в плед, помог забраться в седло, пристроился сзади и погнал недовольного коня в сторону дома. Понадобилось всего полчаса бешеной скачки, чтобы добраться до конюшен. Влад осадил храпящего коня прямо у крыльца дома баронессы.
- Кони! – заорал Влад, спрыгивая на землю.
- Ты чего орешь? – почти сразу на крыльце появился Тим с чашкой в руках, - Твою мать!
Чашка полетела в сторону, врезалась в стену, брызнув осколками вперемешку с кофе. Одним прыжком Тимофей оказался рядом, как раз вовремя, чтоб успеть подставить руки и помочь Владу подхватить заваливающегося раба.
- Давай в дом!
Мужчины подхватили края пледа и заволокли полуобморочного Ивана комнату, уложив прямо на пол.
- Что ты с ним сделал?! – ужаснулась подошедшая Кони, заглядывая мужу через плечо.
За дорогу парня сильно растрясло, на посиневших губах проступила розоватая пена, он выгибался всякий раз, когда требовалось вдохнуть.
- Потом! Мне нужен телефон.
- Ни хрена тебе не нужно, - оборвала его баронесса, нажимая красную кнопку рядом с дверью.
Не прошло и десяти минут, как дверь резко распахнулась и в комнату ворвалась Дана, штатный доктор. Курчавые соломенные волосы, пухлые губки и наивные карие глаза часто вводили в заблуждение мужчин, побуждая их разговаривать снисходительно. Каково же было потом изумление, когда за красивой картинкой обнаруживался стальной сердечник воли, переплетенной с умом, профессионализмом и язвительностью.
- Ты его топил? – напрямую спросила Дана, усаживая Ивана и жестами приказывая Тиму подкатить кресло, чтоб опереть парня.
- Нет, он сам тонул, я его вытащил, откачал…
- Как давно это было? – Дана ловко накладывала жгуты на плечи и бедра больного.
- Около шести часов назад. У него нет кровотечения, - слабо возразил Влад.
- У него есть отек легких! Вообще удивительно, как парень дожил до утра! Где вы, дорогой мой человек, болтались столько времени?! Да за такое отношение вас следовало бы высечь, герцог! Хорошо хоть догадались отпаивать парня водкой. Но это не может быть вашей заслугой, а исключительно невероятной удачливостью, – Дана запрокинула голову раба и вставила ему в рот трубку механического отсоса, энергично заработала силиконовой грушей. – Сейчас, сейчас будет легче. Тим, смени. Конечно, стоило бы заставить самого хозяина отсасывать пену ртом через стеклянную трубку, и я бы так и сделала, - в пальцах доктора появилось с пяток ампул, раскрывающихся с тихими хлопками, - если бы не боялась окончательно добить парня. Кони, мне нужен кислород, баллон у меня в кабинете за дверью. Влад, освободи его от штанов. Освободил? Теперь выйди вон.
Герцог стоял, опираясь плечом о резной столб веранды, наблюдая, как по краю неба полоснуло красным, окончательно отделяя день от ночи и напряженно вслушиваясь в приглушенные звуки, долетающие из-за закрытых окон. Тихонько хлопнула дверь, заставляя мужчину оглянуться на звук. Кони протянула ему чашку и, встав рядом, полюбовалась восходом, опираясь локтями на перила.
- Ну, как там? – помолчав, поинтересовался Влад.
- Лучше, чем могло быть, - не отрываясь от зрелища, откликнулась девушка, - губы уже не синие, дышит вполне спокойно, когда я уходила, Дана вколола ему успокоительного,
снимала жгуты и материла тебя.
- Хорошо, - кивнул мужчина, сделав большой глоток из чашки.
- Ты знаешь, я все думаю и никак одного не могу понять…
- Чего?
- Как ты умудрился столько лет управлять своей компанией и не пустить ее по миру!
- В смысле?
- А в самом прямом! Тебе всего на одну ночь доверили последить за твоим имуществом и ты умудрился посадить ему на лоб ссадину, такую глубокую, что доктор только что закончила зашивать, двумя мастерскими ударами разбить ему лицо, позволить потерять одежду, утонуть и в итоге заработать воспаление легких, осложненное отеком, но при этом каким-то чудом не убить! И все это за несколько коротких часов! Ты крут, твоя светлость! Я в восхищении.
- Не ерничай, а? – буркнул Влад, отворачиваясь, чтоб девушка не заметила, как его лицо залило жаркой краской.
- Я ерничаю?! – Кони дернула его за рукав, заставляя посмотреть его на себя. – Я не ерничаю, я даже не начинала! Как ты мог?! Ты – взрослый мужик! Как ты мог допустить все это, объясни!
- Кони, угомонись, - появление Тима разрядило напряжение, и заставило девушку недовольно фыркнуть, проглатывая невысказанные упреки, - Ничего особо страшного не случилось. Все живы, чего орать? Ты же знаешь Ивана, этот парень способен разбить себе голову находясь в комнате с мягкими стенами.
- Это не оправдывает… - насупилась девушка.
- Не оправдывает, но и занудства не заслуживает, - отрезал Тимофей, - Влад, тебе вчера названивали весь вечер, какие-то там у них напряги.
- Спасибо. Я пришлю медиков из лагеря.
- Не надо, - отмахнулась Кони, - Дана справится.
- Да, кстати, я готов прислать отдельный чек для того, чтоб обеспечить парню бесперебойное довольствие, - бросил Влад, через плечо уже спускаясь с крыльца, не сумев удержаться от шпильки, - а то некоторые считают, что содержание раба обходится слишком дорого…
- Что?! – взревела баронесса.
- Что слышала, - пожал плечами герцог, отпирая дверь своей машины.
И был вынужден резко присесть, уклоняясь от летящей в него чашки. Глиняный снаряд перелетел через крышу машины и разбился далеко от цели.
- Разбилась, - прокомментировал герцог уже из салона.
- Влад, езжай уже отсюда, я ее долго не удержу, - взмолился Тимофей, прижимая к себе взбешенную жену.
Помахав рукой, мужчина вдавил газ и вырулил на дорогу. Замерзший, злой, голодный и не выспавшийся герцог возвращался в город. Отдых удался! Если заместители еще и налажали с контрактом, он сегодня точно кого-нибудь убьет. Оказавшись в своем кабинете, первым делом потребовал у изумленной его видом секретарши новую одежду, горячий завтрак и толковый словарь.
- К-какой словарь, Ваша Светлость? – переспросила та, не зная, что над ней нависает угроза убийства.
- Толковый, - с любезностью акулы пояснил Влад, - знаете, книжечка такая толстая, где много-много слов написано! Или вы кроме глянцевых журналов ничего в жизни не читали?!
- Да, Ваша Светлость, читала. Сию секунду, Ваша Светлость, - даже ее мизерных мозгов хватило, чтоб перепугаться и кинуться выполнять странное желание работодателя.
Когда Влад, завернутый в теплый махровый халат, вышел из душа, на стуле обнаружился свежий костюм, на подносе, раздражая аппетитными запахами, остывал завтрак, а на самом краешке стола примостилась толстая книга, в переплете из черной кожи. Герцог потрогал тисненый корешок, признавая, что даже безмозглая секретарша порой способна удивлять. И где только достала этот пыльный фолиант? Надкусив ломтик поджаренного хлеба, перелистал желтоватые шуршащие страницы, разыскивая букву «О».
«О», «Отд», «Отдых». Нахмурившись, перечитал несколько раз, окончательно понимая, что ни черта не соображает в жизни. «Отдых - состояние покоя либо такого рода деятельность, которая снимает утомление и способствует восстановлению работоспособности». Определенно – не соображает!
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Аватара пользователя
Радагаст
молька
молька
Сообщения: 359
Зарегистрирован: 04 сен 2010, 23:45

Re: Вершина мира. Книга 2

Сообщение Радагаст »

Часть II

Глава 1.

Что мне нравится в мужчинах? Настойчивость и целеустремленность. Очень правильные и нужные качества для свершения великих дел. Что меня раздражает в мужчинах? Настойчивость и целеустремленность! Даже не верится, что кардинал Ришелье и правящая семейка Борджиа, по крайней мере те, кто в основном диктовал историю, были мужчинами. Какие они интриги плели, как издалека подводили к нужным им целям! Зак явно не из них, тех дипломатичных мужчин, этот поганец предпочитает переть напролом, считая, что прямая есть самое верное направление движения. Хуже всего, что он, не гнушаясь ничем, привлек Низу, растрепав ей о приглашении на конференцию. Совместными усилиями меня ломали, пытаясь заставить ехать. Заку хотелось на планету, на любую, а Низа подсчитывала возможную упущенную прибыль. Страшнее алчной женщины только доставучий подросток. Э-эх, Анна Дмитриевна, попали вы, как кур в ощип! Я упиралась, как могла и не могла, уже давно изучив так и не вскрытый конверт и по почтовым отметками определив, откуда пришло послание. Таурин. Черта с два, три и четыре я полечу на эту планету! Даже если я больше не заключу в своей жизни ни единого прибыльного контракта, а «Крылья» вместе со мной пойдут с молотка! Даже если Заку не видать больше ни одной планеты! Да, именно вот так! Надо быть стойкой и не поддаваться на провокации.
Я поднялась с жесткой скамейки, и до хруста потянулась, приподнявшись на цыпочки. Дверцу шкафчика заело, но я за столько времени успела изучить ее прескверный характер, так что не стала дергать за ручку, а пнула по гулкой железке, метя в правый угол на пару ладоней ниже завеса. Дверца протестующе громыхнула и открылась. Поздравляю, доктор, вы победитель! И можете получить, как заслуженный приз, свою одежду. Я уже заканчивала переодеваться, сидя на лавочке шнуровала ботинок, когда дверь в раздевалку нервно распахнулась и на пороге возникла бледная медсестра.
- Анна Дмитриевна, там ваш…
- Что там мой? – поторопила ее я, неприкрыто поглядывая на часы, опаздывать в зал на тренировку очень не хотелось. Тренажеры расписаны по минутам и ждать зазевавшегося посетителя никто не станет.
- Зак ваш… он…
- Что мой Зак? – я медленно опустила на пол рюкзак, прикидывая, где лежат хирургические халаты, сколько крови нужной мне группы есть в наличии и сколько успеют разморозить, если понадобиться сверх того.
Девица таращилась на меня круглыми от страха глазами, очень хотелось двинуть промеж этих огромных застывших глаз.
- Что с моим Заком? – процедила я сквозь зубы. Еще секунда и я впечатаю ее в стену, чтобы заполучить возможность выйти из раздевалки.
- Он… он улетел!
- Что?
- Он улетел, - девица неопределенно взмахнула рукой.
- Куда улетел? Кто вам это сказал? – я нахмурилась не зная, радоваться ли мне или впадать в панику.
- Из диспетчерской звонили, - пояснила медсестра, - попросили отыскать вас и сказать, что ваш Зак захватил учебный бот и улетел!
- Твою в бога душу… – рыкнула я, выскакивая из раздевалки, девица едва успела посторониться, не дав размазать себя по двери.
У лифтов собралась толпа народу, я пристроилась в хвост, но сообразив, что из четырех работает только один, развернулась и побежала к лестнице. Быстрее преодолеть с десяток пролетов ножками, чем дожидаться кабины, куда сумею втиснуться. На лестнице было многолюдно, толпа таких же нетерпеливых дисциплинированно разделилась на два потока и двигалась в строго необходимом направлении. Вверх или вниз. Я вклинилась в этот поток, заняла свободное место и с раздражающей медлительностью поползла вниз, настрого запрещая себе думать о причинах, побудивших подростка на столь бессмысленный поступок. На учебном боте далеко не улетишь, там горючки чуть и воздуха заправлено на два часа полета. А станция сейчас дрейфует в самом пограничье, до ближайшего человеческого поселения три часа с гаком на суденышке того типа!
Змея ходоков, наконец, доползла до нужного мне уровня и я, резво отделившись из общего потока, тыкнула в прорезь двери карточкой ключа. Недовольно зашипела пневматика, открывая передо мной тяжелую, многослойную дверь ангарного отсека.
Вахтенный шагнул навстречу, сурово поинтересовавшись, что я тут забыла. Пришлось открыть чистую правду – произошло ЧП, а я доктор, которого вызвали на тот случай, если кому-то понадобится помощь. Меня окинули критическим взглядом, явно намекая на излишне цивильный вид, пришлось помахать перед носом стража своим удостоверением. Парень внимательно изучил карточку, искоса поглядывая на меня. Все верно, бдительность превыше всего, но… если потянет еще минуту, я его оглушу его же дубинкой! Наконец, офицер решил, что я это все-таки я и посторонился, позволяя попасть в длинный коридор, ведущий к посадочным площадкам, крикнув вслед, чтоб была поосторожнее, в ангарах сегодня самый натуральный бардак. Я махнула рукой, показывая, что поняла и понеслась вперед.
Выскочив в зал, тормознула проезжающий мимо электрокар, попросив довести до диспетчерской зоны. Паренек, лет тридцати, одетый в техническую робу, сперва попытался возразить, что едет в другую сторону, но глянув на меня повнимательнее, только махнул рукой на подножку, мол, устраивайся. Интересно мне, чего он там такое увидел, что наплевал на маршрут следования? Техник ворчал всю дорогу, поминая всеми недобрыми словами мальчишку, глупой выходкой парализовавшего всю работу. Если техник так злится, то в каком же бешенстве пилоты?! Я передернула плечами, просчитывая как половчее вывести мальчишку после посадки и не встретить по дороге толпу разъяренных мужиков. Каждая минута простоя это выход из графика, а значит, лишний напряг для пилотов вынужденных нагонять отставание.
Прогрохотав ботинками по металлическим ступеням, остановилась на платформе, усилием воли душа накатившую панику. Из-за закрытой двери долетали звуки явного скандала. Да они что – офонарели там все, что ли?! У меня мальчишка болтается непонятно где, а они скандалить изволят! Коротко выдохнув, толкнула металлическую дверь, стремительно врываясь в диспетчерскую. Мужчина, в летной форме с нашивками инструктора, до этого оравший, заткнулся на полуслове и развернулся ко мне.
- Кто пустил сюда посторонних?
- Вахтенный, - буркнула я, протискиваясь к Алисе. Присев на подлокотник ее кресла, уставилась на экран, пытаясь определить, какая из россыпи точек на радаре бот Зака.
- Связь есть?
- Пока нет. Я вызываю его в автоматическом режиме, вызов идет каждые тридцать секунд, он не отвечает.
- Как это вообще случилось?
- Точно не могу сказать, - быстро заговорила Лиса, очерчивая маркером нужную мне точку, - я заступила минут двадцать назад. Все, что я знаю, это, проводились запланированные полеты. Твой парень должен был лететь с инструктором, но, почему-то, улетел один. Я предполагаю, что произошел сбой…
- Какой сбой?! Это диверсия! Захват! – вновь прорезался мужской голос.
- Что собираетесь предпринимать? У мальчишки воздуха на полтора часа.
- Думаю выстрелить щупом и попытаться зацепить. Видишь, он недалеко ушел, дрейфует спокойно. Но сперва решила вызвать тебя, время еще есть. Да что ж ты! – воскликнула Лиса, глядя, как выделенная из общего хаоса точка заметалась, по экрану радара, удаляясь от станции. – Ань, он маршевые врубил!
- Прикажите ему возвращаться! – вклинился в наш разговор недовольный мужчина.
- Он бы вернулся, - любезно пояснила я, неотрывно глядя на экран, - если бы умел! Алис, кто это и чего орет?
- Это тот самый инструктор, который должен был сопровождать ученика. Теперь он дико боится неприятностей.
- Да уж, - хмыкнула я, - ЧП чистой воды. Адмиралу уже сообщили?
- Нет еще. Но придется. Как-никак человек за бортом. Есть какие-нибудь мысли?
- Есть. Лиса, пусти меня, я сяду. Я знаю, что не положено, но…
Алиса не тратя время на возражения, раскидала свой сектор между тремя оставшимися диспетчерами и уступила мне место.
- Ребята, расчистите коридор для этого бешеного, а то он нам устроит техногенную катастрофу.
Защелкали тумблеры и в эфир полетели корректировки курсов подлета. У кого топлива было побольше отводили в зону ожидания, те, кому требовалась срочная посадка, заходили по широким орбитам, стараясь не пересекать тщательно вычищенную зону, в которой хаотичными зигзагами скакал учебный бот с неумехой-пилотом на борту.
- Зак. Зак, ты меня слышишь? Отзовись, – нарушая все регламенты ведения полетных переговоров, монотонно заговорила я, наклоняясь поближе к микрофону и строго контролируя тембр. Нельзя, чтоб голос дрожал, даже если внутри все холодеет и сжимается от страха. Никакой паники, никакого недовольства, вообще никаких эмоций. Тот, кто находится на другой стороне эфирной волны, должен слышать, лишь безграничное спокойствие и уверенность. Паниковать, орать и закатывать истерики с избиением младенцев можно будет потом. После посадки. Какое восхитительное слово – потом! Пять простых букв вобравших в себя все. И ворчание по утрам, и потерянный носок, и пролитый на белый костюм кофе, и тихую радость, что это есть.
- Зак, отзовись…
Ничего. Медленно выдохнув, начала командовать, даже не зная, слышат меня или нет.
– Зак, пересядь в кресло командира экипажа. Пристегнись. Справа от твоей коленки рычаг управления двигателями. Сдвинь рычаг в нижнее положение. Сейчас бот немного «просядет», это нормально, тяга двигателей минимальна. Зак, положи обе руки на штурвал и медленно переведи его в строго вертикальное положение. Он должен находиться на уровне твоих коленей.
Маркированная точка на радаре перестала скакать по сектору и установилась на одном месте, слегка смещаясь, но уже не так критично, как раньше.
- Молодец! Умница. Теперь протяни руку влево и сдвинь тумблер микрофона на приборной панели в режим ответа.
- Анька! – тишину диспетчерской взорвал перепуганный голос мальчишки, - Ань, я ничего не делал!
- Успокойся. Не кричи.
- Я ничего не делал, - повторил он тише, но никак не спокойнее, - меня спросили «готов»? Я сказал «готов»! Я даже кнопки не трогал!
- Зак. Успокойся. Ничего страшного не произошло.
- Что значит, не произошло?! – вклинился в наши переговоры инструктор, - Ты понимаешь, мелкий негодяй, что ты сотворил предпосылку к летному происшествию?! Тебя отдадут под трибунал!
- Аня, я… - начавший было успокаиваться подросток, получил новую пищу для паники.
Я дернула плечом и, положив ладонь на микрофон, тихо попросила в пространство, продолжая неотрывно следить за радаром.
- Уберите его отсюда, как людей вас прошу. Уберите, я за себя не отвечаю.
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Аватара пользователя
Радагаст
молька
молька
Сообщения: 359
Зарегистрирован: 04 сен 2010, 23:45

Re: Вершина мира. Книга 2

Сообщение Радагаст »

- А чего это ты за себя не отвечаешь, а, Анна Дмитриевна? – в разговор вклинился суровый голос, которому еще, по идее никто ничего не сообщил. – Госпожа Кручина, почему посторонние в кресле? И что за бардак здесь происходит?
Тьфу черт, принесла нелегкая, с молчаливой досадой вознегодовала я, но переиграть что-то уже нет возможности. Адмирал уже притащился сюда. И откуда ты, родной, взялся?! В сверхчувствительность адмирала верилось с трудом, а значит, кто-то сдал!
- Адмирал, с одним из учебных ботов произошел ошибочный выброс на орбиту без инструктора на борту… исправляем положение… расчистили коридор… ведем коррекцию… - голос Алисы со спокойной деловитостью вводил начальство в курс дела. Меня это уже мало трогало, Дэмон не посмеет согнать меня с кресла, впрочем, может попробовать…
- Зак, что там у тебя?
- Удерживаю в дрейфе, - голос мальчишки дрожал от страха и напряжения.
- Хорошо. Все хорошо. Ты молодец. Закрой глаза, откинься на спинку, расслабь плечи. Слушай меня. Только меня. Остальные по боку. Только мой голос. Минута тишины и начинаем посадку.
- Я не смогу!
- Сможешь. Я тебя веду. А пока, минута тишины.
Я выключила микрофон и развернулась к залу.
- Мне нужна площадка недалеко от внешнего шлюза под аварийную посадку.
- Романова, я вас оштрафую, - заявил адмирал, гневно сверкая пламенным взором, - а вашего подопечного определю на гауптвахту до окончательного выяснения обстоятельств.
- Да пожалуйста, - дернула я плечом, - чек прям щас выписать или попозжее?
- Романова!
- Адмирал!
- Аня?
- Я здесь, Зак. Ты готов?
- Да… кажется…
- Хорошо. Начнем с корректировки курса. Тебе не надо заниматься расчетами, потому что станция находится в прямой видимости. Посмотри в иллюминатор и скажи мне, что ты видишь?
- Половину экрана занимает бок станции, а дальше космос.
- Тебе нужно развернуться, так, чтоб ты видел станцию и отметку шлюза. Она выкрашена черной краской и по краям мигают маяки, так что не пропустишь. Положи правую руку на рычаг тяги двигателя. Другой рукой переведи тумблер управления двигателем, он слева на пульте, так, чтоб зажегся только крайний левый индикатор.
- Сделал!
- У тебя будет работать только левый двигатель. Теперь начинай медленно увеличивать тягу.
- Ой!
- Что – ой? – переспросила я, чувствуя, как люди, стоящие за спинкой кресла, дружно затаили дыхание.
- Я перевернулся! Анька, я вишу!
- Конечно, висишь, - подтвердила я. – Плавно потяни штурвал вправо и выровняй бот.
В динамиках послышалось сосредоточенное сопение, а затем тихая ругань. Кое-кто, сделав полный оборот вокруг своей оси, вновь оказался вверх тормашками.
- Зак, плаааавно потяни штурвал, плаааавно!
Несколько секунд тишины, а затем победоносное:
- Ага!
Находящиеся в диспетчерской, не исключая меня, облегченно выдохнули.
- Выровняй штурвал и больше его не трогай! Он тебе пока не понадобится. Поворачивай бот к станции.
То, на что обычно пилоту с маломальским стажем требуется около минуты, у нас с Заком заняло никак не меньше получаса. Конечно, всех больше бы устроило выпустить щуп, как предлагала Лиса и, зацепив непослушный бот, затащить его на станцию насильно. Меня лично, больше бы устроило наличие инструктора в кабине рядом с Заком, а раз нет, то будем садиться так, как получается. Должен же мальчишка научиться! Слава богам, адмирал ворчал не очень активно, скорее, для проформы. Естественно, мне потом придется отвечать за устроенное безобразие, и штраф я оплачу, как миленькая, и неустойку, если торговые были на подлете, а по вине Зака им пришлось повисеть зоне ожидания. Хотя, какая тут вина, обычная нестыковка, боты-то выстреливают автоматически, после подтверждения готовности. Парня спросили – «готов» и тот с дуру и ляпнул – «готов», легкое нажатие клавиши и перепуганный ученик уже в состоянии самостоятельного полета. Такое случается. Редко, но бывает. Где в тот момент находился инструктор – в сортир выбегал или языком с барышней зацепился – меня волнует мало, пусть об этом у адмирала голова болит, хотя и подмывает хорошенько съездить дяденьке по лицу, однако ж не дадут… Хорош мечтать, доктор, сейчас главное, мальчишку мягонько посадить.
Я прикрыла глаза, стараясь до мельчайших подробностей представить кабину учебного бота, командовала малолетним пилотом, изредка ловя себя на том, что руки сами собой тянутся к несуществующим рычагам. Мальчишка справлялся пристойно, под моим руководством вполне уверенно маневрируя всеми тремя двигателями.
- Время сближения минута, - я бросила короткий взгляд на приборы контроля, - Зак, у тебя слишком большая скорость. Штурвал немного от себя, и плавно сбрасывай тягу. Вот так, хорошо.
- Я напротив шлюза. Ань, я провисаю.
- Штурвал ровно и немного увеличь.
- Есть!
- Открыть шлюз!
Привычно взвыли сирены, послышался отдаленный гул работающей пневматики, сдвигающей в сторону шлюзовой люк.
- Дождись полного открытия и на малой скорости заводи бот в шлюз, ориентируясь на белую полосу. Она должна быть строго по центру бота. Как только войдешь, гаси скорость до минимума, поставь штурвал так, чтоб двигатели встали вертикально и так зависни, пока не откроется внутренний.
- Ань, здесь темно.
- Это нормально. Когда откроется внутренний, заводи так же, как на посадку – плавно и нежно. Твоя посадочная площадка номер восемь, справа от шлюза. Я жду тебя. Конец связи.
Я откинулась на спинку кресла и потерла лицо дрожащими пальцами. Какой бы не выглядела спокойной со стороны и не храбрилась внутри, а последний час дался нелегко.
- А уж как я жду его, - едва слышно проворчал адмирал, - Все – развлечение закончилось, за работу! Романова, освободите место Кручиной…
Организаторскую работу адмирала прервал звонок. Дэмон выудил из нагрудного кармана наладонник и отошел к двери, не желая посвящать окружающих в личные разговоры.
- Да, ангел мой, да, все в порядке, вас сейчас примут… - из-за закрывающейся двери долетел обрывок фразы, заставив диспетчеров переглянуться и резво взяться за работу, а мне захотелось втянуть голову в плечи.
Вот теперь все встало на свои места, впору было устыдиться крамольных мыслей, никто никого не сдавал, адмирал спустился встретить жену, а тут такая неприятность, мало того, что в зоне прилета самый натуральный кавардак, так еще и личный адмиральский ангел завис в зоне ожидания дольше, чем следовало. Одного пункта хватит, чтоб виновникам переполоха заполучить долгоиграющие неприятности, а тут пунктов целых два и каких! Гауптвахта, обещанная Заку, казавшаяся не более чем пустой угрозой, мгновенно приобрела вес. И немалый. Я подобралась к двери и осторожно выглянула на лестницу. Пусто. Это хорошо! Нужно поспешить и перехватить мальчишку до того, как до него доберется адмирал, и вкрутить мозги, убедив не лезть в бутылку. Надеюсь, первый после бога сначала кинется встречать Лайру, а уж потом возьмется за карательные мероприятия. Неплохо еще и с адмиралом парой слов перекинуться и упросить не зверствовать и не запирать непоседу, заверив, что парня ожидает профилактический массаж самой большой мышцы в его глупом организме. Естественно, заниматься подобными глупостями я не собиралась, но Жану об этом знать совсем не обязательно.
Возле злополучного бота наблюдалось нездоровое оживление. Всем хотелось взглянуть на недотепу, подарившего персоналу ангаров и пилотам столько незабываемых минут. Во главе толпы бесновался инструктор, требовавший немедленно открыть люк. Зак прочно окопался в своей консервной банке, не желая и носа оттуда высовывать, справедливо опасаясь попасть под дружную раздачу подарков в народе именуемых «люлями». Вполне заслуженных, между нами говоря. Но как бы парень не заслуживал выговора, я не собиралась стоять и смотреть, как митингующие, выкурив его, устроят суд Линча. Активно заработав локтями, пробилась к боту, отодвинула инструктора и, заслонив люк своей мужественной спиной, широко расставила ноги, уперла в бока сжатые кулаки и обвела присутствующих долгим холодным взглядом, всем видом своим демонстрируя, что встала в охранение всерьез и надолго.
- Ну, и чего встали? – после недолгого молчания поинтересовалась я у ворчащих мужиков. – Расходились бы вы по местам.
- У нас пара вопросов есть, - выкрикнул кто-то.
- Задавайте, - милостиво разрешила я.
- Да не к вам, девушка, - проинформировали откуда-то слева, - а к тому, кто в боте.
- Так я за него.
- Прикажите ему, чтоб вылезал оттуда немедленно! – горячился проштрафившийся инструктор.
- Не буду, - покачала я головой.
- Как это – не буду?! Да я… я…
- Головка от мужского полового органа, - подняв голову, ласково подсказала дремавшая до поры Радагаст. Утихший было адреналин потек по венам, будоража и нагоняя злое веселье. Я почесала плечо, как раз там, где сидел ленивый дракон.
По толпе пилотов и техников пронеслись сдавленные смешки. Инструктор вытаращил на меня глазенки, беззвучно хватая ртом воздух.
- Я бы на вашем месте успокоилась, - посоветовала я, - у вас еще будет куча поводов для волнения. Когда ребятки из собственной безопасности начнут носом палубу рыть. Почему бардак приключился, почему необученный салажонок один в полет ушел, почему инструктажа предполетного не случилось…
- Что значит, не случилось?! – пришел в себя мужчина. – Был инструктаж и свидетельства тому имеются, а если ваш этот инструктаж не слушал, то ничем помочь не могу!
- Нам никто не поможет, - с философской грустью изрекла я, - через минуту здесь будет взбешенный адмирал, так что самое время молиться. Всем. Кого адмирал застанет...
Я обвела толпу долгим взглядом. Парням понадобилось около секунды, чтоб уложить в мозгу полученную информацию и толпа, как по команде стала распадаться, истаивая по всем направлениям. Не прошло и тридцати секунд, а возле бота остались только я и инструктор. Нет более изобретательного человеческого вида, чем подчиненный, не желающий попадаться на глаза начальству. Я, пожалуй, и не смогла бы определить, куда исчезли люди, они словно хамелеоны растворились в воздухе.
- Так-то лучше, - проворчала я себе под нос, громко постучала по люку бота и ласково позвала, – Вылазь, зараза мелкая.
- Не могу – люк заело, - прокаркал коммутатор голосом Зака, послышался глухой стук, призванный убедить меня окончательно, что мелочная пакость действительно не может вылезти.
- Зак, радость моя, вылезай по-хорошему, - задушевно попросила я, - я ж тебе не мужики, вскрою люк на раз, и тогда тебе точно основательно прилетит.
- А сейчас не прилетит? – хмыкнул он.
- Прилетит, - не стала я спорить, - но не от меня.
- Черт! Чего – тревогу подняли?
- А ты, как думал?
- И чего теперь будет? – дверца люка чуть отъехала и в щель просунулся любопытный нос.
- Арестовывать тебя придут, только, пожалуйста, не позорь меня и не закатывай концертов, договорились?
- Как арестовывать?! Что значит – арестовывать?! – Зак мигнул по совиному.
- То и значит, - собирая остатки выдержки, пояснила я, - тебя задержат, пока будет идти расследование…
- Но Аня…
Я шагнула к подростку, зацепила его за шею и, наклонив к себе, зашипела в ухо:
- Слушай сюда и включай мозги, если не хочешь неприятностей – ты должен вести себя тихо, не кричать, не перечить и не возмущаться. В случившемся есть часть и твоей вины, уясни себе это, пожалуйста. Ты меня понял?
- Да понял я, но…
- Без но! – отрезала я.
- Я чего – преступник? Я чего – этот бот угонял? – не желал успокаиваться Зак. Если он еще чего-нибудь вякнет, точно нащелкаю.
- Своими безответственными действиями вы, молодой человек, вызвали предпосылку к катастрофе и почти перекрыли движение транспортов, - суровый голос адмирала прервал нашу перепалку.
Я оглянулась, Дэмон грозовой тучей навис над простыми смертными, сверля холодным взглядом. За плечом адмирала маячили два вахтенных, имевших до одури лихой вид. Я тихонько вздохнула, разговора с адмиралом не получится, приди он один, тогда можно было бы дернуться, а так...
- Вы со своими работниками разберитесь, а уж после меня трогайте, - выпустил иголки Зак, зверем глядя на окружающих, - и вообще… да пошли вы!
Продемонстрировав средний палец, развернулся на выход. Коротко размахнувшись, я влепила ему крепкий подзатыльник. Не ожидавший подобного, мальчишка пошатнулся и, не удержав равновесия, оказался на коленях.
- Я тебе говорила, язык за зубами держать? – прорычала я, подкрепляя каждое слово все новым воспитательным аргументом. Зак шипел, прикрывая голову руками.
- Да, блин, Анька, больно же! – взвыл он.
- Зато бесплатно!
- А вы чего стоите, рты разинувши?! - накинулся мальчишка на вахтенных, старательно уворачиваясь от карающей длани, - Арестовывайте меня уже!
После этого вопля мужики вроде как очнулись, зашевелились, оттерли меня от подростка и, подхватив его под локти, повели прочь. Следом потянулся инструктор, после выразительного взгляда адмирала.
- Сурова ты, матушка, - покачал головой адмирал.
- Да потому что достал! – отмахнулась я, дуя на горящую ладонь. Воспитание дело тяжелое и без потерь не обходится. – Сколько?
- Тебе позже насчитают, когда ущерб будет оценен. А вот за палец я с ним отдельно поговорю, - внушительно оскалился адмирал.
- Ударишь – убью, - медленно поднимая глаза на мужчину, тихо пообещала я.
- А сама-то…
- А мне можно.
- Тьфу, на тебя, Романова! – адмирал, не стесняясь, передернул плечами. - Да, Ань. Тебя Лайра хотела видеть, подойдешь?
- Конечно, что случилось?
- Консультация нужна. Ань, у нее, кажется, опухоль нашли, - с Жана слетела вся суровость, оставляя за собой страх и расстерянность.
- Успокойся, адмирал, - одернула я, - опухоль или есть, или нет, казаться она не может! Кто нашел, когда, где?
Я развернулась на пятках и пошла к лифтам. Дэмон едва поспевал за мной.
- Она на Вире была, у нее живот заболел, она к врачу пошла, ее посмотрели и сказали, что опухоль…
Жан обогнал меня, чтоб успеть нажать кнопку вызова лифта. Сейчас он нисколько не напоминал опору и надежу, управляющую твердой рукой десятитысячной оравой. Сейчас он был насмерть перепуганным мужем, трясущимся над единственной в жизни женщиной. Нет, родной, так нельзя! Шагнув в лифт, оглянулась, вытащила из кармана моток пластыря, оторвав зубами небольшой кусок, заклеила маленький глазок камеры и нажала на остановку.
- Эй, ты чего это делаешь? – нахмурился Жан.
- Лечить тебя буду, - оскалилась я, схватила за лацканы мундира и встряхнула, - адмирал, подбери сопли! Ты меня слышал? Что бы ни случилось, она не должна видеть тебя таким, понял?!
- Романова! Что ты себе позволяешь?! – возмутился адмирал, отдирая от одежды мои пальцы, к нему быстро возвращалась былая уверенность и суровость.
- Вот так-то лучше, - удовлетворенно ухмыльнулась я, - а то мне уж показалось, что придется тебе по морде съездить, а бить адмиралов это последнее дело. Преступление похлеще подлетной пробки!
- Тебе никто не говорил, что ты ненормальная?
- Много раз. Я заскочу к себе и через пять минут буду у вас.
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Аватара пользователя
Радагаст
молька
молька
Сообщения: 359
Зарегистрирован: 04 сен 2010, 23:45

Re: Вершина мира. Книга 2

Сообщение Радагаст »

В адмиральской каюте было темно и тихо, если бы не тонкая полоска света, пробивающаяся из-под двери, можно было бы решить, что в помещении пусто. Жан провел ладонью по стене, включая свет, и беспомощно оглянулся на меня, молча умоляя хоть что-то сделать. Это «что-то» я и не замедлила сделать – показала адмиралу кулак, напоминая о разговоре в лифте.
- Свари кофе, - приказала я, направляясь к закрытой комнате.
- Но я...
- Тебе там нечего делать, - отрезала я. – Когда будет можно - позову.
Двадцать минут спустя я направлялась к лифту, раздраженно поправляя сползающую с плеча лямку сдерживаясь изо всех сил, чтоб не начать плевать под ноги и ругаться вслух. Две минуты ушло на то, чтобы успокоить впавшую в панику женщину, занимающуюся самым идиотским делом – составлением завещания. Полторы минуты потребовалось на ознакомление с карточкой, заполненной корявым подчерком дохтера, секунд двадцать на борьбу с желанием удушить последнего. Записи ограничивались набросками осмотра, примитивным анализом крови и диагнозом. Новообразование в теле матки. Вот так – безапелляционно и неотвратимо. И никаких тебе биопсий, УЗИ и прочих излишеств, даже назначений на более углубленную диагностику!
Осмотр и анализы заняли не более семи минут, а все остальное время я, не особо блуждая в выражениях, популярно объясняла супружеской чете, что здоровье не купишь и обследоваться надо у «своих» врачей, а не у чужих шарлатанов. Что у здоровой женщины климакс не наступает в тридцать девять лет, а если и наступает, то для полной уверенности должно пройти никак не меньше года, а не пару месяцев. Что да, действительно опухоль имеет место быть, уже около девяти недель и развивается она вполне по сроку и будет развиваться еще тридцать одну неделю, а после выйдет сама, практически без посторонней помощи! И вместо того, чтоб страдать всякой чушью типа завещания, нужно начинать продумывать, куда именно поселят эту отделившуюся «опухоль».
Дэмон, что твой баран, уперся рогом в зловещее слово, требовал определить злокачественная она или нет. Лайра смотрела на мужа широко распахнутыми, наливающими слезой глазами и только тискала широкую ладонь не в силах и слова вымолвить. А может, боялась спугнуть удачу, возраст все-таки и неспокойная жизнь уже давно, казалось, поставили жирную точку в этом разделе женской биографии. Пришлось пожать плечами, выводя на печать обнаруженное аппаратом УЗИ, и объяснить непонятливому мужчине, что о качестве «опухоли» можно будет судить только лет через пятнадцать, никак не раньше. Вот по моим наблюдениям на гауптвахте, к примеру, сейчас сидит явно злокачественная, но я буду крайне благодарна, если с ней поскорее разберутся и отпустят. Мои просьбы просочились мимо начальственных ушей. Ну, конечно, куда им до меня, когда на еще теплой распечатке отчетливо видна начавшая распрямляться розовая саламандра с синюшным, прозрачным брюшком. Саламандра висела на ниточке пуповины, таращила огромные черные, чуть раскосые глазищи, еще не прикрытые пленочками век и посасывала едва наметившиеся пальчики верхней лапки. Обозвать рукой этот тонюсенький отросток язык не поворачивался. Красота неописуемая, что тут скажешь! Пока будущие обладатели «опухоли» умиленно разглядывали червячка, яростно споря, на кого же он похож и, боги, мои боги!, находя свои черты, выскочила прочь, сравнительно дешево отделавшись от жертв современной медицины.
Дома было уныло и безнадежно пусто, я прошлась по каюте, включая везде свет, щелкнула пультом, заставляя ожить проигрыватель. Хрипловатый мужской голос, под мелодичные гитарные переборы размышляющий о богах, что иногда сидят в пивной, едва справлялся с «эффектом присутствия».
Пристроив рюкзак на кухонном стуле, полезла в морозильник, добыть чего-нибудь к ужину, но вспомнив, что Зак сегодня не придет, чертыхнулась и захлопнула дверцу. Певец закончил с богами и переключился на утверждение, что мы живы, находя тому с десяток подтверждений начиная от запаха травы и заканчивая узкой полоской рассвета. Я прислушалась и, действительно – живы! Вот только бы еще придумать, чем себя занять при этом! Надо бы почту проверить, ящик уже, небось, трескается от упавших на него посланий, но работать не тянуло. Ну и к черту – не развалится, он же электронный. Будь дома мальчишка, он бы нашел, чем меня занять… Черт, и спать еще рано. Как-то не очень тянет проснуться посреди ночи в пустой каюте один на один с собой и тыкаться по углам до самого утра, не зная, куда себя приткнуть. Только бы адмирал поскорее очухался от своего счастья и обратил взор на простых смертных, но ожидать великого прихода, я думаю, не раньше завтрашнего утра. Вряд ли Жан сейчас сможет оторваться от жены ради чужого хамоватого любителя показывать средние пальцы, так что сидим и ждем. Молча.
Щелкнул, отключаясь, чайник, я потянулась за чашкой, неаккуратно опершись на полку. Послышался тихий щелчок, заставивший застыть, несмотря на то, что получше любого провидца знаешь, что произойдет в следующую секунду. Полка качнулась и, словно в замедленной съемке, наклонилась, лениво переворачиваясь на трех оставшихся крепежах… Секунда, грохот, звон и стоит Анна Дмитриевна, глупо хихикая посреди горки осколков, в которые превратились разномастные чашки. И, точно контрольный в голову, в довершение разгрому откуда-то сверху спланировал персиковый конверт изукрашенный вензелями, не так давно небрежно засунутый на одну из полок. Ну, что, доктор – вы хотели занятий? Их есть у вас! Осторожно переступая, выбралась из эпицентра катастрофы. Нужны щетка, совок, пылесос и никак не меньше получаса свободного времени, чтоб дочиста собрать тонкие и острые, словно скальпель чешуйки керамики, в которые превратилась упавшая посуда.
Вытянув из кладовки пылесос, мимолетно окинула взглядом опустевшую нишу, запоздало удивляясь, как мне удалось несколько лет назад впихнуть сюда целого мужчину. Пусть он тогда и был тощим, как жердина, но все-таки. Призраки-воспоминания, терпеливо поджидавшие, когда же я останусь одна, полезли изо всех щелей. Тот, кто именовался сейчас герцог Куприн, оставил после себя кучу отметин, за которые и цеплялись изворотливые призраки. Под диваном посветлевшее пятно, на том самом месте, где мужчине взбрело в голову прикорнуть, поплавав перед этим в канализации. Пятно так и не удалось вывести до конца, несмотря на все старания. Сетка царапин на двери в комнату, оставленная отверткой, когда он пытался выбраться на волю. Белый кружок на полировке стола, куда, несмотря на мое ворчание, пристраивал горячую чашку. Стихийное бедствие, а не человек!
Отмахиваясь от оживших мороков, сгребала на совок большие осколки, попутно воюя с чертовым письмом, так и норовившим соскользнуть со стола и приложить по макушке острым краем плотного конверта. Единственное, что удерживало от желания разорвать его на мелкие клочки, что едва конверт будет поврежден, автоматически уйдет сигнал-подтверждение об участии. Чур, меня, чур! В очередной раз получив неаккуратно положенным на край стола письмом я, разозлившись, поднялась с корточек и надежно прилепила конверт двумя магнитами к холодильнику. Постояла с секунду, глядя, как оно висит на серебристой дверце – не съедет ли непослушная бумажка – письмо спокойно висело. Вот и чудненько! Я опустилась на корточки, возвращаясь к прерванному занятию. Сгрузив осколки в лоток для утилизатора, залила в пылесос моющего раствора. Мерно гудел мощный мотор, раструб медленно полз по металлической поверхности, оставляя влажные полосы, слизывал с пола мелкие осколки, подобрать которые щеткой не представлялось возможным. Немытая площадь кухни уменьшалась с катастрофической скоростью, и я уже подумывала, что не будет ничего плохого, если пройтись еще разок, а потом, заодно уж, можно и всю каюту почистить. Это еще около часа занятого времени. Минут двадцать попить чаю, читая какую-нибудь художественную ересь, душ, примерно столько же и можно ложиться спать, не рискуя подхватиться посреди ночи.
- Ань, случилось чего? – пробился через пылесосный рев, встревоженный Наташкин голос.
- А на что это похоже? – поморщившись, задала я провокационный вопрос, отключая пылесос.
- Ну… не знаю… - Наташка замялась, глядя на меня несчастными глазами. Давно ли такой обходительной и осторожной стала.
- А хочешь, я тебе расскажу? – хмыкнула я.
- Ну, попробуй! – с некоторым даже вызовом откликнулась она.
- Ты решила, что я окончательно утратила возможность сдерживать эмоции. Короче, взбесилась я и расколотила все чашки.
По потупленному Наташкиному взгляду я поняла, что попала в точку. Покачав головой, достала из шкафчика две железные кружки, всыпала в них по хорошей щепотке сморщенных листков заварки.
- А еще, ты судорожно пыталась просчитать, насколько далеко все зашло и стоит ли вызвать соответствующую бригаду, - я вновь включила чайник и пинком отправила пылесос в угол, чтоб под ногами не путался.
- Не… Ань… как бы это… нет совсем!
- Да, – не согласилась я.
- Ну, да! Да! А ты бы на моем месте что подумала?!
- Я бы подумала, что лет семь назад на этой кухне некий молодой человек зависимой наружности проводил ремонт в шкафчике, как то – восстанавливал крепеж под полкой, который сам же и своротил, и что полка держалась на соплях уже тогда, что на полку облокотились и она рухнула, убив всю посуду. Вот что подумала бы я.
Подхватив вскипевший чайник, залила заварку, глядя, как вмиг размокшие листочки расправляются, окрашивая воду в темно коричневый цвет. В кухне запахло сонным вечером и уютом. Выставив на стол баночку меда, опустилась на стул, выуживая из нагрудного кармана пачку сигарет, сделала Наташке приглашающий жест, указав на стул напротив. Подруга вздохнула, передернула плечами, все еще переживая за сделанные выводы.
- Да ладно тебе, - махнула я зажженной сигаретой, оставляя в воздухе белесый дымный след, - не стопорись.
- Я слышала про то, что устроил Зак в ангарах, вот и подумала…
- Романова, отвали, - лениво попросила я.
- Сама отвали, Романова, - хмыкнув, парировала подруга, прошлась по кухне, останавливаясь возле холодильника, - о, тебе тоже приглашение прислали?
- Да.
- Поедешь? – Наташка с интересом оглянулась.
- Нет, - мотнула я головой, выпуская дым в потолок.
- А чего? Ань, надо съездить, развеяться, ты посмотри, на кого ты похожа – чисто бледная поганка! На тебя ж без слез не взглянешь.
- Наташ, твои настойчивые уговоры выглядят подозрительно, - подняв левую бровь, сообщила я. – У тебя тоже договор с Заком?
- Вот еще! – возмутилась подруга, - Буду я с этим мелким хамом договариваться! А о чем?
- О том, что мне непременно надо ехать, - пожала я плечами, - и можно использовать все возможные и невозможные способы, чтоб меня заставить…
- Глупости! – фыркнула Наташка. – Хотела бы я посмотреть, как тебя можно заставить!
Очень просто, грустно подумала я, даже проще, чем тебе, дорогая подруга, кажется. Надо поставить в безвыходное положение, и я сделаю все, что прикажут, а еще можно посмотреть на меня отчаянными голубыми глазами… Но этого знать никому не положено. Никому кроме меня.
- В любом случае я не поеду, - вздохнув, я затушила сигарету, - и на то есть несколько причин.
- Каких? – заинтересовалась подруга, раздраженно откидывая назад слишком длинную челку, норовящую оказаться в глазах.
- Во-первых, конференция проходит на Таурине…
- Знаю, и что?
- А то, что на этой планете проживает тот, с кем я не желаю встречаться! – отрезала я, впервые высказав вслух истинную причину нежелания посещать конференцию.
- Ань, не майся дурью! – подняла меня на смех подруга. – Таурин большой, а твой Влад слишком маленький, чтоб занять собой всю территорию! Сколько там еще проживает? Миллиарда четыре-пять?
- Четыре с половиной, - буркнула я.
- Вооот! Четыре с половиной миллиарда народу, как думаешь, каков процент среди этой толпы встретить одного знакомого? Ноль пять, ноль семь из сотни?
- Не знаю, - я поежилась, отчаянно желая, чтоб этот разговор прекратился.
- И потом, тебе совсем необязательно с ним встречаться, а если и столкнетесь в толпе, что тебе мешает перейти на другую сторону улицы, тем самым дав понять, что не хочешь его видеть?
Да, действительно, ничего не мешает! Ничего, кроме того, что я стараюсь свести любую даже мизерную возможность встречи до окончательного минимума, предпочитая, чтоб возможный процент был за гранью тысячных, а не сотых!
- А что говорит твоя Низа?
- Моя Низа считает, что надо лететь, потому что на конференции можно заключить несколько выгодных контрактов и показать новую линию оборудования, - неохотно отозвалась я. – Что мы взрослые люди и даже если встретимся с герцогом, то никакой беды не будет, кивнем друг другу и разойдемся. Только Низа не знает, откуда растут ноги! Во-вторых, мне жалко своего времени и, в-третьих, меня бесит, когда на меня давят.
- А хочешь, я тебе приведу неплохой довод для поездки? – с вкрадчивостью древнего змея поинтересовалась Наташка. – Ты не вскрывала пакет и не интересовалась, кто там будет. А будет там Ивона Шанталь. Знаешь такую? А еще не меньше десятка инспекторов…
- У меня такое ощущение, что ты настойчиво желаешь от меня избавиться, - хохотнула я.
- Да иди ты, Романова! Я устала смотреть на твою постную рожу и, хотя все же считаю поступок Димки правильным… мне не нравится, как он сделал! Ты ж все равно, что зомби! Ты ходишь, делаешь свою работу, классно делаешь, не отнять, но все равно, как неживая. Робот самый натуральный! Я ж вижу, что тебя туда тянет. А тут такая возможность расставить все точки. Или вернуться на работу, которую обожаешь, или переболеть окончательно и жить дальше!
- Не знаю, - я прикусила губу. Желание увидеться с ребятами и поговорить с Ивоной с глазу на глаз, было большим, но не настолько огромным, чтоб перевесить нежелание видеть одного человека.
- Ну, ты хоть подумай! Время еще есть. Недели две примерно.
- Хорошо, я подумаю, - пообещала я, хотя о чем тут думать – не еду я никуда и все тут!
Трель звонка заставила Наташку подскочить, ругаясь в полголоса, она вытянула из кармана пейджер, прочитала сообщение, чертыхнулась и посмотрела на меня несчастными глазами.
- Ань, тут такое дело… Мы с Димкой хотели на вечерок свалить, нам бы того… Сашку куда пристроить, а то вот Ника не может…
- Приводи, - вздохнула я, - куда ж вас девать.
- Точно?
- Точно!
- Хорошо, я сейчас! – просияла Наташка и сорвалась с места.
Спустя пятнадцать минут мне вручили пятилетнего ребенка, сумку игрушек и список инструкций по эксплуатации. Чего делать, если закапризничает, заболит животик, поднимется температура, прищемит пальцы, захочет играть, купаться, кушать, спать… и еще пунктов пятьдесят никак не меньше. Я слушала наставления, разглядывая невысокого, плотно сбитого мальчишку и поражалась, как же он похож на отца! Те же нос, губы, разрез глаз, только в уменьшенном варианте. Мальчишка был недоволен, хмурил бровки и разглядывал меня с суровой настороженностью, всем своим видом показывая, что не согласен с кандидатурой няньки.
Квохтание наседки прервало появление генерала, выряженного в вечерний костюм, выгодно подчеркивающий все еще подтянутую фигуру.
- Папка! – мальчишка встрепенулся, выдирая ладошку из материнских рук, и с разгону прыгнул на отца.
- Привет, сын! Как ты вырос за день! – в голосе генерала прозвучали горделивые нотки. Тихие семейные радости. Чувствуя, как нервно дернулось веко, я поспешила посмотреть в другую сторону. Что, доктор, жаба давит? Тебя-то так никогда не тискали. За то его никогда не забудут почти на сутки в запертом кабинете, так что мне тоже есть чем гордиться!
- Ди-ма, - зашипела Наташка и, судя по звуку, пихнула мужа локтем.
- Чего? – так же тихо воскликнул он.
- Ничего! – огрызнулась подруга.
- Привет, Ань, - поздоровался отец, поудобнее усаживая сына на руке.
- Здравствуй, - вежливо откликнулась я.
- Наташ, нам выезжать через двадцать минут, а ты еще не готова.
- Да, да, сейчас, - откликнулась она, копаясь в сумке. - Ань, вот здесь записаны все номера телефонов. Мой, отца, госпитального отсека… ой…
- Вот именно, что – ой! – закатила я глаза.
- Папа! Я не хочу с ей оставаться! – подал голос ребенок.
- Ну, это ж ненадолго, сын! Не дуйся, Сашка, - генерал шутливо ткнул мальчишку в живот, - в следующий раз, я тебе обещаю, ты поедешь с нами.
- Я не хочу с ей оставаться, - упрямо повторил мальчишка. – Я ее не знаю! Я хочу Нику!
- Знаешь, - погрозил пальцем папаша, - а Ника сегодня занята и перестань капризничать! А я тебе чего-нибудь привезу.
- Ну, радно, - нехотя пробурчал мальчишка, сползая с отцовских рук.
- Все, мы пошли. Саша, веди себя хорошо, - в последний раз приказала Наташка и, чмокнув отпрыска, наконец, удалилась.
Генерал прошамкал что-то вроде «до свидания» и поспешил за женой. Оставшись без поддержки родителей, недовольный человечек зыркнул на меня и, обойдя по широкой дуге, взобрался на кресло, важно сложив на груди руки.
- Я тебя не рубру! – после недолгого молчания важно заявили мне из кресла.
- О, как! – хмыкнула я и, демонстративно отвернувшись, принялась копаться в сумке с игрушками, выкладывая их на ковер.
- Мама говолит, на ковле иглушки нерзя! – поучительно донеслось сзади.
- Нерзя, так нерзя, - не стала я спорить, заталкивая в сумку все, что успела достать.
- Не длазнись! – надулся мальчишка.
- Не дразнюсь. Сашка, ты в кого такой зануда?
- Я дра тебя не Сашка, а Арександл Дмитлиевеч. Сашка я дра Ники и Орега!
- А, ну кто бы спорил! – усилием сглотнув подступивший хохот, подтвердила я.
Оставив на время дорогого родственника в одиночестве, быстро закончила уборку кухни и разогрела ужин, принесенный Наташкой. Моим кулинарным способностям подруга никогда не доверяла, а уж если дело касалось ее милого чада, и подавно.
- Александр Дмитриевич, не желаете ли отужинать? – поинтересовалась я, заглядывая в комнату.
Мальчишка все так же сидел в кресле и сычом взирал на окружающий мир.
- Нет!
- А придется, - с садистским наслаждением заявила я.
- Не плидется! – заупрямился он. – Кто ты такая, чтоб мне пликазы пликазывать?
- Я твоя сестра, - открыла я человеку страшную тайну.
- Кто!? Ты-ы-ы?! – подозрительно протянул он, ставя мои слова под сомнение.
- Да, я.
- Не-е-е!
- Да, и если ты и дальше будешь капризничать, я позвоню папе, и он тебе ничего не привезет, - ох, доктор, как же некрасиво шантажировать ребенка! Стыдитесь, Анна Дмитриевна. Стыжусь, вот честно, вон, аж глаза со стыда покраснели!
- Ну, радно, - мальчишка нехотя слез с кресла и заковылял в кухню.
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Аватара пользователя
Радагаст
молька
молька
Сообщения: 359
Зарегистрирован: 04 сен 2010, 23:45

Re: Вершина мира. Книга 2

Сообщение Радагаст »

Ужин проходил в дружественной атмосфере вооруженного нейтралитета. Маленький мужичок не желал со мной общаться, сосредоточено ковыряя в тарелке. Я не настаивала, перебирая, однако, в памяти, что в моей каюте есть такого, что могло бы заинтересовать малолетнего буку. Мои инструменты? Вряд ли. Телевизор? Нет, он и дома есть. Спасательское оборудование? Может быть, но далеко не факт, тем более нужно еще выдумать, под каким предлогом его разложить, да и жалко отдавать его на растерзание. А вот в комнате Зака очень даже можно найти что-нибудь завлекательное и пока хозяин томится на гауптвахте, есть возможность беспрепятственно покопаться в его жилище. Главное ничего не сломать, а то Зайчонок мне потом тоже чего-нибудь сломает.
Расправившись со своим какао и громко стукнув чашкой по столу, родственничек невнятно поблагодарил за ужин и гордо удалился в свое кресло. Покачав головой, убрала в кухне и потянулась следом. Мальчишка сидел и внимательно разглядывал свои носки, важно скрестив руки на груди, всем своим видом показывая, что не желает со мной общаться, при этом на его сосредоточенной рожице сквозило неприступное выражение «ну, уговаривайте меня, уговаривайте! А я вам отвечу – нет!». Я не стала никого уговаривать и контакты налаживать посчитала излишним, прямиком прошествовала в комнату Зака, не забыв оставить дверь приоткрытой.
Остановившись на пороге, оглядела помещение. Распоясавшиеся мороки полезли изо всех щелей, настойчиво напоминая о предыдущем жильце. Все было на своих местах – приоткрытый шкаф, кровать, застеленная зеленоватым покрывальцем, стол, полуразвернутый стул и даже старенький монитор с паутинкой трещинок на корпусе. Поморщилась, глядя на убежище, между кроватной спинкой и столом… …поворот головы, вспыхнувшие скулы, смущенная улыбка, чуть тронувшая губы, искры желания в серебре глаз и черная прядка, переливающаяся в мужских пальцах… я вздрогнула и быстро отвернулась, прогоняя призрака, продолжая с болезненным интересом изучать обстановку, почти не нарушенную Заком. В близких трубах что-то зашумело, будто кто-то перекрыл воду, и показалось, что вот прямо сейчас распахнется дверь ванной и оттуда вывалится мокрый, голый мужчина. Стушуется, густо покраснев, неловко повернется боком, прикрываясь от стороннего взгляда и, буркнув недовольное «предупреждать надо!», скроется обратно, чтоб тут же появиться вновь, но уже благопристойно облаченный в халат или, на крайний случай, с коротким полотенчиком, обернутым вокруг бедер. Почему-то так получалось, что под рукой Влада всегда оказывались только узкие полотенца, длинны которых едва хватало охватить бедра. Ну, доктор, кто там, что говорил о том, что все пережито и забыто? Кто клялся и божился, что можешь об этом мужчине думать спокойно? Кто рассказывал себе, что случайные знакомства в барах это не от безысходности, а в поисках нового и светлого? Я сильно прижала ладони к глазам, заставляя себя успокоиться, с ужасом отмечая, что давнишний шрам начинает, как решето, кровоточить из-под каждого шва. Да нет, черта с два! Глупости это все! Да-да, такие переживания они для истеричных барышень, а я не они! Это просто грустно без Зака, а тот, кто был раньше совсем не причем. Конечно, не причем, шути, родимая, шути! Ты ж сама все… Заткнись! Впрочем, так надо. Надо было войти в эту комнату, в которую старалась не соваться с момента прилета на станцию, надо было встретиться с призраками, пытаясь приручить их и постараться понять, что ничего страшного не случилось. Так ребенок, шалея от собственной храбрости, залезает в темный чулан, доказывая себе, что там, в чернильном провале, нет никаких огромных пауков и страшные карлы там не живут! А живут там инструменты, швабры с тряпками и старый папин китель, перекошено висящий на гвоздике, темнея пятнами снятых погон, а вон тот высокий рулон вовсе не хищная гусеница, а всего лишь старый, протертый ковер. Надо научиться жить, а не делать вид, что ты огромная, странная птица страус.
Я тряхнула головой и решительно распахнула шкаф. В самом низу, в большом пластиковом ящике хранились творения Зака в разной степени завершенности. Впрочем, хранились это громко сказано, электрические игрушки были свалены в полнейшем беспорядке и заполняли собой почти все пространство, неудобно выпирая телескопическими лапами, ребрами и колесами, сверху небрежно брошен запутанный клубок проводов и проволоки, больше напоминающий заградительную спираль «Бруно» - влипнешь, черта с два выпутаешься. Я аккуратно сдвинула моток, порылась в ящике, стараясь не оцарапаться об острые углы, в поисках металлического шара. К моей радости шар отыскался в середине кучи. И то хлеб – не пришлось копать до самого дна. Обхватив гладкие бока, вытянула шар на свет божий, подула, потерла о рубашку, стирая пыль и рассыпавшийся в ящике припой. Почти ткнувшись носом в гладкую поверхность, отыскала неприметную выемку ключа и прижала большой палец. Шар тихонько загудел, от нагретого пальцем места потянулись световые полосы, матово расплываясь по стальной поверхности. Я отодвинула просыпающуюся игрушку подальше от себя, удерживая на открытой ладони. Щелчок и посередине шара побежала ровная трещина, деля его на две сферы, верхняя повернулась, приподнялась и из образовавшейся щели начали выдвигаться три пары толстых прутьев.
- Я вверх ногами! – сообщил трескучий голос. – Док, мне неудобно! Я вверх ногами! Переверни меня! Переверни меня! Я упаду! Я вверх ногами! У меня кружится голова!
- У тебя не может кружиться голова, - улыбнувшись, сообщила я, торопливо перекатывая шар на ладони.
- Так лучше. Иго так любит. Иго так нравится, - забубнил робот, завершая развертывание ног.
Выехав сантиметров на тридцать, прутья переломились, превращаясь в суставчатые паучьи лапы, распавшиеся на концах на четыре гибких пальца с присосками. При необходимости присоски втягивались в пальчики, превращая их в цепкие хваты. Паукообразное создание задрыгало лапами, нащупывая твердую поверхность, и я опустила робота на пол. Шар неуверенно покачался на лапах, будто новорожденный телок учащийся стоять.
- Как там за бортом? – повел Иго светскую беседу, с забавным цокотом вышагивая по полу.
- За бортом темно и холодно, - охотно сообщила я, наблюдая, как паук, ткнувшись в стену, принялся взбираться по гладкой поверхности.
- За бортом космос, - важно сообщил Иго давно известную мне вещь. – Иго просканировал.
- Да, Иго умный, - подтвердила я. Творение Зака мигнуло цепочкой разноцветных огоньков, выражая удовольствие от комплемента.
Добравшись до потолка, робот завис на несколько минут вверх ногами, по бокам пробегали тревожные красные огоньки. Я не мешала – Иго сканировал станцию.
- Я обнаружил Создателя! – в отчете робота слышалась растерянность, - Его физические параметры говорят мне, что ему грустно. Его надо спасать!
- Ничего страшного, - поспешила я успокоить робота. – Создатель находится в изолированной комнате, откуда не может выйти.
- Создателя хотят отключить? – встревожился Иго.
- Нет, его заперли в шкафу, это неопасно, все в порядке. Поверь мне.
- Я верю, док, - смирился робот. Еще не хватало, чтоб он поперся вызволять мальчишку! Хотя, это было бы забавно и немного встряхнуло бы устоявшийся порядок вещей.
Иго мигнул диодами, побарабанил пальчиками по потолку и засеменил в мою сторону, остановился прямиком над головой, выщелкнул из брюшка вакуумную присоску и скользнул вниз, разматывая тонкий тросик. Шар завис на уровне моего лица и тихо сообщил, подмигивая лампочками.
- Док, за нами ведется визуальное наблюдение, - громкость Иго уменьшилась, обозначая шепот.
- Ты имеешь в виду того молодого человека, чей любопытный нос высовывается из-за двери? – доверительно поинтересовалась я, не поворачивая головы в означенную сторону.
- Да, его, - согласился робот. – Он шпион?
Между ножек открылись порта и оттуда высунулись пушечные стволы. Вооружение робота стреляло хрупкими шариками, накаченными краской и из-за слабой поражающей силы особого урона нанести не могло, но испортить одежду, а порой и оставить небольшие синяки, это запросто!
- Принять упреждающие меры?
- Иго! Что за кровожадность, нет, конечно.
- Как скажешь, док, - пушки втянулись внутрь.
Зак в свое время здорово потрудился над программами, вложенными в игрушку, позволив роботу воспроизводить эмоции и сейчас, могу поклясться - будь у Иго плечи, он непременно пожал бы ими!
Еле слышно загудел спрятанный под кожухом моторчик, и Иго медленно пополз к потолку, сматывая тросик.
- Александр Дмитриевич, может, войдете? – по-прежнему не оборачиваясь, позвала я ребенка, - А то как-то нехорошо у порога топтаться и подглядывать.
Скрипнули давно не смазанные завесы, мальчишка бочком просочился в комнату, с удивленным восторгом рассматривая безобразничающего под потолком Иго. Паукообразный доехал до верха и принялся довольно фальшиво напевая, притопывать и качаться, как пьяный вусмерть матрос у стойки бара.
Сашка задрал голову и, забыв о своей суровости, зачарованно следил за передвижениями игрушки. А потом из него, как горох из порванного пакета, посыпались вопросы – а что; а как; а почему; а не упадет; а можно я потрогаю?! Вот так вот, мужчина, стоит вам только показать новую игрушку и вас можно брать голыми руками, что я с успехом и сделала.
Иго спустился в мою подставленную ладонь и милостиво позволил потыкать себя пальцами, но когда мальчишка попытался в исследовательском рвении подковырнуть полусферу, ущипнул того за палец.
- Нельзя! – проскрипел робот, грозя маленькому мужчине сразу тремя пальцами.
- Он щипается! – пожаловался человечек, выбрав меня, как единственного защитника и, взобравшись на колени, продемонстрировал обиженную конечность.
- Конечно, щипается, - подтвердила я, - а ты хотел его поломать.
- Я не хотер его ромать! Я хотер посмотлеть чего там внутли!
- А если я захочу посмотреть чего там у тебя внутри? – грозно вопросила я и защекотала мальчишку.
- Нерзя! – рассмеялся он, ужом выкручиваясь из моих рук. – Ты посмотлишь, а я помлу!
- Вот и он помрет, если ты его посмотришь, так что давай договоримся, что никто никого смотреть не будет, хорошо?
- Радно! А папа мне свой пистарет давар смотлеть, я его даже лазбилар!
- Ух, ты! – восхитилась я, с трудом продравшись сквозь путаницу «л» и «р» и подумав про себя, что этому папе надо бы ухи открутить за такое, боевое оружие не предназначено для детских игр.
- Ага! – степенно кивнул малыш, раздуваясь от важности.
Возмущенный Иго, убежавший в другой конец комнаты, осторожно высунулся из-за дверцы шкафа, и тут же спрятался в укрытие, чем развеселил Сашку. Некоторое время они играли в глупую игру «ку-ку», а потом Иго выбрался из шкафа и, смешно засеменив лапками, выскочил вон из комнаты. Ребенок тут же оказался на ногах и помчался следом, мне пришлось догонять, и началась сущая свалка. Каюта наполнилась цокотом, топотом и смехом. Иго убегал от мальчишки, а я догоняла обоих, следя, чтоб малыш не расшибся на крутом повороте.
В самый разгар веселья раздался оглушительный звонок видеофона. Судя по звуку, звонили уже давно, но мы услышали аппарат, когда громкость сравнялась с легендарной трубой, по свидетельствам очевидцев разрушившей стены города.
- Аня, фто это? – запыхавшийся Сашка застыл на одной ноге, забыв опустить вторую.
- Ничего, звонят мне, - успокоила я ребенка и, погрозив Иго, потребовала, - а теперь тихо, мне поговорить надо, шагайте в комнату.
Дождавшись, когда за озорниками закроется дверь, уселась за видеофон и ткнула на кнопку приема.
- Аня, это невыносимо! – с ходу заявила появившаяся на экране Низа, - Ну поговори хоть ты с ним!
- Что случилось? – удивленно вздернула я брови.
- Срочно нужно пристроить брата к лекарю, а твой костоправ не берет! – она намерено выделила слово «твой» предлагая разделить ответственность.
- И чем мотивирует?
- Не сезон. Как может быть не сезон?! Я ему и так и эдак объясняла, а он нет и все! Уперся рогом черт бородатый и ни в какую! Ань, я знаю, ты с ним никогда не работаешь напрямую, но сейчас-то обстоятельства изменились, поговори с ним, может он хоть тебя послушает?
Вселенская тоска, сквозящая в шоколадных глазах, могла и мертвого разжалобить, чего уж говорить обо мне? Я вздохнула. Низа права, я никогда не связывалась сама с этим человеком, предпочитая поставки и прочие дела наблюдать со значительного удаления. Впрочем, компаньонка опять права, обстоятельства изменились существенно, но вот удастся ли мне уговорить упертого мужика большой вопрос.
- Хорошо, - кивнула я, удивленной скорым согласием, Низе. – Я сейчас с ним свяжусь и потом тебе перезвоню.
- А чего с ним связываться – он у меня на линии висит, я тебя переключу и все.
- И сама подслушивать будешь? - рассмеялась я, - Не стоит, разговор будет долгим. Я тебе отзвонюсь, как только что-то станет ясно.
- Жду, - вздохнула Низа и, не прощаясь, нажала на кнопку переключения.
По экрану поплыли радужные полосы заставки, полосы успели собраться в шары и выпасть разноцветным дождем куда-то за границу экрана, пока неповоротливая связь разогнала радужный дождь, открывая взгляду комнату с бревенчатыми стенами, на которых значительно добавилось полок по сравнению с тем, что я помнила. Темные баночки, лыковые туески и короба, пучки трав, подвешенные ровными рядами, а на тех полках, что не захватывает поле зрения экрана, в строгом порядке сложены инструменты. Грубо сколоченный деревянный стол, отполированный от времени и постоянных чисток, за которым в пол оборота к экрану сидел хозяин комнаты, что-то увлеченно стругая небольшим изогнутым, как коготь ножом.
- Я же вам сказал, девушка, и вашей компаньонке повторю, что никаких пациентов я сейчас не беру, - заявил бородатый черт, не отрываясь от своего занятия и не взглянув на экран, - кем бы вы ни были, хоть дочкой президента, хоть...
Я прикусила губу, сдерживая улыбку, и откинулась на спинку кресла, не мешая высказывать ультиматум.
- Сжальтесь, дяденька, над сиротинушками, - притворно захныкала я, прерывая разглагольствования, - возьмитесь за парня, а то ж сами мы не местные и руки у нас не в ту сторону заточены!
- Ах, ты ж пигалица, - протянул мужчина, грозя кулаком, расплываясь при этом в улыбке и осторожно опуская поделку на стол, деревянная лодочка с хрупким прутиком мачты.
- Упертый хомяк, - вернула я комплемент.
- Где ж ты так долго болталась, зараза?
- Работала в МК.
- Хорошая работа, - одобрил собеседник, - нужная, хоть и тяжелая.
- А когда я искала легких путей?
- Никогда, - согласился мужчина и поскреб пятерней бороду, - так ты и есть та самая компаньонка.
- Да, я и есть, - повинилась я, скорчив просительную рожу.
- Даже не думай просить и смотреть на меня так не надо, - покачал он головой, - Отпуск у меня, понимаешь? Я отдохнуть хочу и чтоб никого чужого в доме не болталось.
- Понимаю, очень хорошо понимаю, но там делов-то для тебя на пару недель. Парнишка страдает, а это нехорошо.
- Нехорошо, - согласился он, - но ничем помочь не могу.
- Ты не леший, ты упырь, - медовым голоском констатировала я.
- Анька, ты стерва! Ты знаешь об этом? – лешак грохнул кулаком по столу, так что недоделанный кораблик подпрыгнул.
- О, боже! Я убита, - я схватилась руками за сердце, всем своим видом выражая ужас и поражение, - кто тот бесчестный человек, что открыл тебе мою самую страшную тайну?!
- Чтоб завтра не позднее восьми вечера ваш парень был у меня. Если опоздаете хоть на минуту – не возьму! И счет выставлю твоей подруге по полной.
- Кто бы сомневался в твоей алчности, - ухмыльнулась я, вполне довольная исходом переговоров, быстро отправляя сообщение Низе.
- Ну, рассказывай, негодница, кто ты, что ты, где ты, только быстро, а то сейчас Васька придет, визжать начнет от радости и поговорить не даст, - потребовал мужчина, грозно сводя к переносице густые брови.
- Да нормально все, Саха, вот честно. Это ты мне лучше расскажи, как брату лицо в торжественный день подправил…
- И вовсе я не правил, - смутился лесник, - а ты давай стрелки-то не переводи!
Я вздохнула, смиряясь. Пришлось рассказывать, начиная с самого начала. Про то, как выпихнула нашего общего знакомого в большую счастливую жизнь, попутно полаявшись с ближним окружением, а после улетела в никуда и долго извиняться, что не давала о себе знать, впрочем, на это Саха дернул плечом, отметая извинения, заявив, что кое-что слышал о программе защиты свидетелей. Я коротко кивнула, пожалуй, никто, даже я сама, не смог бы дать лучший ответ на вопрос «почему». Где-то на середине разговора из комнаты показался зевающий Сашка и, бросив равнодушный взгляд на мужчину по ту сторону экрана, вежливо поздоровался, забравшись ко мне на колени, свернулся калачиком.
- Твой? – брови лесника поползли вверх от удивления, он аж приподнялся, разглядывая мальчишку.
- Нет, - хмыкнула я, покосившись на задремавшего ребенка, - поносить дали. Знакомься, племянник твой. Сашей зовут.
- Хорошее имя, - одобрил Саха, - правильное.
- Еще бы! - фыркнула я, - А моему оболтусу лет, поди, на десять больше будет.
- Аня, - строго посмотрел на меня мужчина, - у тебя проблемы с арифметикой. Твоему сыну не может быть пятнадцати лет!
- А вот и может, - я показала егерю язык, - я подобрала его пару лет назад.
- А!
- Заком зовут, несносный такой молодой человек.
- Они все такие в том возрасте, - успокоил меня лешак, - ты давай, не отвлекайся…
Разговор закончился далеко за полночь. Я блаженно потянулась, глядя в потемневший экран. Наташка давно забрала спящего сына, призраки-воспоминания, беспокоившие меня весь вечер, и те убрались по своим углам. Широко зевнув, я поднялась и заковыляла в свою комнату. В такие моменты, я, пожалуй, склонна любить все человечество скопом, и даже некоторых его представителей в отдельности.
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Аватара пользователя
Радагаст
молька
молька
Сообщения: 359
Зарегистрирован: 04 сен 2010, 23:45

Re: Вершина мира. Книга 2

Сообщение Радагаст »

…Влад стоял посреди комнаты в замке, облаченный только в рубашку и носки, мучительно размышляя, какой костюм предпочесть. Светлый или темный? Герцогу не хотелось костюма. По такой жаре герцогу хотелось коротких шорт и такой же короткой майки, а можно и вовсе без нее. Но, увы, партнеры, на переговоры с которыми собирался, люди консервативные и придерживаются массы условностей, так что от такой нелепицы, как цвет штанов может зависеть судьба сделки. Условности требовали темного, потребности настаивали на нудизме, а компромисс предлагал светлый. Долг превозобладал. Влад морщась, принялся натягивать темный костюм, уговаривая себя, что это ненадолго, что сидеть будут не на раскаленном солнцем воздухе, а в прохладном помещении. Вроде помогло. Повязав галстук, как заправская девица крутанулся перед зеркалом, проверяя, все ли в порядке. Подхватив портфель, вышел из комнаты. До встречи оставалось чуть больше часа, как раз хватит времени приехать в город без опозданий. Бабка постоянно пилила, что не приглашает партнеров в замок, на что Влад отбрыкивался, как мог, не желая превращать жилище в комнату переговоров, считая, что для дел достаточно нейтральных территорий.
У лифта его перехватила горничная и передала просьбу герцогини зайти в большую гостиную, где бабка собрала свод старых сплетниц, обсудить какие-то свои дела. Влад раздраженно посмотрел на часы, досужие разговоры в его планы никак не вписывались. Поблагодарив девушку, герцог развернулся в сторону лестницы, надеясь проскользнуть незамеченным. Благополучно преодолев последний пролет, уже поздравлял себя со счастливым побегом, оставалось всего ничего – перебежать коридор и открытое пространство холла. Весь расчет был на то, что из зала, где собралось высокое общество, холл не просматривался. Из гардеробной на шум шагов высунулся старый дворецкий и уже набрал воздуху для приветствия, но Влад приложил палец к губам и, махнув рукой, проскочил мимо, на неподобающей для герцога скорости, теперь от вожделенной свободы отделяла только резная доска двери. Схватившись за массивную дверную ручку, потянул на себя…
- Владислав!? – грозный вопрос бабки, раздавшийся в тишине, заставил подскочить.
Мужчину передернуло. Он ненавидел, когда называли полным именем, особенно, произнесенным тоном, будившим отголоски неприятных воспоминаний о годах рабства. Беззвучно выругавшись, Влад повернулся к старушке, растягивая губы в сдержанной улыбке.
- Миледи, - герцог почтительно склонил голову, приветствуя родственницу.
- Вам что, не сообщили, что я хотела вас видеть? Куда это вы собрались?
- Сообщили, - признался мужчина, сдерживаясь, чтоб не глянуть на часы, - но я опаздываю...
- Все ваши дела могут подождать, - отрезала герцогиня, - будьте любезны проследовать в библиотеку. Мне нужно обсудить несколько вопросов, относительно предстоящей медицинской конференции. И прямо сейчас!
Бабка четко развернулась на левое плечо и зашагала вглубь коридора, постукивая тростью по полу, даже не рассматривая возможность ослушания. Герцог несколько секунд сверлил взбешенным взглядом ее удаляющуюся спину. Он ненавидел эти приказы и ее чопорную манеру разговора, нет, чтоб сказать – мне надо с тобой поговорить о конференции, так нет же, ей надо непременно «обсудить» и «относительно предстоящей»! Он хотел возмутиться, заявить, что ему действительно некогда, а потом плюнул и поплелся следом. Зачем лишний раз трепать себе нервы? Дешевле будет выслушать.
В комнате было прохладно, несмотря на распахнутое настежь окно, кондиционер не позволял проникать в помещение жаркому воздуху. Влад считал это неоправданным расточительством, и нестерпимо жалел улетающих «в никуда» денег, которые можно употребить на более важные нужды, чем бездарно растраченная энергия. Рассеянно оглядываясь, Влад в который раз подивился, почему эту комнату зовут библиотекой, книг здесь от силы одна полка. Кресла, расставленные полукругом, мягкий ковер на начищенном до блеска полу и небольшой круглый столик скорее располагали к неторопливой беседе и отдыху, чем получению знаний. Герцогиня изящно опустилась на мягкую подушку сиденья и сделала приглашающий жест, указав на одно из рядом стоящих кресел. Влад мотнул головой, предпочитая оставаться на ногах, тем самым показывая, что не расположен к долгой беседе и действительно спешит.
- О чем вы хотели поговорить, миледи? – поинтересовался невоспитанный внук, решивший опустить долгий ритуал выпытывания о делах и здоровье.
- Владислав, вы ведете себя неучтиво, - старушка не упустила возможности сделать замечание.
- Простите, миледи, но я спешу, - скрипнув зубами, вежливо отозвался Влад, - нельзя ли сразу к делу?
- Хорошо, к делу, так к делу, - голос герцогини враз похолодел, - вы должны лично встретить гостей, приглашенных на конференцию.
- Я, простите, должен - что? – опешил Влад, - А по букетику я им подарить не должен? Лично из герцогских рук?!
- Замечательная идея, Владислав, - кивнула бабка, не замечая ни его возмущения, ни сарказма и полагая вопрос решенным, - вот видите, даже у вас порой возникают интересные мысли! Стоит только включить мозги.
- Миледи, ответьте честно, я похож на метрдотеля, мажордома или дворецкого?
- Владислав, прекратите паясничать и задавать глупые вопросы! Конечно же, непохожи!
- Это радует, что вы, бабушка, считаете, что я задаю глупые вопросы, - кивнул Влад, - тогда объясните мне, с какой это стати я буду делать то, о чем вы меня просите?
- А с той, что на конференцию инкогнито прилетит представительница имперского дома и вы должны оказать ей должное внимание! А если вы станете оказывать внимание только ей, то в ее статусе не будет никакого толка. Значит, вы должны встречать всех гостей и участников конференции…
- Я никому не стану оказывать внимание, - прервал ее Влад, которому не хотелось слышать ни о конференции, ни о представительнице имперского дома, и уж меньше всего ему хотелось стоять у дверей, изображая радушного хозяина, - потому что я не буду никого встречать ни в порту, ни в отеле! Я никому не позволю выставить себя на посмешище, даже если ваша благотворительная идея из-за этого не соберет ни креда!
- Владислав, - тоном, не предвещавшим ничего хорошего, процедила бабка, - вы не посмеете!
- Посмею, очень даже посмею, - спокойно возразил мужчина, - хватит уже того, что я выделяю немалые средства на проведение этой конференции, позволяю в моих банкетных залах устраивать показательные операционные и выставки оборудования, предоставляю полный пансион и отдаю целых три этажа моего отеля на растерзание медикам и фармацевтам! Так что с меня достаточно. А если высокочтимая герцогиня желает, чтобы ее гостей кто-то встречал, вполне может сделать это сама!
- Да как ты… - герцогиня возмущенно задохнулась и, порывисто вскочив, наградила строптивца пощечиной. – Мальчишка!
Влад окинул женщину тяжелым взглядом, даже не пытаясь потереть горящую щеку, чувствуя, как маленькие волоски на загривке встают дыбом. Мужчина был взбешен, хотя внешне это ничем не выражалось, спасала многолетняя привычка сдерживать эмоции.
- К вашим услугам, - Влад чуть подался вперед, изображая учтивый поклон, - а сейчас, извините, я должен идти.
- Мы не закончили, - бабка стукнула тростью по полу.
- Нет, закончили, - отрезал Влад, положив ладонь на дверную ручку. – И впредь попрошу с подобными просьбами ко мне не обращаться. До свидания, миледи.
Выскочив из комнаты, мужчина быстрыми шагами пересек холл и, напугав дворецкого, громко шарахнул дверью о косяк.
Возле машины отирался Седерик, поджидая хозяина и, стоило тому показаться на крыльце, вмиг оценил его настроение, поспешил открыть дверцу.
- В город, живо! – приказал Влад, падая на сиденье, предупредил, - Опоздаем на встречу – уволю!
Телохранитель неловко повалился на сидение рядом с водителем, и машина рванула с места, не дожидаясь, когда захлопнется дверца.
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Аватара пользователя
Радагаст
молька
молька
Сообщения: 359
Зарегистрирован: 04 сен 2010, 23:45

Re: Вершина мира. Книга 2

Сообщение Радагаст »

Глава 2.

Едва слышно прошуршала открываемая дверь и на пороге воздвигся хмурый Зак. Я бросила на взъерошенного мальчишку короткий взгляд и снова вернулась к изучению документа, пряча за бумагами улыбку. Три дня на гауптвахте не добавили парню жизнерадостности. Зак прикрыл дверь и гордо зашагал к своей комнате. Если мальчишка ожидал, что я начну его жалеть и извиняться, задавленная чувством вины, что кинула на произвол адмирала, то просчитался. Уже взявшись за ручку своей двери, парень окинул меня долгим взглядом и надменно изрек:
- Бить ребенка, а тем более в общественном месте – незаконно и…
- Предосудительно. А ты в суд на меня подай, - лениво посоветовала я, откидываясь на спинку дивана, насмешливо разглядывая возмущенного подростка.
- Ты… ты… - негодование сдавило горло, и он не смог закончить мысль, только независимо передернул плечами и скрылся в комнате.
Я ухмыльнулась, возвращаясь к чтению. Предсказать, что будет дальше, я могла с точностью до минуты. И р-р-раз!..
- Ты не имела права бросать меня там! – заявил мальчишка, вновь появляясь в комнате.
- Твоей жизни что-то угрожало? – удивилась я.
- Н-нет, - мальчишеские ресницы озадаченно хлопнули.
- Так почему я должна была тебе помогать?
- Потому что я оказался в трудной ситуации, - Зак скрестил руки на груди. Обиделся.
- Если бы ты оказался действительно в трудной ситуации, я стала бы первой, кто бросился на подмогу, - безразлично пожала я плечами, - но так как ты сам все спровоцировал, и твоей жизни ничего не угрожало, на мой взгляд, ты не нуждался в помощи. Тем более в моей. Я и так сделала много, удержав взрослого мужчину от естественного желания разъяснить кое-какому подростку, как именно следует пользоваться своими пальцами. Ужинать будешь?
- Ты самая бесчувственная женщина, которую я только встречал в своей жизни! – заявил он, становясь в позу обиженной невинности. – Меня три дня продержали взаперти, я должен был спать на нарах без постельного белья и даже без подушки, должен был по несколько часов отвечать на глупые вопросы, есть бурду, которую они почему-то выдают за еду, а все, что тебя интересует, буду ли я ужинать?! Да – буду!
- Проорался? Молодец. Теперь пойди, прими душ, переоденься и будем ужинать.
Зак фыркнул и, раздраженно топая, отправился мыться. Хмыкая вслед вселенскому негодованию, поднялась с дивана и занялась ужином. Несмотря на общее недовольство жизнью, мальчишка истребил почти все, что было приготовлено на ужин с расчетом завтрака. Даже угроза, что придется встать на час раньше, чтоб приготовить завтрак, ничуть его не тронула.

…Замигал огонек селектора, заставляя отвлечься от монитора, герцог бросил хмурый взгляд на лампочку, он же просил ни с кем не соединять. Раздраженно мотнул головой, мрачно глядя на конвульсивно дрожащий огонек, надеясь, что тот погаснет. Где там! Рыкнув под нос ругательство, соизволил ткнуть на нужную кнопку.
- Что такое?
- Ваша Светлость, - из динамика полился густой, как патока голос секретарши, - к вам начальник безопасности. Звать?
- Да, - коротко бросил Влад, выключая селектор.
Ром вошел в кабинет и, остановившись на пороге, внимательно огляделся, убеждаясь, что никого лишнего в помещении не наблюдается. Предосторожность лишняя – не было у Влада привычки прятать посетителей под столом, но Рома уже не переделаешь.
- Ваша Светлость, - начальник службы безопасности склонил голову, приветствуя начальство.
- Здравствуй, Ром, - Влад с наслаждением потянулся и, оттолкнувшись ногами, отъехал на кресле от стола, - проходи. Только не говори, что в лагерях опять бунт.
- Нет, в лагерях все спокойно. Южный готов к приему новых людей. В «Долине» подготавливают выпуск, там какая-то незначительная путаница в документах, но думаю, к сроку все решим. Остальные три работают в обычном режиме.
- Это радует, - хмыкнул Влад, вопросительно глядя на безопасника.
- Ничего особенного не произошло, милорд, но я думаю, вам необходимо знать, что кое-кто из журналистов опять пытался размотать клубок.
- Успешно? - Влад поднял одну бровь.
- А как же! - Ром довольно ухмыльнулся. - Человек получил столько фактов из первых рук, что ему хватит писать статьи на целый сезон. Он даже со свидетелями поговорил.
- Дорого обошлось?
- Не дороже обычного. Милорд, я все же считаю, что надо эту пару актеров, исполняющих роль ваших приемных родителей, взять на постоянную работу.
- Да, наверное, ты прав, - Влад задумчиво теребил мочку уха, - а то попытки раскопать мое прошлое в последнее время участились. Следи, чтоб не раскопали правду.
- Слежу, ваша светлость. Наш программист обновляет ловушки раз в сутки. Так что можете не беспокоиться - ни одна навозная муха не проскочит.
Влад рассеянно кивнул, думая, что попыток раскопать его прошлое действительно становится слишком много, может это из-за предстоящей конференции? Бабка обещала особу императорской крови. Скандал в герцогском семействе, если для такового будет хоть малейший повод, лакомый кусок и пресса вцепится в него мертвой хваткой… От пришедшей в голову мысли словно током ударило.
- Ром, надо проверить списки гостей…
- Вы имеете в виду гостей конференции? – Ром вытащил из кармана электронный планшет и принялся докладывать, изредка сверяясь с записями, - Из интересующих вас людей зарегистрировались только два человека – Романова Наталья и Шальнов Максим. Что касаемо женщины, судя по информации собранной службой контроля, не думаю, что она может представлять для вас опасность, а вот мужчина вполне способен предпринять необдуманные поступки, поскольку несколько лет службы в МК оставили свой отпечаток. Но, с вашего позволения, я все же прослежу за ними обоими.
- Спасибо, - кивнул слегка растерявшийся герцог, не ожидавший от безопасника подобной прыти.
- Не за что, - одними уголками губ улыбнулся мужчина, но было видно, ему приятна похвала, - в моем возрасте уже поздновато менять начальство. Если уж речь зашла о медиках, я взял на себя смелость проверить еще кое-что, что могло бы навредить Вашей светлости, а именно исследование, что проводила ваша… знакомая. Все фотографии, фигурирующие в материалах, сделаны только фрагментарно - ни лица, ни особых примет по ним определить невозможно, так же подменены генетические материалы и отпечатки пальцев. Связать то давнишнее исследование с вами нет никакой возможности. Так что я думаю, даже если сама госпожа Романова прилетит на эту конференцию, это вам ничем не грозит.
- Откуда такая уверенность? – с неподдельным интересом переспросил Влад, памятуя о своем желании отомстить. У бывшей хозяйки поводов для мести ничуть не меньше, чем у бывшего раба.
- Твоя Светлость, включи мозги, - вздохнул Ром, пряча планшет во внутренний карман пиджака, - если человек потратил столько усилий на укрывательство и запутывание, да так, что не знай я стопроцентно, где искать не нашел бы концов, то человек изначально не желает, чтоб выплыл истинный… фигурант.
- А если она сейчас, к примеру, захочет обнародовать имя предмета исследования?
- Работа уже публиковалась и данные прошли по всем источникам, так что подменить их истинными образцами будет крайне затруднительно. Для этого нужна очень веская причина.
- Боюсь, причина у нее есть, - мрачно заметил Влад.
- Значит, будем следить и за этим, - безопасник чуть пожал плечами, не став напоминать герцогу насколько был против мальчишеской затеи с местью и сколько раз пытался отговорить, предполагая неприятности. Молодой герцог порой вел себя, как упрямый осел. Да что уж теперь... – Если больше никаких распоряжений не будет, я откланиваюсь. Надо отдать соответствующие распоряжения.
- Да, Ром, конечно. Спасибо.
Мужчина коротко кивнул и бесшумно покинул кабинет. Влад еще не менее пяти минут покусывая губу, пялился в закрывшуюся дверь, припоминая жесточайшие пикировки с начальником службы безопасности, едва ли не впервые осознав, что его месть предприятие весьма рискованное и может обернуться существенными неприятностями, для него самого вздумай Анька все открутить назад. Конечно, Ром по возможности осложнит ей задачу, но кто может гарантировать, что у бывшей хозяйки не найдется своего Рома? И то, что Влад о нем не знает, совсем не значит, что его нет. Похоже, прав был безопасник как-то бросивший в сердцах, что сударя в детстве, видать, мало пороли, раз тот совершает поступки недостойные взрослого человека. Да нет, черта с два! Влад прав! Он имел полное право на то, что сделал и он, основываясь на своем жизненном опыте, ни за что не поверит, что все произошедшее было всего лишь стечением обстоятельств. Не бывает таких стечений и случайностей таких не бывает. Только если они не кропотливо подстроены. Так что к черту никчемные сомнения. Он прав. И точка!
Трель мобильного телефона, раздавшаяся в тишине кабинета, заставила вздрогнуть, отвлекая от раздумий. Влад с силой потер лицо, ухмыляясь тем глупостям, что забрели в голову. Спустя секунду на звонок отвечал человек привыкший нагонять на окружающих ужас и молниеносно просчитывать ситуацию, и тени сомнений в панике бежали прочь, скрываясь в потаенных уголках души…

В рабочем коридоре, куда стаскивали все, что могло помешать в отделении, было на удивление пустынно. Обычно здесь, среди каталок, штативов и кресел, находили убежище редкие курящие декаденты, которые вопреки строжайшему запрету начальницы госпиталя предавались любимому пороку – курили, прихлебывая обжигающий кофе, порой приправленный несколькими каплями спирта, и травили скарбезные анекдоты, а иногда, со скуки, устраивали гонки на инвалидных креслах.
Дежурные лампы едва светились, погружая пространство в приятный глазу полумрак. Дойдя почти до конца коридора, я взобралась на каталку и, закурив, откинулась на стену, жмурясь от удовольствия. Умные книжки утверждали, что лучшее лекарство от хандры находить в окружающем маленькие радости, культивировать в себе благожелательное отношение к жизни и еще какую-то позитивную хрень, вот я и старалась - находила и культивировала. Жизнь от этого не становилась лучше, но, по крайней мере, с ней можно было мириться. Вот если бы не Зак…
Терпеть не могу, когда что-то непонятно, а в последние дни ощущение сгущающейся непонятности ощущалось почти физически. Основной возмутитель моего спокойствия после возвращения с гауптвахты вел себя тихо. Слишком тихо! Настроившись на затяжную войну с мстительным подростком, чувствовала себя… обманутой, что ли. Я все ждала подвоха, отчаянно надеясь, что ничего страшного, что мальчишка перешел на новую ступень противостояния, таким оригинальным способом показывая всю глубину моей неправоты. Обычно на подобные «гастроли» терпения у него хватало дня на три, потом надоедало, а тут уж вторая неделя пошла! Признаться, я начинала всерьез волноваться, не перестаралась ли с воспитательными мерами. Нужно было, наплевав на здравый смысл, все же вытащить ребенка после первой ночи, проведенной в камере. На все мои попытки поговорить по душам, он лишь сдержанно улыбался, заверяя, что ничего особенного не происходит, все в порядке. В порядке, как же, если он сам, без напоминаний, забрал белье из прачечной, заменил давно перегоревший блок освещения в прихожей и переделал кучу домашних дел, вечно откладываемых на потом.
Правда, была и положительная сторона - непримиримая борьба за поездку на конференцию как-то одномоментно сошла на нет. Окружающие словно забыли, и больше чем за неделю о поездке не было сказано ни слова. Низа и та куда-то запропала, с головой уйдя в новый проект. А через четырнадцать часов истекает срок подтверждения участия и одна из жизненных проблем отвалится сама собой. Конечно, немного жаль упущенных возможностей, но на Таурин я полечу только в одном случае – если меня парализуют, спеленают в смирительную рубашку, не забыв приковать к чему-нибудь основательному… На поясе пискнул пейджер, я повернула его экраном к себе, у одного из пациентов случился приступ. Наскоро затушив сигарету и отправив ее в утилизатор, сорвалась с места.
Изнурительное своей монотонностью дежурство закончилось, я с удовольствием скинула хирургическую робу и поплелась домой, чувствуя себя выжатым лимоном. Тишина и спокойствие отнимали больше сил, чем тяжелая работа.
На крохотном пятачке прихожей копошился Зак, собираясь на занятия. Мальчишка удостоил меня сдержанного взгляда и пожелания доброго утра. Он учтиво придержал передо мной дверь, а после так же вежливо попрощался. Глядя в закрытую дверь, я едва сдержалась, чтоб догнать поганца и хорошенько встряхнуть. Вежливость выводит из себя похлестче хамства. Глянув на часы, злорадно ухмыльнулась – осталось продержаться пять часов, а потом в его «концертах» не будет никакого толку. Чтоб оградить себя от возможных провокаций отключила внешнюю и внутреннюю связь, оставив только пейджер, и завалилась спать, не забыв запереть входные двери на замок.
Оглушительный рев сирены, вклинился в мозг, проламывая тонкую грань меж сном и явью. С секунду я слушала завывания, ожидая, что вот-вот звук смолкнет. Но тут ожил пейджер, лежащий на полу. Свесившись с края, выловила елозящий прибор. Вот голову отвернуть тому, кто придумал эту тревогу, ворчливо подумала я, скатываясь с кровати. Не прошло и минуты, а я уже стояла у входной двери. Поворот ручки и на меня навалился оглушающий, пронзительный вой, до того приглушенный дверями и переборками. Звук вламывался в сознание, круша волю и пробуждая желание забиться в какой-нибудь угол. Всегда яркое освещение потускнело, что означало перевод генераторов на экономичный режим, из потолка выдвинулись проблесковые маячки, озаряя коридор тревожными красными всполохами. Красный. Высшая степень опасности. На лицах людей высыпавших в коридор, читалось недоумение и растерянность. Что-то было не так. Очень не так! Нет, учения бывали и раньше, и тревоги случались, но никогда до этого не ощущалось в окружающем легкого налета нервозности. Я выругалась сквозь зубы и двинулась в сторону резервного блока лифтов, построенных на случай непредвиденных обстоятельств, чтоб обеспечить людям возможность беспрепятственно передвигаться. На моей памяти те лифты ни разу не включали.
Пломбы с решетки, перекрывающей проход к лифтам, были сорваны, болтаясь нелепыми пауками на покалеченной проволоке. На площадке уже собралась достаточно внушительная толпа. Люди с молчаливым напряжением разглядывали панели движения, впрочем, когда динамики разрываются ревом, особо и не наговоришься – себя бы услышать, не то, что соседа.
Портал шахты засветился пронзительно белым светом, показывая, что лифт подошел, высокие двери бесшумно разъехались, открывая почти заполненную грузовую кабину. Я кое-как протиснулась в угол и замерла, со всех сторон стиснутая пассажирами, почти уткнувшись носом в чью-то серую куртку. Двери закрылись, и перегруженная кабина пришла в движение. Сирены, оглушавшие в коридорах, приутихли, давая отдых измученным ушам и позволяя расслышать обрывки разговоров.
- Что за черт? – вопрошал кто-то слева.
- Тревога, - философски ответил сосед справа.
- Какая к той матери тревога?! – воскликнул из толпы совсем молодой голос, в котором сквозили истерические нотки. – Это нападение!
- Да замолкни ты, балабол, - добродушный бас перекрыл все остальные разговоры, - кому на нас нападать?
- Это приграничье… - бросил еще один невидимый собеседник.
В лифте воцарилась настороженная тишина. Приграничье. Да уж от этих малоизученных пространств можно ожидать чего угодно и те, кто считает, что люди-человеки покорили все и вся и неизвестных науке форм жизни быть не может, мягко говоря, ошибается, внушая себе ничем не подкрепленную уверенность. Но с иными формами разумной жизни вполне можно договориться, взять, к примеру, хоть Третичную конфедерацию, граничащую с галактионом на востоке или Северный союз, где живут не гуманоидные формы, и вполне себе сотрудничают с гомосапиенс, бойко приторговывая ресурсами, удерживая, однако, последних на значительном удалении, словно чумных за преградой карантина. Впрочем, может, они и правы. Хуже дело обстоит с самими сапиенсами, все-таки насквозь криминальная форма жизни, порочная уже до рождения, а в приграничье и того более. Сюда издревле стекалась всякая человеческая шваль, сбиваясь в новые государства и захватывая, как они уверены, ничейные планеты, куда так и не удосужилась дотянуться твердая длань императора. На деле все эти новопровозглашенные царьки банальные пираты, насильники и прочие головорезы. Оплот работорговцев и контрабандистов. Но ни один из главарей этих планет все же не обладал достаточной наглостью, чтоб мало того напасть на инспекторскую станцию, так еще и предварить нападение угрозой, об этом как раз шепчет перепуганный женский голос справа, наклонившись почти в самое ухо соседа. Честные разбойники, мать их!, словно сошедшие со страниц древних романов – перед нападением громко орать «иду на вы». Или очень тупые, или совсем смелые. Лифт едва полз, останавливаясь на каждом уровне, и стоило только открыться створкам, как на уши наваливался заполошный ор сирены, а по глазам неприятно хлестали сполохи маячков, так, что приходилось прикрывать веки. Вот никогда не понимала, зачем вся эта светомузыка – повыли первые десять минут, посверкали и будет – не на дискотеке чай. Но куда ж нам, простым смертным, понять великие инструкции, ничуть не принимающие во внимание, что подобное давление на мозги отнюдь не мобилизует, а сеет панику. Лифт остановился, и я кое-как выбралась из кабины.
В госпитале в отличие от других уровней свето-шумовые эффекты были не так назойливы, и это радовало, работать в условиях дискотеки было бы крайне неприятно. Перед стойкой регистрации собрался, судя по цветам формы, весь персонал. Я пробилась в регистратуру и засвидетельствовала компьютеру свое почтение, отметившись в листке прибытия. По толпе прошло шевеление, разговоры стихли, народ расступался, давая начальнице госпиталя выйти на свободный пятачок у стойки.
- Господа, - коротко прокашлявшись, начала она, голос ее подрагивал от волнения, - на нас совершено нападение, до первого столкновения остается около пятнадцати минут. Мы с вами не раз проходили это на учениях, теперь пришло время проявить себя в реальных боевых действиях…
Речь начальницы носила насквозь патриотический характер, призывая подчиненных, то бишь нас, встретить опасность с честью и не оплошать перед ликом врага и еще что-то в этом роде, призванное поднять боевой дух и задавить панику. Поняв, что из ее речи я вряд ли вынесу что-то новое, позволила себе отвлечься, решая, на мой взгляд, более важную проблему. За всей этой суетой я совсем забыла о Заке и теперь нужно выдумать способ предупредить мальчишку, чтоб тот не высовывался. Не хватало еще в этой сутолоке ловить непоседу, решившего блеснуть героизмом. А он решит. Или я Зака не знаю.
- Я настоятельно прошу не забывать о сортировке, - вещала меж тем начальница, - и отнестись к этому делу с предельной ответственностью.
Несколько человек, стоящих рядом со мной, возмущенно выдохнули и их можно понять – странно слышать подобные речи. Обращайся она к людям с улицы, еще куда не шло, а тут…
- И еще, работать придется в сложных условиях, так как все отводящие коммуникации отключены.
- Что значит – отключены? – неутерпев удивилась я вслух.
- То и значит, доктор Романова, - по мне полоснули холодным взглядом, - что все коммуникации в связи с нападением пришлось заблокировать.
- Сортиры не работают, если проще, - хихикнул сзади один из докторов.
- Что за бред? – хмыкнула я, слабо представляя, чем во время нападения помешает канализация. Чтоб захватчики, завладев станцией, оправиться не смогли, если припрет?! Нет, я понимаю перекрыть подачу кислорода по трубопроводу, я понимаю отключить газ, электричество, но канализацию?! Что-то моих куриных мозгов на это не достает. Кажется, я громко фыркнула, потому как реакция начальницы не заставила себя ждать.
- Если доктору Романовой так смешно, то она может, спустится в ангарный отсек? Тем более у нее, по ее заверению, есть опыт участия в боевых действиях?
- С удовольствием, - вежливо улыбнулась я, ничуть не переживая, что меня возможно посылают на передовую.
Месть со стороны начальницы была, прямо скажем, смешная. В памяти всплыла полуистершаяся строчка из забытой детской сказки «только не бросай меня в терновый куст» так, кажется, вопил один из ее главных героев. Уж лучше я буду ползать под взрывами, чем слушать те вдохновенные глупости, которыми нас пичкали последние пять минут. Драгоценных минут! Подхватив два объемных чемодана, я снова двинулась к лифтам, тихо радуясь, что уж в ангарах, среди авангарда из суровых мужиков, точно получу хоть какую-то информацию о том, что тут творится. На выходе из госпиталя меня нагнала Наташка. Подруга была бледна и нервно покусывала губы.
- Ань, там Дима внизу… Ань, присмотри за ним, пожалуйста… Если с ним что-то случится, я… я не знаю…
- Наташ, не говори глупостей, ничего с твоим генералом не случится, - твердо проговорила я, - ты Сашку куда дела?
- Сашка с другими детьми в центральном зале.
- Это хорошо, - одобрила я.
Центральный зал, находящийся у самого ядра станции, при нужде герметично изолировался, и из него вели шахты экстренного спуска непосредственно на закрытую площадку со спасательными шлюпами. Вот бы еще знать, что и мой мальчишка там. А если он сбежит и проберется в каюту? Ну, почему я, за всеми мелкими делами, забыла показать ему нишу в коридоре, где хранится пара универсальных скафандров?!
На нижние уровни кабины шли полупустыми, так что я с относительным комфортом нашла себе местечко у стеночки, пристроив под ногами чемоданы. Страха не было, но что неприятнее не было куража, того самого благословенного куража, что предваряет всё неизвестное, новое и помогает очертя голову кидаться в самый эпицентр заварухи, напрочь положив на последствия.
Миновав не менее десятка кордонов, где у меня со всем вниманием проверили документы, придирчиво сверяя личность, достигла главного зала, бурлящего деятельностью. Вся огромная площадь была разделена на две части, в той, что ближе к шлюзам выстроились рядами легкие боевые перехватчики, у которых суетились оранжевые фигурки механиков, заканчивающие последние тесты. Пилоты, одетые в легкие скафандры, стояли каждый у своей машины, ожидая команды.
Во второй половине зала, той, что ближе к лифтам господствовали военные. Не теряя времени на никчемные разговоры, они закончили разворачивать боевые порядки. Вот чем мне нравятся эти ребята – никаких тебе лишних философствований, дело и только дело! На подкрепление военным в ангары спустился весь полицейский отдел, а вон и генерал, неосмотрительно напяливший китель со всеми регалиями, возвышается над своим флангом и даже до меня доносится его рык, успешно соперничающий с командными голосами капитанов и майоров цвета хаки. Поприставав к окружающим, выяснила, где располагается штаб, поспешила отметиться. Выполнив причитающиеся формальности я на время оказалась не у дел и оставив чемоданы на попечение адъютанта, с важным видом застывшего у штабной двери, отправилась оглядеться, стараясь держаться краешка и не лезть в самую гущу. Не думаю, что кто-то обрадуется, начни я толочься под ногами.
Я пробиралась мимо резервного оружия, составленного в аккуратные пирамиды, когда меня окликнули. Я оглянулась, отыскивая звавшего. Витя Грабов махал мне руками, высунувшись из-за какой-то двери. Я обрадовалась старому другу так, будто он был последний представитель человечества во вселенной. Вот он, мой кладезь, занимающий относительно невысокий пост, чтоб его призвали в командный штаб, но достаточно большой, чтоб иметь полную информацию. Я кивнула и быстрым шагом вернулась за своими чемоданами. Лучше дожидаться атаки в компании, чем слоняться по залу.
- Ого, хорошо окопались, - хмыкнула я, рассматривая небольшую комнатушку, где помимо Грабова находились еще два его зама.
На столах вдоль стен, где парни развернули лабораторию, подмигивали готовые к работе датчики и ровно светились мониторы. Хмурый, с вечно недовольной миной на худом лице Айк, отвлекся от своего занятия и мимолетно кивнул, приветствуя. Полная его противоположность грузный и улыбчивый Боря, с вечно расстегнутой на необъятном животе пуговицей, выбрался из своего кресла и, смешно просеменив коротенькими ножками, выдернул из моих рук чемоданы, определил их под один из столов, подскочил, схватил мою ладонь и затряс, расточая комплименты. Вот и кто скажет, что этот смешной толстяк, профессор вирусологии и один из лучших практиков, когда его и всерьез-то воспринимать невозможно!
- Тебя тоже на передовую кинули? – закончив с похвалами моим глазам, поинтересовался Боря.
- Меня сюда сослали, - скорчив скорбную мину, поделилась я.
- О, опять своей начхальнице на фост наступила? – пуще прежнего обрадовался профессор, в своей неподражаемой манере, – Что ты ей сказала на этот раз?
- Ничего, - мотнула я головой, следя за сводкой, поступающей на монитор.
Если верить системе дальнего обнаружения армада вражеских кораблей уже вошла на предельную дальность, еще чуть-чуть и здесь будет жарко. Интересно, кто это у нас такой богатый, что сумел собрать флотилию из… ни фига ж себе! Из шестидесяти тяжелых эсминцев! И это не считая мелочь вроде штурмовых ботов. Ой, что-то, Анна Дмитриевна, неуютно как-то становится. Я сглотнула, отгоняя трусливые мыслишки о самоубийстве. Нет, надо досмотреть эту комедию до конца. Я выдохнула и нашла в себе силы продолжать разговор в шутливом тоне.
- Я просто порадовалась, что сортиры у нас не работают. Не видать вражеским экскрементам нашей канализации! Что. За. Хрень?! – воззвала я, расходясь злостью, - Мы что, вступаем в неравную схватку под девизом: «Да лопнут их мочевые пузыри! Да разорвет кишечник их! Да захлебнуться вороги в собственном дерьме»?! И где, черт его дери, адмирал?! Я не видела его ни в штабе, ни в зале!
- Анька, ты чего?
Я только мотнула головой. Самой бы знать, чего так разошлась. И дело тут совсем не в том, что мы болтаемся посреди космоса, запертые в консервную банку, которую вот-вот вскроют. Да, черти всех дери – вскроют! Ни одна станция не устоит против двенадцати звеньев боевых кораблей, надо смотреть правде в глаза. Пора бы уже подумать об эвакуации самых незащищенных, которых мы, как в древние времена, спрятали в центр круга, ощетинившись копьями в надежде, что враг уж если не побежит в ужасе, так хоть будет возможность его остановить. Почему до сих пор не отдана команда?! И вообще, в происходящем что-то неправильно, что-то не так! Что? Не знаю!
- Около получаса назад система слежения обнаружила на самой границе ее видимости скопление кораблей, - тихим, загробным голосом заговорил Айк, но как-то так у него получалось, что этот полузадушенный шепот был слышен во всех углах, несмотря на сирену, продолжавшую вопить. - После анализа данных компьютер пришел к выводу, что на нас готовится нападение. Станция была поднята по тревоге, одновременно с этим компьютер распознал нападающих, выяснил, что в случае прямого контакта враги распространятся практически моментально, проводя атакующий бросок непосредственно через канализацию, поэтому вся система отвода была заблокирована, как заблокированы и двери во все туалеты и ванные комнаты. За одной такой дверью оказался наглухо замурован адмирал. Наши компьютерщики вот уже двадцать минут пытаются его вызволить, но компьютер не реагирует ни на команды разблокировать эту дверь, ни на аварийное открытие. Теперь дверь пытаются обесточить и открыть ее механически, а проще взломать.
- Ты хочешь сказать, что главный защитник будет отражать атаку сидя на толчке? – я с силой потерла глаза, пытаясь уложить в мозгах полученную информацию. Происходящее все больше и больше походило на извращенную комедию.
- Ну, примерно так, - ухмыльнулся Грабов. – Нестандартная, прямо скажем, ситуация.
- Да какая, к черту, нестандартная!..
- Тихо! – приказал Витя, читая быстро бегущие строки. – Все, они подходят к зоне атаки. Наши выпускают беспилотных разведчиков.
Мы затаили дыхание, ожидая новой информации. Я раскрыла ближайший чемодан и принялась натягивать перчатки, попутно проверяя закладку. Секунды ползли медленно, в какой-то момент даже показалось, что до слуха отчетливо доносится, как шурша, трутся песчинки в огромных песочных часах, отсчитывающих последние минуты инспекторской станции.
- Есть! – воскликнул Айк, просматривая строки, начавшие бойко выскакивать на мониторе. – К нам подходит враждебно настроенный флот боевых чумичек, им навстречу вышли наши перехватчики…
- Боевых кого?! – опешив, переспросил Боря.
- Чумичек, - пожал плечами Грабовский зам.
- Мужики, - я растерянно разглядывала лица присутствующих, - мне одной кажется, что это бред?
- А кто такие чумички? – нахмурился Витя.
- Половники, – пролепетала я, медленно опускаясь на стоящий у ног чемодан. – На нас движется сводная армада боевых половников.
- Какие такие половники? Ты чего несешь?
- Деревянные, блин, Витя! Деревянные!
- Перехватчики сообщают, что мы одни, - задумчиво проговорил Айк, продолжавший следить за мониторами.
- Конечно одни, - я схватилась за голову, сдерживая истерический хохот, - у половников не может быть флота!
- Что за… - мужчина отпрянул от вспыхнувшего ярким белым светом монитора, потирая ослепленные глаза.
- Не три! – прикрикнула я, копаясь в раскрытом чемодане. - Сейчас закапаю.
Вооружившись нужным тюбиком, я поднялась и… оказалась в кромешной темноте.
- У меня глаза лопнули? – с завидным спокойствием поинтересовался Айк.
- Глаза лопнули у всех, - парировал Витя, - какая-то сука выключила питание, вот сейчас включится резерв!
И действительно, лампочки замигали, неохотно включаясь вполсилы. Тренькнули заработавшие компьютеры, но вместо положенных цифр, строк или на худой конец заставки на всех мониторах медленно вращался хорошо прорисованный трехмерный кукиш! Судя по лицам окружавших меня мужчин многие мысли крутились в их головах в такт этому кукишу. Хотя, положа руку на сердце, в моей голове крутились не менее колоритные идеи на тему, что можно сделать с товарищем, или группой товарищей – расследование покажет – поставивших на уши целую станцию! Томно задышал динамик громкой связи и порыкивающий от помех голос скомандовал отбой.
А потом было полуторачасовое оперативное совещание, куда были приглашены все жители станции, за исключением малолетних детей и вахтенных. Вызволенный из сортира адмирал, долго и нудно восхищался окружающими. В очень вольном переводе речь шла о том, какие все же нехорошие, недальновидные и непрофессиональные люди, работают под его, адмиральским, началом, если какой-то мудрый и находчивый хакер, своими ловкими пальцами, сумел поставить раком всех и вся и вставить тем всем и вся большой и красочный!.. Нет, все-таки верно, что не пустили детей на это собрание, а то их словарный запас мог бы значительно пополниться. Женщины краснели, мужчины сурово сжимали губы, и на всех лицах читалось боевое рвение. Я сидела в последнем ряду и, вполуха слушая адмиральский спитч, думала. Сопоставляла. Рассчитывала. И всякий раз приходила к одному и тому же выводу, прям, как по математическому правилу о суммах и слагаемых. Но! Доказательств-то никаких. Но правдоподобно. Боги, как же правдоподобно! Не дай бестиарий, догадки верны… Вот честное слово – убью!
На трибуну взобрался главный компьютерщик и принялся докладывать, что сбои и ошибки системы, возникшие вследствие атаки взломщиков не так критичны, как показалось на первый взгляд, но в любом случае требуют тщательнейшей проверки и наказании виновных. Далее слово взял генерал Романов, заявивший, что по горячим следам злоумышленника взять не удалось, но сейчас уже совершенно точно известно, что атака проводилась дистанционно, а не с одного из компьютеров станции, как думают коллеги из отдела высоких технологий. Правда, пока они не отследили с какого, но отследят обязательно и примерно накажут виновного каторжными работами, сроком до десяти лет, поскольку это не баловство, а самая натуральная диверсия, которая может быть приравнена к теракту. Но, в любом случае, на станции есть пособник, кто передал злодеям коды доступа к внутренней сети. Дмитрий Петрович обвел ряды своим фирменным взглядом – долгим и проницательным до печенок. Вот восхищают меня эти методы работы. На что надеется? Что вот прямо сейчас виновный выпадет в проход и, посыпая голову пеплом, поползет меж кресел, вымаливая по дороге прощение? Не выпадет и не поползет. И даже не оттого, что вконец бессовестный паршивец, а потому, что, если мои догадки верны, виновного в зале просто нет.
- Я не был бы столь категоричен, - заспорил с ним начальник отдела высоких технологий, - вы не рассматриваете версию, где главный виновник вовсе не передавал никому секретных сведений, а проводил атаку сам, причем непосредственно со станционного компьютера!
- Отчего же, я рассматриваю все версии, - парировал генерал, - и ожидаю от ваших людей содействия в проведении следствия.
- Любое содействие будет всенепременно оказано, - с легким налетом ехидства ответил генеральский соперник.
Я вся издергалась, ожидая окончания дискуссии. Надо срочно бежать, а эти глухари никак не могут остановиться в обоюдных подначках, уйти же, не обратив на себя внимания, никак. А внимание это мне сейчас ну совсем ни к чему. Если все так, как я думаю, мне прямо-таки жизненно необходимо приклеить на рожу милую улыбку и быстро сворачивать дела, благо, сворачивать особо нечего. Генерал глаза на происшествие не закроет, а адмирал тем паче! Не сильно приятно побывать в роли «толчкового» полководца… Да что ж они никак не угомонятся! У меня каждая секунда на счету, а эти олухи…
- На этом предлагаю окончить собрание и всем вернуться к своим непосредственным делам, - подытожил адмирал, не совсем этично прерывая своих подчиненных, - о результатах расследования будет объявлено позже.
Я, терпеливо осаживая колотящееся сердце, дождалась, когда люди потянутся к выходу и, встав, смешалась с толпой. Но, несмотря на все мои ухищрения, уйти незамеченной не удалось. Отец догнал меня на лифтовой площадке, выругавшись под нос, я вышла из готовой тронуться кабинки.
- Привет, - отец обнял меня за плечи и зачем-то поцеловал в висок.
- Привет, - откликнулась я, стараясь не выказывать удивления этой нежданной нежностью.
- Ты как?
- Нормально, - пожала я плечами, удивляясь все больше. Нет, он не может знать, не может даже догадываться, если я сама толком ничего не знаю. Тем более, отец никогда не воспринимал мальчишку всерьез. Или догадывается? Если так, то дела хреновей, чем я полагала.
- Ну, что ты об этом думаешь?
- Это твоя работа думать, - напомнила я, - моя работа резать и шить. А если честно, то ничего я не думаю, я сейчас слишком устала для этого. Я ж с дежурства, поспать дали от силы полчаса, так что я чуть ноги волоку, а мне еще в госпиталь и объяснительную писать.
- Какую объяснительную? – нахмурился генерал, забывая, или, по крайней мере, делая вид, что забывая, о своем вопросе.
- Почему если не было нападения, реанимационный чемодан оказался разукомплектован, я ж оттуда перчатки достала и физраствор.
- Что за новшества? – нахмурился генерал.
- Ну, ты ж за патроны отчитываешься? А я за перчатки. Хотя, если серьезно, кое-кто хочет себе баллы и премию заработать, экономя на расходке.
- А где твой малец?
Оппа! Неужели все-таки подозревает? Где мальчишка мог засветиться? Фу! Стыдно, Анна Дмитриевна! Стыдно подозревать ребенка, который может и не виноват ни в чем! И на чем основываются твои подозрения? На том, что парень стал вежливым, обходительным и, наконец, взялся за ум?! Так радоваться надо, а ты знай себе, шпионские страсти развела!
- Пап, ну, откуда ж я знаю?! Я здесь, он там и «жучка» я на него не цепляла, чтоб передвижения отслеживать! Я его видела сегодня ровно полторы минуты, когда пришла с дежурства, а он уходил на занятия. И вообще, к чему такой интерес к моему подкидышу?
- Да… вот это… - генерал вроде как замялся, - мне Наташа сказала, что мы с тобой не особо ладим, вот и…
- Ищешь точки соприкосновения? – понимающе кивнула я. – Тоже надо. А о мальчишке могу сказать только то, что раз он с утра ушел на занятия, то должен был в центральном зале со всеми эвакуированными просидеть всю тревогу, а сейчас, скорее всего, дома, если их, конечно, не оставили после занятий наверстывать. А сейчас, ты меня извини, но мне идти надо бумажки заполнять, а я отдохнуть хочу.
- А ну, да. Иди, конечно.
Я нажала кнопку вызова лифта. Генерал постоял со мной, ожидая кабины. На его роже аршинными буквами был написан вопрос, который он все не решался задать. Двери разъехались, открывая нутро кабины.
- Ну, я пошла, - вместо прощания сообщила я, шагая через порог.
- Ань, - отец придержал двери, - ты на конференцию эту поедешь?
- Нет, - мотнула я головой. – Мне там нечего делать. Да ты не волнуйся, не уведет никто твою женушку, недельки через две вернется отдохнувшая, загоревшая и напичканная знаниями.
- Шутки у тебя! – возмущенно фыркнул генерал в закрывающиеся двери.
Криво улыбнувшись своему исковерканному металлом отражению, подумала, что старый лис все же нашел свою вторую половину, впрочем, мужик имел на это полное право, если уж первая половина жизни не удалась. Пробравшись вглубь, оперлась о стенку и прикрыла глаза, размышляя об упущенных возможностях. До окончательной их утраты оставалось, я приоткрыла один глаз, сверяясь с часами, не более двадцати минут. Хотя, как доказывает жизнь, упущенных возможностей не существует, обязательно на опустевшее место приходит что-то другое, зачастую гораздо интереснее, чем то, что было ранее. Таково извечное, нерушимое равновесие. По крайней мере, очень хочется в это верить.
В который раз за это длинное утро выбравшись из лифта поплелась по оживленному коридору к своей каюте. Люди, возвращавшиеся с общего собрания, двигались, на ходу обсуждая несостоявшееся нападение, строили догадки, спорили, кто горячо, кто по инерции. Я кивала знакомым, не вступая, однако, в полемику.
В зале копошился Зак, что-то мурлыкая под едва слышную мелодию. Я приостановилась на секунду не решаясь переступить порог и чувствуя, как одолевающие меня подозрения рассеиваются сигаретным дымом, а губы растягиваются в глупой улыбке – за последние недели впервые услышав от шалопая, что-то кроме сдержанного и немного безразличного разговора. Оттаивает парень. Скинув обувь, вошла в комнату, улыбка медленно сползла с моего лица. Крайне довольный собой подросток прилаживал на место стенную панель за видеофоном, у его ног разноцветными змеями свернулись провода, с хищными головками зажимов-«крокодилов». Я проследила за проводами, уходящими под ковер и дальше в его комнату. Даже заглядывать туда без надобности и без того ясно, что провода тянутся к ноутбуку. Ну, вот, а вы, доктор, переживали – нормальный ребенок! Да твою же мать! Мелкий паршивец, закончив с панелью, нагнулся подобрать провода, да так и застыл полусогнутым, уткнувшись носом в пару незапланированных ног. Хотелось устроить отвратительную истерику – визжать, топать ногами и бить посуду. Но ничего из вышеперечисленного я себе позволить не могла.
- Ой, - Зак смотрел снизу вверх честнейшими глазами, а поднятые бровки жалостливо сходились над переносицей.
- Аня, это не то, что ты думаешь… - пролепетал мальчишка, самую универсальную, но от этого не становящуюся менее идиотской, отговорку.
Увесистая оплеуха заставила его заткнуться и со всего маху присесть на задницу. Перестраховка, конечно, но на случай возможной прослушки сойдет. Еще не хватало, чтоб кое-кто слушал чистосердечные признания. К делу не пришьешь, а вот если знаешь в какую сторону крутить, то дело состряпать запросто.
Счет пошел на минуты. Подцепив валявшиеся провода и, с силой рванув, выдрала их из-под ковра, попутно обрушив в соседней комнате что-то очень похожее по звуку на ноутбук. Судя по тому, как страдальчески скривился мальчишка, так оно и было. Провода, скрученные в тугую бухту, отправились в мой нагрудный карман, благо тонкие и из-под ткани особо не выделяются.
Теперь в коридор и, дернув рубильник, обесточить каюту, подсветив себе зажатым меж зубами фонариком вскрыть неприметную панельку и аккуратно отсоединить несколько проводков. Видеонаблюдение в каюте заблокировано еще несколько лет назад, но теперь даже если кто-то и обойдет блокировку не увидит ничего, кроме черных экранов. С отключенными-то камерами!
Включив питание, вернулась в зал. Зак так и сидел на полу, прижимая к роже ладонь, придерживая ею стремительно краснеющее ухо и щеку и растерянно следил за моими действиями.
- Паяльник где?
- Что?! – от удивления Зак аж ладонь от лица отнял.
- Паяльник где? – процедила я.
- В… в комнате, в столе. Ань, а зачем?
- Замолкни! – огрызнулась я.
Влетев в комнату, подхватила с пола ноутбук, с силой захлопнув крышку, сунула его под мышку. Так. Паяльник, припой, кислота, пара-тройка отверток, из ящика с игрушками вытащить чего-то непонятное, которое никогда не дождется завершения. Внимательно оглядеть комнату, все ли панели закрыты, не торчат ли из стены несанкционированные провода. Надо отдать поганцу должное – работал парень всегда аккуратно и не его вина, что не успел прибраться до моего прихода, в школе небось задержали.
В зале я раскидала по столу все, что было в руках, не забыв плеснуть кислотой на столешницу. Антикварную, мать вашу, столешницу! Полюбовавшись, как белесыми пятнами вздувается столетний лак, кинула рядом с ними включенный и успевший разогреться до пары сотен градусов паяльник. Вокруг пышущего жаром жала тут же образовалось стремительно чернеющая отметина, а по комнате поползла вонь тлеющего лакированного дерева. Дождавшись, когда пятно значительно расползется, выключила паяльник. Удовлетворившись разрушениями, перешла в кабинет. Мальчишка провожал свой ноутбук скорбящими глазами. Вскрыв ножом машинку, извлекла блок жесткого диска и, уложив его на стеклянный столик, несколько раз проделала реанимационные мероприятия. Дефибриллятором. Думаю, трех разрядов ему вполне хватило бы, но для пущей уверенности ударила еще пару раз, следя за тем, чтоб внешних признаков воздействия видно не было. Пусть ребятки из полицейского управления, если до них все же дойдет, хоть на стену влезут, пытаясь снять с дисков информацию.
Упаковав ноутбуковские мозги обратно, отнесла убитую машинку в гостиную, где водрузила на испорченный столик и кое-как подсоединила недоработанную игрушку к компьютеру. Ну, что – все? Да, кажется… Глянув на Зака, так и не вставшего с пола, мотнула головой и вышла в кухню. Дернув кран, понаблюдала, как тугой напор воды, падая в раковину, разбивается на капли, веером разлетающиеся по столу, попадают на холодильник, стекая по серебристому боку. Подставив под струю ладони, сложенные лодочкой, набрала пригоршню воды и плеснула в лицо, не заботясь о намокших рукавах. Сейчас это наименьшая из возможных неприятностей. Коротко выдохнув, обошла холодильник. Письмо так и висело на дверце, нагло отсвечивая персиковым боком. Сняв его с холодильника, решительно разорвала конверт, почти физически ощущая, как уходит в пространство сигнал подтверждения. На пол выпала именная карточка утверждающая, что Романова Анна Дмитриевна является почетным гостем медицинской конференции, что будет проходить на славной планете Таурин. Спустя пять минут по краю электронной карты засветилась зеленая полоса. Вот теперь точно – все!
Вернувшись в гостиную, еще раз осмотрела разгром, потирая чуть подрагивающие руки, осознавая, что минуту назад совершила тяжкий проступок, начисто уничтожив улики, тем самым покрывая преступление и преступника. Мои действия потянут на три-четыре года тюрьмы. И это как минимум. Но ни секунды не жалела о содеянном.
- Аня…
- Не смей со мной разговаривать! Иди, собирай вещи. Живо.
- Какие вещи?
- Свои! И пошевеливайся!
Четыре набитые сумки стояли посреди гостиной, готовые к выходу. Ожидая, Зака, застрявшего в туалете, я подсела к видеофону отстучать сообщение начальнице госпиталя. Надо ж человека в известность поставить. Я хмыкнула, заканчивая набирать текст, представляя, как она расстроится, расставшись со своей главной головной болью.
- Зак, поторапливайся! – крикнула я, нажимая на клавишу подтверждения отправки.
- Собрались куда-то? – вкрадчивый голос, раздавшийся за спиной, заставил прикрыть глаза и помянуть генерала Романова по матушке.
- Да, собрались, - подтвердила я, разворачиваясь к незваному, но ожидаемому посетителю.
- Куда, позволь поинтересоваться? – излишне мягкие нотки в генеральском голосе вопили о том, что со мной разговаривает не отец, а полицейский.
- На конференцию, - ответила я чистую правду, - Зак, я не буду тебя ждать!
- Хм… не далее, как полчаса назад на вопрос о конференции я получил отрицательный ответ, что же изменилось?
- Макс, - пожала я плечами.
- Макс?
- Шальнов. Мне позвонил Макс и уговорил ехать.
- На твой номер не поступало никаких внешних звонков, - заметил отец нестыковку.
- На мой стационарный номер, - парировала я, извлекая из кармана наладонник и демонстрируя его генералу.
- Вот как!
- Можешь не трудиться, тыкая кнопки вслепую, - фыркнула я, видя, как отцовская рука нырнула в карман, - этот номер не отслеживается и входящие на него у вас не фиксируются, так что придется поверить на слово.
- Да? А я все же попробую, - ничуть не устыдившись своего недоверия, ответил отец уже в открытую доставая телефон и отдавая экспертам соответствующие указания.
- Знаете, Дмитрий Петрович, это уже шизофрения. Что за проверки? Ты меня в чем-то подозреваешь?
- Не тебя, - на губах генерала заиграла хищная ухмылка, - а твоего…
- Его зовут Зак, – подпустив металла в голос, напомнила я. – Потрудись запомнить, а если не в состоянии – запиши. Так в чем ты подозреваешь мальчишку?
- В диверсии, - внимательный взгляд полицейского тщетно пытался просверлить меня, стараясь найти хотя бы тень неуверенности, на которой можно будет опереться, выстраивая версию.
- А во всемирном заговоре? А то, давай – чего мелочиться.
- Надо будет и в том…
- Генерал, вы утомляете, - цыкнув зубом, поставила я родителя в известность, - ваши претензии к подростку, подкрепленные личной неприязнью и необоснованными подозрениями, уже выглядят не смешными, а жалкими.
- А тут что произошло? – поинтересовался отец, кивая на разгромленный столик.
- Тот, кого вы подозреваете в диверсии, пытался доработать очередную игрушку, все, что из этого вышло вы можете наблюдать на столе.
Я сделала приглашающий жест, смерив строгим взглядом появившегося на пороге Зака, заставляя последнего виновато опустить глаза. Промолчал и то хлеб!
- Я включу ноутбук? – испросил разрешения папаша и, не дожидаясь ответа, открыл крышку.
- Наслаждайся.
- Он не работает, - через некоторое время сообщил отец, после нескольких попыток включения.
- Да, увы. Некий подросток, которого вы, Дмитрий Петрович, с какого-то перепугу считаете гением, попросту спалил дорогую машинку, написав ошибочную программу проверки и дав, как я понимаю, больше напряжения, чем требовалось при проверке ходовых узлов игрушки. И я даже теперь не знаю, подлежит ли ноутбук восстановлению, а там было несколько очень важных документов, которые я собиралась просмотреть.
- Ань, я думал…
- А есть чем? – рассерженной кошкой фыркнула я.
Отец переводил внимательный взгляд с меня на мальчишку, но, судя по выражению лица, был разочарован. Короткая перепалка ничуть не выбивалась из обычной бытовой ссоры, когда суровая мамаша выговаривает не в меру прыткому ребенку. Ох, Закари, вот останемся мы с тобой наедине, да в безопасности… Очевидно, взгляд, брошенный на мальчишку, был настолько красноречив, что даже отца проняло, и тот сочувственно покачал головой.
- Я надеюсь, ты все выяснил? – поинтересовалась я, демонстративно посмотрев на часы, - А то нам вылетать, а времени в обрез.
- Да, извини, - генерал кивнул и торопливо поднялся, - я заберу твой ноутбук? Может, наши сумеют его починить.
- Можешь попробовать, конечно, - горестно вздохнула я, - но маловероятно. Если уж этот молодой человек за что-то взялся, то в сотне случаях из ста оно оказывается не восстановляемым. А лучше сразу выброси, все равно придется новый покупать.
Папенька еще раз изучающе глянул на топтавшегося у порога парня, и водрузил обратно серебристую коробку, в которую моими стараниями превратился вполне новый ноутбук.
Дождавшись, когда несколько пристыженный генерал распрощается с нами и вывалится из каюты, позволив мне, наконец, свободно вздохнуть, прикрикнула на малолетнего преступника:
- Чего встал?
- Как ты догадалась, что это я? – мальчишка смотрел на меня исподлобья, и было ясно, что хоть режь, а с места не двинется, пока не узнает.
- Это значения не имеет, - отрезала я.
- Ты знала, что он придет?
- Предполагала, - неохотно ответила я. – Я все-таки его дочь и кое-чего о нем знаю.
- Ань, спасибо.
- Не за что, - буркнула я. – Так все! Хватит сопли на кулак наматывать, у тебя еще будет для этого повод. Бери сумки и вперед! И не смей рта раскрывать пока до «Беркута» не доберемся. А вот там уж мы с тобой поговорим.
Зак втащил сумки на борт «Беркута» всем своим видом демонстрируя покаяние и готовность к любым превратностям судьбы. Знает, чертенок, на что надо надавить, чтоб наказание было не слишком уж суровым.
Разрешение на вылет пришлось ждать около двадцати минут, в свете последних событий диспетчеры и охрана проявляла удвоенное рвение. Вот, правы наши соседи по вселенной, люди – крайне странные существа, из тысячелетия в тысячелетие по каким-то неизвестным миру причинам предпочитающие кулаками махать «после», а уж никак не «до».
- Есть кто? – поинтересовалась мужская голова, просовываясь в открытый входной люк.
- Есть, - откликнулась я, выходя навстречу издерганному военному, - Романова Анна и Закари Фарт. Вылетаем по личным делам.
Парень посмотрел на меня, на Зака, на документы, с особым тщанием разглядывая электронную карту-приглашение, и не найдя в нас ничего крамольного дал разрешение на взлет. Я с несказанным облегчением задраила люк и заняла место командира экипажа.
- Борт полсотни семь «Беркут», стартовая готовность, - забормотал динамик голосом диспетчера.
- Пристегнись, - бросила я Заку, нахохлившемуся в соседнем кресле, - мы взлетаем.
Спустя пять минут «Беркут» тяжело осев на малом ходу выпал в черное пространство, усыпанное сахарным конфетти звезд. С мягким толчком включились основные двигатели, увлекая кораблик с беглецами в чернильную пустоту. История повторялась.
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Аватара пользователя
Радагаст
молька
молька
Сообщения: 359
Зарегистрирован: 04 сен 2010, 23:45

Re: Вершина мира. Книга 2

Сообщение Радагаст »

Глава 3.

Приглушенный гул двигателей баюкал, заставляя время от времени встряхиваться, разгоняя дрему, тереть глаза и с отвращением поглядывать на полупустую кружку кофе, надежно закрепленную в углублении подлокотника. Нервное напряжение отступало, волоча за собой усталость и непреодолимое желание прилечь. Но толку, если до посадки остается чуть меньше трех часов? Отдохнуть не отдохнешь, а головную боль заиметь запросто. Тем более после такой нервотрепки.
Широко зевнув, выбралась из кресла и поплелась в ванную сполоснуть лицо, надеясь, что холодная вода если и не вернет бодрости, то хоть разгонит муть, царящую в голове. По-хорошему, следовало бы принять душ, но от одной мысли, что придется влезть целиком под ледяную воду, передергивало. На такие подвиги я не способна. Разве что, как несколько лет назад – по принуждению. Да уж, забавный тогда выдался перелет. Знай чем все закончится, не стала бы сдерживать душевный порыв и отбила поганцу руки, чтоб не совал части тела, куда не просят! Ой, отбила бы! Самой-то не смешно, а, доктор? Вон в соседней каюте сидит свежий кандидат на отбивание, между прочим, более заслуженный, чем прежний. Много ты ему руки наотбивала? Вот то-то же! Хотя и следовало, ой, как следовало! Да уж… что-то мне мужики какие-то некачественные попадаются, один другого затейливее.
Тот, кто вполне мог стать если не мужем, так любовником, едва не утопил посреди космоса, а тот, кто почти стал сыном, чуть не подвел под монастырь. Впрочем, еще неизвестно, может и подвел. Официальных- то итогов расследования еще никто не оглашал. Так что сидеть вам, Анна Дмитриевна, аки на раскаленной сковородке вплоть до того светлого момента.
Я подула на озябшие от воды руки, поразглядывала мокрую бледность в зеркале и, вздохнув, отмахнулась от мрачных мыслей, заранее зная, что Зака никому на растерзание не отдам. Скорей уж возьму всю вину на себя, мотивируя поступок скукой и желанием погеройствовать. А что еще ожидать от бывшего инспектора МК, несправедливо к тому же уволенного и обиженного богом и людьми? Вот то-то же! Да и всем известно, что это люди поголовно неуравновешенные и на всю голову ушибленные нервной работой и от того еще более себе на уме, так что нечего тут самоиронию разводить, все будет верно и замотивировнно! То, что я при надобности отплююсь от любого суда, было ясно с самого начала, а вот правильно ли я поступаю с Заком, есть самый главный вопрос на данный момент. Парень уже достаточно вырос, чтоб за проступки отделаться шлепком по заднице. Ну, конечно! А довести взрослого, по твоим же словам, мужика до слез, это, по-твоему, нормально?! Я нахмурилась, вспоминая долгий разговор, во время которого пришлось взвешивать каждое слово.
Сразу после взлета я отвела мальчишку в каюту и, усадив на неудобно низкую койку, заявила, что нам стоит обсудить случившееся. Сперва Зак втягивал голову в плечи при любом моем резком жесте, но достаточно быстро сообразил, что я действительно собираюсь только разговаривать, повеселел. Смерив мрачным взглядом расслабившегося подростка, популярно разъяснила великовозрастному шалунишке, сколько весит его выходка с точки зрения уголовного кодекса. На робкое возражение, что его же не поймали, едко бросила «пока» и продолжила прерванную речь, подсчитала, сколько лет строгого режима полагается мне, как пособнику и укрывателю, в случае, если моя афера так же раскроется. А она раскроется обязательно, потянувшись за делом Зака.
Судя по тому, как бледнело и вытягивалось лицо подростка, становилось ясно, что малолетнему преступнику и в голову не приходило просчитать последствия своих действий до того, как полез «ломать» систему.
- Теперь, когда ты уяснил все возможные последствия своего проступка, - после короткого молчания, продолжила я, - ответь мне на один простой вопрос – зачем?
- Я… - Зак замялся, глубоко вздохнул, и было видно, как прыгнул кадык на мальчишеской шее, проталкивая невесть откуда взявшийся ком, - я отомстить ему хотел, за то, что меня в камере держали… ну, и силы свои попробовать… Вот.
- Зак, мне за тебя стыдно. Ты вроде уже достаточно взрослый и неглупый парень, чтоб без чьих бы то ни было объяснений понимать – месть не лучший советчик и никогда еще ни к чему хорошему не приводила.
- Ань…
Я взмахнула рукой, призывая его замолчать и заставляя себя дышать глубоко и размерено, не позволяя сорваться в крик и мордобитие. Господи! Глупее мотива и придумать сложно. Мстивец, мать его!
- Значит так, молодой человек, мне слишком дорого обходятся как ваши мстительные порывы, так и пробы сил. Чтоб впредь обезопасить себя от вашего темперамента, я выношу следующее решение – я запрещаю вам пользоваться любым высокотехнологичным прибором, способным подключиться к сети, и плевать, с кнопками он или без, с этого момента и вплоть до вашего совершеннолетия. Компьютеры во всех их проявлениях, мобильные телефоны, калькуляторы и даже пульты от телевизора – всем! Уяснил?!
- А унитазом можно? – перед лицом надвигающейся беды парень нашел в себе силы для иронии, - На нем тоже кнопка есть и он к сети…
- Зак!
- Да понял я, понял! – подозрительно шмыгнув носом, буркнул он.
- Если ты хоть раз посмеешь нарушить запрет, тут же отправишься в закрытую школу при самом дальнем приюте, на вышеозначенный срок, то есть до восемнадцатилетия, так что у тебя будет достаточно времени, чтоб осознать правоту, открытую тебе о мести и о том, какое это нехорошее чувство.
Я замолчала, позволяя ему свыкнуться с предстоящими тяготами.
- Ань, - мальчишка поднял на меня мученические глаза, - а как же я буду учиться? Ведь… все учебники…
- Похвально, что ты вспомнил об учебе, - согласно кивнула я, - но ты забыл, что помимо электронных вариантов существуют так же бумажные.
- Бумажные? – паника слезами увлажнила глаза.
- Да, бумажные. А все, что ты не сможешь найти на бумаге, вполне можешь заказать мне, и я тебе распечатаю. За то тебе представится возможность побыть в шкуре древних, что вовсю пользовались такой формой обучения.
- Спасибо, хоть на глиняных табличках писать не заставляешь, - едко прокомментировал он, часто моргая, не позволяя пролиться накатывающим слезам.
- Надо будет, и на глиняных табличках писать станешь, как миленький, - жестко оборвала я, - теперь пришло время поговорить об ущербе. Будем реалистами. Оплатить поднятие в ружье станции тебе не по силам, даже через несколько лет, при условии, что ты найдешь высокооплачиваемую работу, львиная доля твоих заработков будет уходить на оплату. А с учетом инфляции и возможных потрясений, это займет у тебя половину жизни, но заплатить за испорченный по твоей милости ноутбук ты вполне в состоянии. Не сразу, но в рассрочку.
- Это как? – сердито мазанув по глазам кулаками, поинтересовался он.
- Я устрою тебя на работу, - пожав плечами, сообщила я. - Ноутбук той модели стоил две тысячи кредов, я устрою тебя на работу, скажем, на семнадцать кредов в день, для подростка с четырехчасовым рабочим днем вполне неплохо, плюс два выходных в неделю, так что за полгода, думаю, справишься. Если нигде не проштрафишься.
- На какую работу?
- Еще не знаю, но, думаю, не в твоем положении привередничать. Надо будет – и сортиры общественные мыть пойдешь, тут уж от тебя мало что зависит.
- А если я откажусь?
- Поедешь в закрытую школу, как не выполнивший условия. Тебе решать.
Зак поднял на меня пылающие едва сдерживаемым гневом глаза и несколько минут пристально смотрел снизу вверх. С внешним спокойствием я выдержала этот взгляд, хотя и было желание залепить парню пощечину, уж очень я не люблю такого его взгляда. Не нравится мне как-то ощущение, будто под черепной коробкой кто-то скребет длинными когтистыми пальцами. Остановило понимание, что в этом случае он выиграет наш молчаливый поединок. Даже его способностей вряд ли хватит, чтоб просверлить во мне дыру. Заку пришлось погасить бешенство и опустить глаза, признавая поражение. Я вышла, тихо притворив за собой дверь, из-за которой донеслись сдавленные всхлипы.
Перезвон колокольчика выдернул из задумчивости и заставил поспешить в рубку. Глянув на определитель номера, закатила глаза. Разговаривать с Низой не хотелось, я стоически выждала пять минут, надеясь, что ей надоест. Не надоело. Морщась, ткнула на кнопку приема.
Вместо Низы на экране появился тот, кого меньше всего ожидала увидеть. Начальник службы безопасности собственной персоной. Костюм с иголочки, по военному короткий ежик темных волос, едва заметный изогнутый подковой шрам на скуле, глаза темного янтаря смотрят со спокойной уверенностью, убеждая, что любая проблема разрешима. Тем или иным способом.
- Молчите, - коротко предупредил он, – Сейчас перекодирую.
Я кивнула и, откинувшись в кресле, с интересом наблюдала Лешкины манипуляции с невидимой мне клавиатурой.
- Все, - возвестил он.
Я открыла рот для приветствия, но меня опять прервали.
- Анна Дмитриевна, времени совсем мало, шухер ваших рук дело?
- Зака, - я даже не стала уточнять, откуда Лешке известно о переполохе, но чувствовать его руку на своем пульсе оказалось чертовски приятно.
- Это одно и то же, - отмахнулся безопасник. – Под каким предлогом улетели, куда?
- Под предлогом конференции, - вздохнула я.
- Хорошо. Вы говорили кому-нибудь, что не собираетесь?
- Да, я отцу говорила, за пару часов до вылета.
- Подозрительно, - недовольно цыкнул зубом Алексей.
- Я на Шальнова сослалась, что он позвонил и уговорил.
- Хорошо, скажу Йорду, он звонок проведет. Без надобности, но все-таки, - Лешка черкнул в наладоннике, отправляя приказ. - Наследили много?
- Леш, я не знаю! Я ж не участвовала!
- Зовите Зака, мне нужно точно знать, что и где он делал.
Призванный мальчишка бочком протиснулся в рубку и скромно встал за моим креслом. Припухшие глаза и красный сопливый нос решительно утверждали, что мужчины не плачут.
- Ну, что, уголовинчек, доигрался? – грозно вопросил Лешка.
- Нет еще, - надулся Зак.
- Доиграешься, - уверено напророчил безопасник.
Мальчишка возмущенно вскинулся, но наткнувшись на твердость мужского взгляда, как-то враз выдохся и потух. Я поднялась с кресла, уступая место, сейчас пойдут заумные разговоры, так что лучше отойти в стороночку и не путаться под ногами. Тем более, если в предмете разговора смыслишь на уровне «вкл/выкл». Зак молча уселся, исподлобья изучая Лешку, ожидая очередной выволочки. Алексей глупостями заниматься не стал, справедливо полагая, что воспитание трудных подростков в его обязанности не входит. Единственное, что мужчина себе позволил – неодобрительно покачать головой. А потом начался допрос, переполненный цифрами и малопонятными мне словами. Я немного потопталась в рубке, прислушиваясь к их разговору, лицо безопасника светлело. Похоже, все не так плохо, как мне думалось. Конечно, Лешке и компьютерному отделу придется поработать, вполне возможно даже понадобиться еще разок «ломануть» базу станции, и под видом проникновения подчистить все за мальчишкой, но теперь, по крайней мере, можно спокойно вздохнуть и попытаться получить удовольствие от ситуации.
Я вышла из рубки, пока есть время надо заварить свежего кофе, хотя от него во рту уже горько и подташнивает и вряд ли он прогонит накатывающую сонливую одурь. Нужно еще посадить корабль, нужно разыскать отель, зарегистрироваться… да много чего еще нужно! Нет, можно, конечно, не лететь на Таурин. Можно выбрать местом посадки любую подвернувшуюся планету или просто лечь в дрейф и завалиться спать, зная, что Алексей, бывший военный, найденный Низой в каком-то третьесортном кабаке, в состоянии столь непотребном, что едва мог вспомнить собственное имя, а теперь начальник службы безопасности «Крыльев ангела», позаботится обо всем. Разрулит, устранит, подчистит. Можно. Но нельзя! Потому что это здорово осложнит мужику работу. Если корабль вылетел из пункта «А», он непременно должен совершить посадку в пункте «Т», иначе это будет выглядеть подозрительным.
Думая вязкие, как патока мысли, прислонилась плечом к стене и на секунду закрыла саднящие от напряжения глаза, вновь и вновь повторяя высказанный кем-то довод – Таурин большой, герцог маленький. И, в конце концов, какого черта!? Из-за какого-то козла лишать себя встречи с ребятами!? Обломается! Даже если и увидимся, у меня хватит силы воли не обернуться и не заговорить. А если хорошенько разобраться, благодаря вышеозначенному козлу у меня вся жизнь пошла через задницу. Нет, не то что бы я была чем-то недовольна, совсем нет! За прошедшие годы я приобрела много больше, чем за всю предыдущую жизнь, поняла чего стою и познакомилась с людьми, за которых и умереть не жалко, но… обидно. Обидно, что пришлось рвать связи и прежде всего с Сахиной семьей и пусть они все понимают, и пусть ни полслова упрека это значения не имеет. Да что там, я сына Сенькиного ни разу не видела, только на фотографиях да коротких видеозаписях, добытых пиратскими методами. Так что… Раздалось гневное шипение и камбуз наполнился кофейной вонью. Я в сердцах мотнула головой и, отключив нагреватель, сняла с него турку. Поставив прибор на программу самоочистки, перелила кофе в огромную чашку и поплелась обратно в рубку. Надеюсь, умные разговоры уже закончились.
Я остановилась у приоткрытых дверей. Нет, разговоры не закончились. Поморщилась, прихлебнув из чашки слишком горячий напиток, и уже собиралась вернуться на кухню, когда в размеренный бубнеж двух мужских голосов вклинился звонкий женский. Низа сердилась.
- Где этот... - подруга замычала, пытаясь из словарного запаса выбрать выражение поприличней.
- Здесь я, - недовольно отозвался Зак.
- О, ты посмотри! Он даже сидеть может! Засранец! Вот я б тебя…
- Мы будем мою задницу обсуждать или делами займемся? – ощерился мальчишка.
- А вот наглость свою ты прикрути, пацан, - в голосе Алексея послышались громовое ворчание, - сейчас не тот случай, чтоб гонором своим трясти.
- Да не трясу я ни чем! – голос подростка взвился до высоких нот.
Тааак! Я толкнула плечом дверь и ввалилась в рубку. Вот только скандалов мне сейчас и не хватает.
- Низа, привет. Алексей, вы закончили? Зак, прекрати психовать!
- Я не психую, - пробормотал мальчишка.
- Привет, Ань, зря ты так…
- Нормально.
- Нет, Анна Дмитриевна, нам еще надо кое-что выяснить, это недолго.
- Хорошо, выясняйте. Низа, перезвони мне на мобильный, мне нужно с тобой обсудить кое-что о трудотерапии для безнадежно безголовых подростков.
Зак вытянул шею, возмущенно глядя на меня поверх подголовника кресла. А ты, как думал, родной? Конечно, работать у Низы не сахар, и конечно, три шкуры с тебя будут драть по ее же наущению, и не отпроситься будет, не отлынить, но за свои поступки надо отвечать.
- С удовольствием, - расплылась в улыбке компаньонка, выуживая из кармана наладонник.

…Как бы ни возмущался герцог, как бы ни пытался отстраниться от организации конференции… Пришлось. За неделю до приема управляющий отелем запросил пощады, явившись к Владу, что само по себе было неслыханно. Управляющий, профессионал высочайшего класса, словно собственное чадо обожавший отель, никогда не позволявший себе надоедать герцогу, и с болезненной ревностью отслеживающий начальство, буде оно заявится с инспекцией или покопаться в документах, (все боялся, что герцог наворотит чего и любимое детище по миру пойдет), пришел с самого утра. Скромно усевшись на диванчике в приемной, терпеливо ожидал, когда же Влад соизволит явиться на работу. Влад соизволил только через три часа, и то, потому что особых проблем в лагерях, куда он ездил с плановой проверкой, не случилось. При появлении начальства мужчина подскочил и, глядя на герцога с неподдельной мукой и преданностью во взгляде, попросил аудиенции.
Беда, обрушившаяся на отель, звалась просто – вдовствующая герцогиня. Бабка вытянула у мужика последний нерв своими визитами и светлыми идеями о том, как следует принимать и обустраивать. Цветы, скатерти, официанты, горничные, лучший зал, забронированный аж на две недели. Для начала. Это «для начала» вызывало у управляющего нервный тик и приступы паники. И Влад его понимал – убытки, понесенные отелем из-за вынужденного простоя, будут неисчислимы и едва ли их удастся покрыть до конца года, а если учесть, что под гостей старушка требует еще два, помимо выделенных трех лучших этажа, то даже у герцога неприятно заныло в желудке. Пришлось вспоминать давний опыт и все брать в свои руки, ограждая управляющего от взбалмошной карги, а отель от окончательного разорения. Оно, конечно, правильно, никто кроме Влада не посмеет сказать герцогине «нет!», но крайне неудобно – своих дел навалом!
Площадь, занимаемая гостями сократилась до приемлемых двух этажей, которые Влад по приезде гостей и пересчете последних по головам собирался еще уменьшить, меню урезалось по меньшей мере на три сотни блюд, оставаясь при том достаточно разнообразным, но не до умопомрачения. Да и для оставшихся блюд вовсе необязательно выписывать кулинарных кудесников из самой столицы. Цветы ограничились тридцатью видами, вместо пятидесяти восьми и бригадой флористов, сумевших создать шедевры из предлагаемого разнообразия. И много чего еще по мелочи, попутно Влад стал скрягой, кровопийцей, наступающим мужланским сапогом аккурат на горло песне нежной орхидеи, то бишь бабкиной, отступником, вредителем и много кем еще. Его обещали проклясть, покалечить разнообразными способами, отлучить от титула, лишить законной доли наследства, изгнать и… ну, только что суп сварить не грозились. Влад на все угрозы и оскорбления отвечал вежливо прохладной улыбкой, вещал старушке о своей безграничной любви, и упрямо гнул свою линию. Конечно же, он вышел хоть достаточно потрепанным, но победителем, из всех словесных перепалок и психологических сражений. Но спроси кто герцога напрямую и в приватной обстановке, услышал бы много чего и про старушку, и про медиков, и про загадочную особу императорского дома. А наблюдательный человек, окажись он рядом, и без лишних вопросов обнаружил бы, что бедняга герцог находится где-то между нервным истощением и слепым буйством. Текущие дела, те, которые помимо конференции, никто не отменял. И им, текущим делам, что накапливались ежедневно и которые просто невозможно свалить на бесконечных замов, откровенно плевать на все бабкины затеи. К концу подготовки Влада окончательно замучила бессонница, он потерял аппетит и интерес к окружающему, из всех желаний осталось только одно – устроить геноцид по профессиональному признаку.
Хотелось выходного. Дико, непереносимо хотелось выходного. Про отдых герцог, после известных событий, не заикался, боясь навлечь на свою многострадальную голову еще кучу ненужных проблем. Накануне открытия мужчина не выдержал и, чтоб не сорваться на ни в чем не повинных подчиненных словесно продемонстрировал всем окружающим неприличный жест и с пометкой «не кантовать, при пожаре выносить первым», забился в свою нору. Ту самую, четырехкомнатную, что недалеко от порта, с непереносимым желанием впервые за последние месяцы позволить себе лишку и упился до полного изумления. Но мечты так и остались мечтами, вместо этого он принял душ, забрался под одеяло и, закрутившись на манер кокона, уснул.
…Кисти и плечи невыносимо ломило, в запястья, пережимая ток крови, врезались кандалы. Он неловко топтался на цыпочках, едва доставая кончиками пальцев до пола, старался дать хоть какой-то отдых рукам. Но отдыха не было, лишь скрежет металла о металл, когда тревожил цепь, на которой висел. От каждого движения маленьким вулканом боли взрывалась изодранная кнутом спина. Раб опустил голову, разглядывая уродливый розовый шрам пересекающий живот, упорно пробивающийся из-под грязных разводов. Вытянутый до отказа палец правой ноги поехал, и раб инстинктивно дернулся, удерживая равновесие. На боках вспухли, прорывая свежую корочку, тяжелые алые капли, помедлили, набирая силу, и нехотя поползли по ребрам. Он выругался сквозь стиснутые зубы и зажмурился.
Сколько он здесь висит? Час? Три? Сутки? Время сминалось, обманывая внутренние часы. Когда за спиной шаркал мучитель - неслось вскачь, а в минуты затишья, вот как сейчас, растягивалось в вечность. Палач умаялся и куда-то ушел, мерзенько посмеиваясь и обещая непременно вернуться и продолжить. По комнате прошелся сквозняк, заставив вздрагивать и шептать беззвучные проклятья. С возвращеньецем! Чтоб у тебя руки-ноги поотсыхали уе… Сквозь одуряющую паузу в ожидании боли, сквозь жалобно-матерные мысли пришло кристально ясное осознание, что совсем зря он здесь дергается, распятый, как бабочка на булавке, что это всего лишь сон. Глупый, надоедливый, хотя и страшный. Стоило только подумать об этом, как руки сами собой дернулись в стороны, разрывая до этого казавшуюся прочной цепь. Влад развернулся к своему палачу, оскалился, сдергивая ошейник. Мучитель издал невразумительное хрипение, попятился, запутываясь в хвосте кнута, его очертания поплыли, секунду спустя перед бывшим рабом предстала вдовствующая герцогиня. Она поджала губы, неодобрительно оглядывая внука, оглушительно щелкнула хлопушкой кнута, каким-то чудом не задев бывшего раба, старушечье лицо стянула отвратительная злобная маска, превратив в нечто жалкое и отталкивающее. Влад инстинктивно отпрянул и уже был готов сжаться в комок, прикрывая руками голову, но вовремя вспомнил, кто он и где. А вспомнив, поймал в полете гибкий кожаный хвост и принялся с показательной медлительностью наматывать кнут на запястье, теперь уж заставив отступать бабку. Рывок на себя и мимолетная жалость, что та не накинула на руку петлю, это было бы очень приятно – вырвать бабке руку, хоть и во сне. Закинув за спину орудие пытки, Влад с превеликим удовольствием продемонстрировал старухе средний палец и приказал убираться с дороги. Не дожидаясь выполнения приказа, направился вперед, шикнул на замешкавшуюся родственницу, грубо двинул плечом, отшвыривая ее от двери, и шагнул прочь, и…
Снег, кругом сплошной глубокий снег, в который он провалился по самую грудь. А впереди, в завихрениях злой вьюги, ярким пятном маячит ненавистное алое платье, плотно облегающее девичью фигурку. Он завыл, задрав лицо к багровому, в россыпи белой парши, небу. Надо ж попасть из огня да в полымя, он бы лучше остался в той комнате с каменными стенами и крюком в потолке. Голое тело, прикрытое лишь изношенными до прозрачности штанами, тут же закоченело. Он кое-как поднялся, ругаясь в голос, подышал на замерзшие до судорог пальцы, решив, что не сдвинется с места. Надо же когда-то проявить твердость и пересилить! Что он там собирался пересиливать, не имело никакого значения, потому что Влад вдруг обнаружил себя бредущим по бедра в снегу вслед уходящей девушке, в который раз пытаясь догнать и не надеясь, что нагонит.
- Стой! – заорал он, не ожидая, что будет услышан.
Провалился в сугроб, уйдя в снег с головой, отплевываясь и матерясь, встал на четвереньки, помотал башкой, стряхивая с лица подтаявшие хлопья, а когда поднял глаза, обнаружил совсем рядом с лицом пару остроносых туфель, надетых на женские ножки, над туфлями трепетал пламенными языками алый подол. Влад поднял взгляд выше и натолкнулся на ехидную насмешку, плясавшую в темном сапфире женских глаз. Все как и раньше – она надсмехается, он униженно смотрит снизу вверх. Ледяной ветер трепал черные ведьмины космы, смешивая их с серебром крутящихся снежинок. Все больше злясь на себя, Влад барахтался в снегу – ему никак не удавалось встать. Ему бы сейчас немного гордости, и величественности, и холодной отстраненности бы чуть-чуть. Чтоб почувствовать, что он с ней на равных, если не сильнее. Но нельзя быть величественным и гордым, стоя на карачках по горло в сугробе. Она застыла, словно статуя, спокойно наблюдая за его возней. Наконец, ему удалось подняться, его глаза оказались напротив ее глаз.
- Что. Тебе. От. Меня. Надо, – припечатывая каждое слово, прорычал он.
- Мне? – левая бровь удивленно поползла вверх, а губы тронула тонкая улыбка. – Ничего.
Она смотрела на него удивленно и насмешливо, как смотрела всегда, когда он делал, или говорил глупости. А сейчас он явно сморозил что-то не то, ведь это он, совсем не она, который год продирался через буран в надежде поймать морок. И от понимания очередной промашки поднялась злость, науськанная обиженным самолюбием. Надо было остановиться, плюнуть, развернуться и уйти, показывая тем самым, что она ничто – пустой звук! А где остановишься, если удила уже закушены и тебя понесло, что того коня бешенного?
- Оставь меня в покое, слышишь?! – слова вылетали из глотки клубами пара, тут же замерзая и осыпаясь ледышками к ногам.
- Бедный глупый Влад, ты, как всегда, все перепутал, - сообщила она, в саркастической ухмылке кривя уголок рта. И подумав, добавила, – мне тебя жаль.
- Я тебя ненавижу, - хрипло выдохнул он, чувствуя, как руки сжимаются в кулаки, а внутри растет дикое желание забить эту ухмылочку ей в глотку.
- Это твои проблемы, - насмешливо выплюнула она и поинтересовалась участливо, кивая на его стиснутые пальцы, - хочешь меня ударить? Уже забыл, как в прошлый раз опозорился и мордой в пол валялся? Да еще и обмочился, стыдобушка.
- Это была вода! – от перехваченного бешенством горла слова выходили хриплыми, похожими на рычание, мигом припомнив свое унизительное поражение в коридоре у лифтов и лопнувшую бутылку.
- Бабке своей расскажи! – глумливой кошкой зафыркала она. – А то я не знаю, что это было!
- С-с-сука! – прошипел он. Подался вперед, выбрасывая тяжелый кулак, вкладывая всю накопившуюся за долгие годы ненависть.
Она с интересом рассматривала летящую в лицо руку, а потом, не убирая с губ мерзкой усмешки, отступила назад, а Влад со всего маху плашмя рухнул лицом в сугроб, вызвав взрыв издевательского хохота, переливами разнесшегося над заснеженной равниной.
Герцог рывком сел на разгромленной кровати, стараясь унять колотящееся сердце, в ушах до сих пор звенел ее смех, а щеки горели от только что пережитого позора. Мужчина свесился с ложа, нащупывая в темноте брошенное на пол полотенце. Отыскав, с силой потер лицо, ругаясь на глупое видение вовсе не похожее на обычные кошмары, но напрочь прогнавший сон. Часы показывали пять минут второго.
Выбравшись из скомканного одеяла, прошелся по комнатам. Влажная кожа мигом замерзла на гуляющем по коридору сквозняке, будто действительно побывал в ледяном сугробе. Пришлось тянуться в ванную и вслепую отыскивать халат. Свет включать не хотелось. Укутавшись в мягкую теплую ткань, притащился на кухню, и некоторое время наблюдал за плавно садящимися в порту кораблями, это всегда действовало на него успокаивающе. Толстые стекла с тройной изоляцией надежно глушили рокот двигателей, а особые материалы, покрывающие пол и стены - вибрации, так что он мог смотреть за жизнью порта сколько угодно, не ощущая побочных эффектов.
В полчетвертого, окончательно отчаявшийся уснуть, герцог раздраженно откинул с себя одеяло и вновь поплелся на кухню. Издевательский смех черноволосой ведьмы из сна эхом метался в ушах, прогоняя остатки сна. Все известные способы были перепробованы, он смаковал коньяк, смотрел за кораблями, и пил противное теплое молоко с медом (его пришлось заказывать, потому что в холодильнике не оказалось), даже опустился до успокоительных капель, забытых Ольгой пару месяцев назад. Все впустую!
Мужчина прижался лбом к холодному стеклу, мигом затуманившемуся его дыханием, впервые жалея, что не курит, хоть какое-то подобие занятия, кроме бдения в подсвеченной призрачным уличным светом, кухне. Ничего не помогало. Влад никак не мог избавиться от ощущения ее присутствия. Он оттер ладонью запотевшее окно. Невесело усмехнувшись, покачал головой. Так и неврастеником стать недолго, эдак, можно подумать, что она действительно где-то рядом, вот только он никак не поймет где. Ага, щас! Как раз вон на том небольшом кораблике, только что по пологой дуге зашедшем на посадку. Влад фыркнул. Что, самому смешно от того, какие глупости в голову лезут? Он никогда не верил в бред о высоких материях и неких астральных связях, рассуждать о которых обожали начитавшиеся любовных романов дамы, рассевшись на мягких подушках салонных диванов. Нет, он приземленный мужлан, предпочитающий подходить к жизни с более реалистичной позиции и считающий всю эту восторженную мишуру откровенным бредом.
Оторвавшись от окна, дернул скрипучие дверцы шкафчика, вытащил бутылку и плеснул в стакан водки. Вылакал одним глотком и тут же скривился, вспомнив о выпитом ранее молоке, но жалеть уже было поздно. Да к черту все, в конце концов! Что ж он не сможет заставить себя уснуть?! Глупости! Ему ли, бывшему рабу, на это жаловаться? Где упал, там и уснул. Вот так и никак иначе. Герцог развернулся на пятках и промаршировал в спальню, решительно забрался в кровать с твердым намерением выбросить все из головы и уснуть…

Посадка прошла на редкость удачно и без задержек. Те пятнадцать минут, что пришлось провисеть в зоне ожидания, пока дадут координаты и приемлемую траекторию посадки, и задержкой-то не назовешь. Иногда по несколько часов приходилось болтаться. Я отогнала «Беркут» на частный причал, арендованный Низой для кораблей компании, пощелкала тумблерами, прислушиваясь, как затихает бормотание двигателей, на панели одна за другой гасли контрольные лампочки. Мягко мигнуло освещение, переключаясь на аккумуляторы, минут через десять оно совсем погаснет, если датчики, раскиданные по всему кораблю, не уловят движение. Все. Приехали. Я с облегчением откинулась на спинку кресла, пристраивая на подголовнике гудящую голову.
Минута тишины.
В рубке, освещаемой прожекторами порта, царил приятный для глаз полумрак, изредка прерываемый тревожными всполохами сигнальных огней и глухой стартовой сиреной. В центральном иллюминаторе, словно в телевизоре с выключенным звуком, показывали картинки из чужой жизни чужого порта. Ходили в развалку механики в заляпанных маслом робах; затянутый в нарядный китель помощник какого-то капитана ехал на подножке электрокара; стюардесса ближних линий деловито одергивала узкий пиджачок, дожидаясь, когда проедет электрокар, ее подруга, изящно изогнувшись, рассматривала стройную ножку. Потрогала пальчиком икру и, досадливо поморщившись, что-то сказала стоящей рядом девушке. Очевидно, чулок порвался. Конечно же, я не могла видеть, ни как она поморщилась, ни что случилось с ее чулком. Работник порта, в комбинезоне на голое тело, размахивал планшетом, взахлеб ругаясь с кем-то, втиснутым в неуклюжий экзоскелет погрузчика. От каждого взмаха бумаги на планшете, вспархивали пойманными бабочками, лямка комбинезона постоянно сползала с плеча, и мужчина, не переставая жестикулировать, нервно поддергивал ее на место. Погрузчику надоело, что на него кричат, он протянул к крикуну железную руку и пару раз устрашающе щелкнул захватами, заставив того попятиться и, пригрозив кулаком, сплюнуть под громоздкие ноги. Еще что-то прокричав, надоеда исчез за складкой дюзы ближайшего корабля.
Ну, чего же ты сидишь? Делаешь вид, что тебе это интересно все эти стюардессы, с порванными колготками, орущие дежурные и непослушные погрузчики. Тебе же плевать на них и на суету, царящую в доках и причалах. Ты просто тянешь время. Или ты трусишь? Ты!? Нет, доктор, это даже не смешно! Вставай! И не надо уговаривать себя, что просто собираешься с духом. Тебе ли об этом говорить? Помнится, тебе не надо было никакого духа, когда на брюхе ползла по раскаленным камням или лезла в грозящую обвалом, полузатопленную расщелину, где застрял придурок-турист. И сейчас бы поползла, полезла, не раздумывая и не выскребая из дальних уголков души остатки былой безбашеной храбрости. Туда гораздо проще, чем заставить себя подняться и сойти на эту чертову планету. Там, в душных, запыленных тупиках не было ощущения, что все окончательно. Любую проблему можно было разрешить, отовсюду найти выход. Там и тогда было все просто и понятно – ураганный ветер, пронизывающий холод и удушающая жара. Здесь и сейчас - слишком зыбко и тонко, словно подо мной не бетонные плиты причала, а хрусткий лед, затянувший болотную трясину, который обязательно провалится под теплыми пятками и все полетит к собачьим чертям и уже ничего невозможно будет исправить, поменять или отмотать назад. Если встретившись с доктором Шанталь, я получу прямой и недвусмысленный отказ, мне останется только башкой в петлю. Боюсь, собрать себя я уже не сумею. Черт! Я не просто трушу, я трясусь от страха, и ничего не поможет ни уговоры, ни насмешки, ни ирония. Кому рассказать, так не поверят, что Радагаст…
Черт-черт-черт! Может, спирту дернуть? Ну… типа для храбрости? Немного. Сто грамм всего. Ага, давай, дерни! Где сто, там и двести, а потом уж будет все едино. Подбадривая себя упьешься до полного изумления, потеряешь документы, дорогу к отелю и голову до кучи, вот газетчикам будет радости! Уже вижу жирные заголовки – «Кому мы доверяем?!» или «Кто нас бережет!?» и текст: «бывшая инспектор МК, направляющаяся на конференцию, задержана полицией при попытке сопротивления аресту, в ее крови была обнаружена толпа промилле, несовместимая с жизнью! Где гарантии, что она не употребляла, находясь на рабочем посту?» И глупые ток-шоу на эту же тему и отца приплетут, как будьте нате! Как же, не просто какая-то там девица, а целая дочь генерала межгалаткической полиции. Хочешь? Вот именно, что нет. Так что хорош сидеть и ныть над своей загубленной жизнью, слушая глупые предчувствия, порожденные бессонной ночью и вздернутыми нервами. Так что… встала и пошла! И нечего рефлексировать. И раз, два три!.. Я рывком подняла себя из кресла. Сработали датчики, рубка залилась светом, пришлось зажмуриться на несколько секунд и прижать ладони к глазам.
Все оказалось не так уж и страшно. За спиной топтался Зак. Зевал до хруста, тер, свободной от сумок рукой, заспанные глаза, вздрагивая от ночной прохлады и бурчал под нос, что тянуться в город на ночь глядя и искать отель глупо, что можно доспать на «Беркуте», а уж утром, выспавшись, отчего бы и не поискать, тем более, номера заказаны и никуда от нас не денутся. Пришлось шикнуть на ворчуна, чтоб поумерил пыл и заткнулся хотя бы на минуту. Я глубоко вдохнула, на секунду задержав дыхание. Теория одного из моих знакомых, что на каждой планете свой воздух, отличный от всех других, не подтвердилась. Воздух, как воздух, перемешанный со знакомыми запахами порта – топлива, масла, раскаленного выхлопа и ночной сырости.
У выхода с причала мы столкнулись со смертельно уставшим управляющим, тут же перепугавшимся, что забыл встретить нас у трапа. Пришлось успокаивать мужика, объясняя, что прогулки после долгого перелета очень даже полезны, к тому же мы сами прекрасно нашли дорогу. Управляющий преисполнился благодарности и за считанные секунды организовал провожатого и такси.
Провожатым оказался тот самый сердитый парень со спадающей лямкой комбинезона, молча нам кивнувший и тут же направившийся раздраженными шагами к провалу таможенного перехода. Я кивком поблагодарила управляющего и потянулась следом, не забывая одним глазом коситься на плетущегося Зака.
Таможенник, как и все представители его породы, был преисполнен служебного рвения и въевшейся под кожу подозрительности. Он долго тер пальцами наши документы, надеясь, что хоть один из них окажется поддельным. Недовольно дергая носом, вводил в компьютер серии и номера паспортов и допытывался о цели нашего прибытия на славную планету Таурин. Я честно, раз уже в десятый, объяснила стражу порядка, что прибыла на конференцию, а молодой человек прибыл со мной, а вон тот молодой человек вовсе не со мной, а совсем работник порта. Нет, мы вас не обманываем, да, это наши отпечатки пальцев, нет, мы не аферисты и к террору никакого отношения не имеем, и, боже упаси, не замыслили ничего противоправного. Хотите проверить наше ДНК? Да, пожалуйста! Зак, перестань фыркать и засунь палец в приемник, это совсем не больно! Нет, молодой человек не мой сын, он вообще ни чей сын, он сирота. Да, под моей опекой. Что-нибудь еще? Простите, что?! Нет, ну это уже за гранью! Знаете что, свяжитесь с генералом Романовым, он подтвердит и мою личность, и личность подростка. Связались? Подтвердил? Мы можем идти? Вот, спасибо большое!
Пройдя через кордон, встали на медленно движущуюся ленту эскалатора, обещавшего, судя по надписям, привести нас к юго-западному выходу из порта. Над головой нависал стеклянный купол, призванный оградить путешествующих по тоннелю от непогоды и всяческих возможных неприятностей в виде случайного выхлопа. Зак обиженно сопел, по-детски посасывая проткнутый иголкой палец.
- И всегда у вас такая канитель с таможней? – поинтересовалась я у аборигена.
- Нет, - парень мотнул головой, пытаясь оттереть с предплечья масляное пятно, - просто ожидают кого-то из императорского дома, вот и усилили меры.
- А, понятно, - кивнула я.
Все действительно становилось понятно, хотя приятнее от этого не становилось и раздражение, ворчливым зверем ворочающееся на донышке души, никак не желало успокаиваться. Остаток пути проделали молча, говорить было не о чем, оставалось только глазеть по сторонам, в этом тоже не было особого интереса. В прозрачные, выпуклые стены можно было разглядеть только темноту и свое, медленно проплывающее отражение – все забивал яркий, белый свет, льющийся с потолка. Впрочем, ничего там любопытного. Порт, как порт, один из многих и почти не отличимый от других. Шумный, цветной, торгующий сувенирами и безналоговым алкоголем только для прошедших регистрацию.
Провожатый довел нас до такси и с явным облегчением сдал в лапы наемного водителя. Низенького, вертлявого человечка, с рыжеватыми лохмами, торчащими из-под форменной фуражки, быстрыми, внимательными глазами. Я могла поклясться, что за один короткий взгляд он до креда оценил наше благосостояние и размеры возможных чаевых. Меня обозвали благородной госпожой, Заку достался титул пониже. Его приняли за моего сына. Мальчишка хмыкнул, но протестовать не стал.
Пока водитель втискивал в багажник наши сумки и рюкзаки, я задрала голову вверх, стараясь разглядеть через мощные прожектора черный провал ночного неба. Нам повезло прибыть на планету ночью и тем самым избежать некоторых побочных эффектов, хорошо известных тем, кто много времени провел в замкнутом пространстве и вдруг оказался без потолка над головой.
Я украдкой вздохнула и едва удержалась, чтоб не потереть усталые глаза, полезла в салон вслед за Заком, уже ерзавшим на мягких подушках сиденья. Только бы не заснуть.
Машина плавно качнулась, принимая водителя, мягко клацнула закрывающаяся дверца, электронный голос протараторил цифровые коды свободных для скорейшего проезда улиц.
Таксист оказался более опытным, чем мне представлялось, стоило крышке багажника захлопнуться, как на нас полились лавины сведений и восхвалений одноименному с планетой городу, перемежающиеся кратким курсом географии и характеристик. Магазины, клубы, бары и рестораны, которые стоит посетить и название кварталов, куда заходить не следует.
Мы узнали, что город, выстроенный на пологих холмах, состоит из десяти районов, но горожане привыкли делить его на три города – верхний, средний и нижний. Что в кварталы нижнего города, притулившиеся у дорожного полотна, опоясывающего мегаполис, заходить не следует даже днем, не говоря уж о ночи. Что самая красивая и привилегированная часть - верхний город. Ядро и душа муравейника, разрезанный аллеями, словно праздничный пирог, на две части – деловую и развлекательную. Деловая часть утыкана небоскребами, где располагаются офисы, банки, залы, центры и прочие мелочи, так необходимые вечно суетящемуся деловому человеку. Если верить водителю, то там была даже посадочная площадка для компактных космических кораблей навроде моего «Беркута». Самую большую часть верхнего города занимают увеселительные заведения – казино, бары, рестораны, утонченные магазины с умопомрачительными ценами и шикарными отелями. Наш отель, кстати, один из них. В средней же части города располагались дома попроще, в большинстве своем жилые и скучные.
Заодно нам разъяснили, что если мы ценим время, наземным транспортом лучше не пользоваться, ну, кроме такси, разумеется. После такси наилучший вид транспорта – подземные пневматические трубы. И напрасно вы так пренебрежительно усмехаетесь, благородная госпожа, укорили меня, это совершенно безопасный и удобный вид транспорта, после такси, конечно. Любой житель подтвердит!
Господи, да замолчит он когда-нибудь?! Я зевала, не разжимая челюстей, стараясь не тереть глаза. Мне надо подумать, а этот олух трещит без умолку сбивая с мысли. Какая мне, собственно, разница, где какие магазины находятся и что кабак, гордо именованный баром «У императора» самый модный в столице?! Как говорят мужчины – вертела я этот город на том, что они обычно в туалете в руках держат, и не задержусь здесь ни единой секунды сверх необходимого. И по магазинам я шляться не собираюсь, и дело здесь не моей жадности, просто не имею подобных дурных наклонностей.
Впрочем, не стоит быть эгоисткой, кроме меня в машине едет еще один пассажир, может статься, ему этот трескучий путеводитель интересен. Я покосилась на мальчишку, тот сидел вполоборота и с нарочито пренебрежительной рожей пялился в окно, на залитую светом копошащуюся улицу. Мол, бывал я и не в таких городах, а у вас тут, так, не город, а хуторок захолустный. С той самой рожей, которую корчат все дети его возраста, когда изо всех силенок скрывают жгучий интерес. А посмотреть было на что. Искусно развешанные по деревцам и фасадам гирлянды вспыхивали диковинными искрами, создавая впечатление, что это сверкает сам воздух. Искры осыпались водопадом света, собирались ручейками, текли огненными потоками по кромке тротуара, соперничали с высокими фонарями, раскрашивая пространство всевозможными цветами. А город не спал. Город патокой тек по мощеной улице, смеялся и приветственно кричал, волновался, изредка выплескивая себя в разверстые двери кафе и баров, растекался по открытым террасам и тонкими ручейками вновь возвращался на улицы. Ночная сырость, вплывающая в открытые окна, мешалась с запахом влажной листвы и цветов в аккуратных вертикальных клумбах, расставленных, едва ли не через каждые пять метров.
Из кафе, возле которого мы остановились, выжидая разрешающего сигнала светофора, пахнуло сдобой, шоколадом, крепким кофе и еще чем-то незнакомым, но заполнившим рот вязкой слюной и заставившим желудок требовательно заурчать, напоминая, что пара литров кофе вовсе не напоминают еду. Чертовы рекламщики хорошо знали свое дело, расставляя пахучие ловушки для припозднившихся гуляк. Зак встрепенулся, мигом растеряв всю пренебрежительность, и умоляюще уставился на меня. Я отрицательно покачала головой. Остановок в маршруте не предусматривалось. До отеля остается всего ничего – потерпит, не маленький. Мальчишка протяжно вздохнул и отвернулся. Обиделся. Ну, ничего на них, как известно, воду возят.
Светофор сменил цвет, машина, повинуясь электронному голосу навигатора, нырнула в переулок и покатила по параллельной улице, ощутимо забирая в гору. Беснующийся, расцвеченный проспект сменился более умеренными видами сонных многоэтажных муравейников с редкой россыпью светящихся окон.
Я потерлась затылком о спинку сиденья, примолкший было водитель, возобновил наше насильственное знакомство с городом. Теперь он хвастливо рассуждал о высшем обществе, да так, будто сам был одним из небожителей и присутствовал на балах и светских раутах. И, кстати, вот эта конференция, куда мы едем, устроена ни кем иным, как… Все! С меня хватит!
Я рывком отлепила гудящую голову от подголовника и резко посоветовала ему заткнуться. Какое мне дело, кто устроил эту конференцию?! Устроил и молодец! Я больше чем уверена, что дивидендов он с этого поимеет куда больше, чем затрат. Начиная с польщенного самолюбия и заканчивая кучей льгот, как по волшебству превращающихся в полновесную монету. А цвет здешнего общества… клала я на них всех с прибором! Очень большим и очень тяжелым. Уж что-что, а аристократия этой богоспасаемой планеты меня интересует даже меньше, чем элитные магазины. Мне просто нужно место, чтоб пересидеть бурю, вызванную неосторожным подростком. Если при этом удастся разрешить мою личную проблему – замечательно. А нет, так нет! В конце концов, Наташка права – давно пора перестать жалеть себя и двигаться дальше. Или, по крайней мере, понять, кто я и чего хочу. На станции снова я не приживусь, факт! И дело тут не в доставучей начальнице. Она, как муха – надоедливая, но не более и сделать ничего действительно неприятного не сможет. Дело во мне. Находясь там, я чувствую себя пойманной и надежно запертой в комфортабельную клетку, а мне нужна свобода. И дождь, мать его, за окном!
Правы древние – дважды не войти в одну воду. Вновь оказавшись на станции, я окончательно осознала – все, связывающее меня с той жизнью, оборванно. А друзья и знакомые чувствуют себя в моем обществе неудобно. Конспираторы хреновы! Будто я не замечаю, как при моем появлении порой замолкают разговоры или с полуслова перескакивают на другие темы. Мои друзья, которых я безмерно люблю, и с которыми вне зависимости от итогов, боле не буду рвать связей, ощущают скованность, не зная, как со мной говорить. Какие темы можно трогать, а какие табу, а уж если и обмолвятся случайно о прошлом, то испуганно замолкают, заискивающе заглядывая в глаза. Даже вечно дерзящая Ника упорно смахивает на канатоходца.
Но проблемы лучше всего решать по мере их поступления и еще будет время подумать о глобальном. А пока, госпожа Романова, у вас остается около пяти минут, чтоб нафантазировать, кто вы есть на этой конкретной конференции. Элитный хирург, с обязательным прочтением лекций и мастер-классов. Деловая женщина, совладелица фармацевтической компании, строгая, алчная и жаждущая больших контрактов. Или списанный приказом спасатель, бомж, по странности попавший на VIP-прием. Кем из этих троих, дорогой доктор, вы желаете быть? Выбирайте. Три минуты. И вот почему нельзя быть собой? Просто собой. Вольным стрелком со скальпелем меж зубами и с зажимом наперевес, стоящим на страже качества жизни. О здоровье не заикаюсь – я не бог. Надо смотреть на вещи реально.
Все-таки один мой знакомый пилот говорил правду, утверждая, что решение нужно принимать за секунды, не отвлекаясь на философствования и долгие раздумья, иначе запросто проскочишь точку возврата, и все потеряет смысл, упершись в пустоту. Закон работал безотказно – машина притормозила у стеклянных дверей отеля, а я так ни до чего не додумалась.
Водитель получил чаевые, на которые рассчитывал и, рассыпавшись едва ли не в поясных поклонах, передал нас с рук на руки швейцару, обряженному в ливрею рубинового цвета, богато расшитую золотым шнуром. Слишком, на мой взгляд, но это не мой работник, так что вполне может напоминать сбежавшего распорядителя манежа.
Зак окинул скептическим взглядом золотошнурного швейцара, хмыкнул тихо, подтверждая, что думаем мы с мальчишкой одинаково, но, слава богам, от комментариев воздержался. Нагнав на себя скучающий вид, задрал голову, изучая вздымающиеся в ночное небо, расцвеченные этажи отеля, пошевелил губами, явно подсчитывая этажи.
- Охренеть! – выдал вердикт подросток, сбившись со счета.
- Зак, рот продезинфицирую, - растянув губы в улыбке, промурлыкала я.
- Не, ну чего? – скулы парня вспыхнули, он быстро стрельнул глазами по сторонам – не услышал ли кто.
- Ничего, - пожала я плечами, жестом отсылая мальчика-носильщика, - сумки возьми.
- Высокий, говорю, отель, - пробурчал Зак.
- В нашем отеле без малого триста этажей, высота его составляет…
О, боги! Мне стоило большого труда не отшатнуться. Еще один гид-затейник на мою голову, от первого только избавились, как сразу второй нарисовался! У них что, стиль жизни такой – всех приезжих доставать?!
Несмотря на свой ознакомительный бубнеж, швейцар первее нас оказался у дверей и предупредительно придержал створку.
- Охренеть! – восхищенно выдохнул Зак, разглядывая водопад, низвергающийся откуда-то из-под потолка, прямо посреди холла.
Водный поток прыгал по уступам порогов, вспенивался легкой белизной, осыпаясь в чашу, стилизованную под озерцо.
- Зак!
- Слушай, а чего сырости нет? И шума почти не слышно?
- Потому что водопад в стеклянной трубке, - нахмурившись, отвлеклась я на объяснения, - у тебя, что – глаз нет?
- Есть, - признался мальчишка, - а можно поближе посмотреть?
- Зак…
- Ну, Ань, ну интересно же! – небесная синь смотрела умоляюще, да так, что отказать не было никакой возможности.
- Ладно, - махнула я рукой, - только отнеси вещи вон к той колонне, не хочу торчать посреди холла, как фурункул на заднице и можешь идти, но недолго, нам еще регистрироваться, а кому-то завтра с утра на работу.
- Ну, Ань! Хотя бы денек… - жалостливо заскулил Зак, поднимая сумки.
- Или в ссылку, - безжалостно оборвала я.
Мальчишка вздохнул, понимая – спорить бесполезно, и потащился разглядывать водопад.
Подавив очередной зевок, я огляделась. Холл был огромен и многолюден. Мужчины и женщины, несмотря на поздний час, прогуливались, шурша вечерними платьями и костюмами. Сидели на диванах, ведя светские беседы, будто это не холл отеля, а респектабельный клуб. Вспыхивали льдистым блеском драгоценные камни в ушах, на шеях, манжетах и галстучных булавках. Н-нда! Мой простецкий рабочий комбинезон, застиранный почти до потери цвета и зеленой камуфлированной майкой, торчащей в распахнутом вороте и грубые ботинки с высокой шнуровкой, здесь явно не котировались. Да и душ бы не помешало принять после перелета-то и духами, что ли сбрызнуться… И почему не переоделась перед выходом? Ну, на крайний случай, хоть лохмы под резинку собрать. Вот уж точно – бомж! А и хорошо! А и определились!
- Эй, ты! Не прикидывайся глухой!
Гневный окрик, выбивающийся из размеренного благообразного гула, заставил вынырнуть из задумчивости и оглянуться. Ко мне спешил мужчина, лет тридцати. Синий деловой костюм, серая с отливом рубашка, строгий галстук, начищенные до блеска туфли. Деловой человек. Я прищурилась, вглядываясь в его покрывающееся красными пятнами гнева, лицо. Прямой нос, высокие скулы, темные глаза, полноватые губы с тонкими ниточками усиков. Нет. Впервые вижу.
- Как ты посмела сюда явиться?!
Я вопросительно вздернула брови и ткнула себя пальцем в грудь, чтоб наверняка исключить ошибку.
- Ну и наглая же ты сука!
Заявление заставило брови приклеиться к волосам. Появилось стойкое ощущение абсурда.
- Я никогда не скрывала ни своих душевных качеств, ни своего пола, - холодно заметила я, коротко стрельнув глазами по сторонам. На нас уже стали оборачиваться, - но все же мы не настолько близко знакомы, молодой человек, чтоб о первом и втором отзываться так прямолинейно.
- Я тебе уже говорил, что если ты еще раз появишься на этой планете – живой не уйдешь! А ты имела наглость сюда явиться!
Он схватил меня за руку. За мою правую, мать ее, покалеченную руку! Хвататься за которую без спросу не рекомендовалось. Категорически! Боль острой спицей кольнула в запястье, скользнула дальше, отдавая в локте, мигом будя ярость.
- Прежде всего, не орите, - предостерегла я, растягивая губы в улыбке, надеясь, что со стороны наша беседа будет выглядеть более пристойно, - вы вносите ненужный ажиотаж, на нас уже оглядываются. Представьтесь и отпустите мою руку, не то придется сломать вашу. А ломать руку незнакомому человеку, согласитесь, невежливо.
- Хочешь сказать, что не помнишь меня?! – его глаза неприятно сузились.
Будь я действительно его врагом, то пришло бы самое время пугаться. Сильно. Но я врагом ему не была и дело мое, как говорится, правое, поэтому делать этого я не стала.
- Я тебе сейчас напомню, шалава, - прорычал он, дернув мою руку, с явным намерением выволочь меня на улицу.
Я медленно втянула в себя воздух, старательно глуша булькающую лаву ярости. Злость нам ни к чему. Убивать и лечить надо бесстрастно. Я переступила ногами, смещая центр тяжести, чуть отклонилась, перехватив левой рукой мужское запястье, резко надавила на сустав, вынуждая ослабить хватку, и одним плавным шагом перетекла за мужскую спину, уже ему выворачивая руку.
- А теперь, давайте поговорим. Спокойно! Спокойно, молодой человек, не стоит так раздраженно сопеть и дергаться не надо, а то действительно придется ломать. Итак, для начала соблаговолите представиться.
- Я убью тебя… - прохрипел он.
- Ответ неверный, - покачала я головой, сильнее давя на завернутую конечность. Незнакомец вскрикнул.
- Ань, что происходит?! – из-за колонны вывернул Зак, чуть испуганно разглядывая нашу скульптурную группу, но становясь так, чтоб заслонить происходящее своей спиной.
- Аня? – придушено переспросил любитель хамски хватать за чужие руки.
- Да, Аня, - подтвердила я, - ничего, Зак, ничего не происходит. Молодой человек всего лишь обознался.
- И вы теперь мило беседуете?
- Да.
- И поэтому ты ему руку выкручиваешь? Это такой способ вежливого общения, о котором я не знаю?
- Зак, прекрати!
- Я... меня зовут Кайро, - простонал пленник, когда я, раздражаясь на Зака, вздернула его руку, - извините, я действительно обознался. Вы просто очень похожи на одну женщину. Я еще раз прошу прощения.
- Извинения приняты, - буркнула я.
- Тогда, может, отпустите… пожалуйста.
- Да, конечно, извините, - поморщилась я.
Мужчина резво отскочил в сторону, стоило мне разжать захват, и принялся тереть онемевшее запястье.
- Зак, найди в моей сумке наруч, - попросила я, потеряв к напавшему всякий интерес.
- Что он сделал?! – ноздри подростка возмущенно дрогнули, предвещая скандал.
Успевший опуститься на корточки мальчишка резко развернулся, готовый атаковать замешкавшегося мужчину.
- Ничего, схватил меня за руку, - остановила я защитника, баюкая больную руку и излишне морщась, - Зак, просто найди наруч и все.
Подействовало. Парень погасил пламя, полыхающее в очах, и вернулся к поискам.
- Даже если я ошибся, это не дает вам права ломать мне руку! – высокомерно заявил очухавшийся Кайро, - Я на вас в суд подам за оскорбление действием!
- Чего?! Мужик, ты звезданулся совсем? – ласково поинтересовался Зак, вмиг оказавшись на ногах со сжатыми кулаками, готовый к броску.
Я отстраненно прикинула весовые категории и выучку – сметет. Точно от иска не отвертеться.
- Зак, перестань! – устало заныла я, морщась и показательно поглаживая руку.
- Вот! Еще и по-о-опыт… ка… - Кайро стремительно терял боевой задор, глядя куда-то за мою спину и стремительно бледнея.
Очень хотелось оглянуться и поинтересоваться, что ж там такое происходит ужасное, но моей первоочередной задачей оставался мальчишка, удержать которого следовало любой ценой.
Сзади послышался цокот и тяжелое дыхание, по бедру теранулось что-то мощное и мохнатое. Цок-цок. Вперед выступил огромный, черно-белый телок собачьей наружности. Шанс! Переступили колонны ног, послышался смачный, с прискулом зевок, продемонстрировавший заинтересованной стороне красную пасть с набором блестяще белых костяных конусов, кои у других собак именуются зубами. Шанс устрашающе щелкнул челюстями и устроил небольшое землетрясение по щенячьи плюхнув задницу на пол. Уселся. Покосился на меня и снова вперил блюдца глаз в Кайро.
Пес не делал ничего угрожающего – ни рычал, ни лаял, просто сидел, флегматично глядя на человека, вывалив лопату языка, с которого тяжело капала прозрачная слюна. Человек чуть присел, выставив открытые ладони, и попятился на полусогнутых, сюсюкая о хорошей собачке. Натолкнулся на беззвучно, словно из ниоткуда, соткавшуюся фигуру в черном комбинезоне. Лицо пришельца пряталось во мраке глубоко натянутого капюшона. Кайро подскочил и испуганно замер, понимая – обложили качественно.
- Кыш! – шикнула фигура, заставив беднягу улепетывать во все лопатки, перевернув некстати подвернувшуюся под ноги кадку, увенчанную пестрыми стрелками листьев.
Пришелец проводил беглеца обидным улюлюканьем, к которому незамедлительно присоединился Зак. Еще и похлопал для ускорения. Шалунишка!
- Явор! А ну, иди сюда, поганец!
Спасатель повернулся ко мне, стаскивая с головы капюшон, явив миру рыжие космы и забрызганное веснушками лицо с курносым носом и зелеными, плутоватыми глазищами.
- Я хороший! – несогласно мотнул головой парень, раскидывая руки.
- Хороший, - согласилась я, расплывшись в улыбке и хлопая друга по узкой, по-девичьи хрупкой спине.
В следующий миг мы разлетелись в стороны – меж нами тяжелым ледоколом вклинился Шанс, бесцеремонно оттеснив хозяина. Пес басовито гавкнул, устроив передние лапы на моих плечах, сразу став на полторы головы выше и заставив бедного доктора присесть под исполинским весом.
- И ты, и ты хороший, как же без тебя! – я почесала собачьи бока. Шанс раззявил пасть, что у него означало ухмылку, злодейски облизал мне лицо, отгоняя мощными взмахами хвоста скачущего вокруг Явора, старающегося оттянуть собачищу.
Я рассмеялась, впервые с момента возвращения в мир живых почувствовав себя по-настоящему счастливой. От переизбытка чувств расцеловав влажный, кожаный нос, маячивший у лица.
- Вот так-то лучше, - проворчал Зак, опускаясь на колени возле сумки и дергая замки.
- А где Арлекин? – я завертела головой, отыскивая давнишнего напарника Явора.
- Он прилетит завтра. К вечеру. Какие-то дела улаживает, - беспечно махнул рукой спасатель, - Слушай, Анька, пошли отсюда, а то здесь шумно становится. Я за углом видел, есть неплохая забегаловка…
Зак, не удержавшись, фыркнул. На каждой планете, в каждом порту и городе у Явора отыскивалась «одна неплохая забегаловка». И пусть планета была незнакомой, это несущественные детали. Явор неизменно находил питейные заведения. Не иначе, как чуйка.
- Пивка попьем, за жисть поговорим, а? – мечтательно закатил глаза спасатель.
- Маленьким спиртные напитки не продают, - строго заметила я.
- Я не маленький! – обиженно надулся Явор, - Мне уже двадцать два исполнилось!
- Я Зака имела в виду, - примирительно улыбнулась я.
Явор – самый младший из нас, прибившийся к Арлекину беглец, на долю которого выпадали все шутки компании на тему возраста, спиртных напитков и отхода ко сну в десять вечера, надоевшие пареньку за столько лет до зубовного скрежета.
- Ну, что – идем? – торопил он, с беспокойством прислушиваясь к скандалу, набиравшему обороты.
Скандалил изобиженный Кайро. Выговаривал метрдотелю свои беды – сперва напали, руки ломали, после травили собаками и в итоге он ушиб ногу о кадку. Метрдотель терпеливо слушал клиента, извинялся, клялся пресечь на корню, именовал «его Милостью» и обещал компенсировать. Меланхоличный уборщик скреб пол бесшумным пылесосом, стараясь, как бы между делом, зацепить туфли скандалиста.
- И не лень ему позориться? – сморщил нос Явор, наблюдая за балаганом, высунув вышеозначенный орган из-за колонны. – С виду мужик, а истерит, прости Господи, как баба! Извини, Ань.
- Да ладно. Сама таких не терплю. Зак, кидай поиски, пошли в забегаловку.
- И что мне там делать? – заворчал мальчишка, споро клацая застежками и карабинами, - Сами будут пиво лакать, а я…
- Зак, шевелись! – поторопил Явор, - У меня вылет через пару часов!
- Ты улетаешь?! – я не сумела скрыть досаду.
- Да чего ты, Радагаст! Я ненадолго – завтра к вечеру вернусь, – поспешил утешить меня спасатель. – Тут, понимаешь, приют недалеко, всего в одном перелете. Долги отдавать надо.
- Не тот ли приют, который мальчик Ярг покинул, не прощаясь, попутно наличность из директорского сейфа прихватив? – фыркнула я.
Ответом был осуждающий взгляд Зака и вспыхнувшие маковкой скулы Явора. Прямое попадание.
Я выглянула из-за колонны, проверить, на какой стадии находится скандал. До завершения было далеко. На выручку метрдотелю явился управляющий, но Кайро и этого было мало. Он требовал санитарную службу.
- Ноги? – поинтересовался возникший за левым плечом Зак, неприязненно кося глазом на разошедшегося взрослого.
- Ноги, - согласилась я, молча радуясь, что Зак отрезан от компьютерного источника пакостей, а то мужчине не поздоровилось бы. Судя по лицу мальчишки, Кайро вполне мог проснуться поутру и обнаружить, что официально погиб, затраханый вусмерть в подворотне маньяками среднего полу.
- Шанс, огородами! – скомандовал Явор.
Пес тяжко вздохнул и, плюхнувшись на пузо, резво пополз к выходу, держась окон, надежно прикрытый кадками цветов и спинками диванов.
Зак встал по левую руку, Явор по правую. Ни дать, ни взять – два очень суровых телохранителя. Я тихо хохотнула, и напялила на лицо приличествующее выражение. Боги, как же я люблю этих мальчишек!
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Аватара пользователя
Радагаст
молька
молька
Сообщения: 359
Зарегистрирован: 04 сен 2010, 23:45

Re: Вершина мира. Книга 2

Сообщение Радагаст »

Забегаловка Явора оказалась весьма уютным баром. И, судя по живому бармену, с видом буддиста, познавшего нирвану, встряхивающего шейкером, панелям из натурального дерева, потянутого темно-вишневым лаком, приглушенному свету над круглыми столами и тихим переборам гитары – не из дешевых. Бармен на секунду отвлекся от своего занятия, покосился на Шанса, скромно жавшегося к ноге хозяина и промолчал. Это приятно, потому как очень не хотелось затевать спор по поводу собаки.
Я завертела головой, отыскивая, откуда доносится звук, ожидая увидеть под потолком цепь колонок, подключенных к проигрывателю.
- Не туда смотришь, - шепнул Явор, глазами указывая направление, куда, по его мнению, мне следовало смотреть.
Я проследила за его взглядом, и мои брови удивленно поползли вверх. В глубине зала, скрытый от сторонних взглядов ширмой барной стойки, в свете мощных прожекторов, словно в перекрестье прицелов, верхом на бочке сидел гитарист, упираясь босой пяткой в жердочку, вбитую на месте крана. Черная кожа жилетки, накинутой на голое тело, подчеркивала белизну кожи обнаженных плеч и позволяла беспрепятственно любоваться плавными линиями тренированных мужских рук, нежно обнимающих гитару. Мужчина склонился над гитарным грифом, отрешившись от мира. Крутые локоны длинных волос смолянистой вуалью падали на лицо, не позволяя разглядеть черты. Впрочем, что может значить лицо для мужчины с таким телом и такими волосами? Я почувствовала, как по спине пробегает приятная дрожь, напоминая - все-таки я женщина и женщина молодая, что не откажется от мужского общества длиною в ночь.
Треснула вскрываемая «липучка» кармана и под моим носом оказался платок с веселенькими синими цветочками, которым Явор с преувеличенной заботой промокнул уголки моих губ. Я закатила глаза и пихнула спасателя локтем.
- Дурак, - беззлобно констатировала я.
- Ой, может, хочешь сказать, что ты не этим занимаешься? – театрально съежившись, поинтересовался он.
- Не-е-е… - благодушно ухмыльнулась я.
- А что ж ты тогда делаешь?
- Завидую.
- О, как! И чему же?
- Волосам.
- Совсем старушка плоха стала, - покачал головой Явор, - будь у тебя такие космы, тебе пришлось бы заказывать колпак, как у поваров или налысо бриться не реже, чем раз в неделю!
- Дурак ты, Ярг, - коротко вздохнув, повторила я.
- Эй, вы еще долго философию разводить будете? – Зак постучал костяшками пальцев по столешнице, - Я, между прочим, с голода помираю!
В ожидании еды мы заказали по бокалу пива и чай для мальчишки. Ярг степенно потягивал густой, черный «портер», я остановилась на классическом светлом, удерживая бокал левой рукой. Зак, сделав пару глотков, отставил чашку и с удвоенным рвением принялся за сумки.
- Ха! – обрадовано воскликнул он, шлепая на стол ортез, звякнувший металлическими пряжками.
Может это и пижонство, заменить ортопедический и насквозь медицинский фиксатор на наруч из черной, дубленой до деревянной жесткости, кожи, расшитый серебряной нитью и до боли похожий на доспех лучника или средневекового рыцаря, но пусть лучше меня принимают за выжившую из ума девицу, чем за инвалида.
Я отставила бокал и начала расстегивать ворот комбинезона, узкий манжет не позволит надеть наруч, а ходить с закатанным рукавом и светить, хоть кожаным и декорированным заклепками и красивостями, ортезом, особого желания не было. Приподняв плечо, осторожно освободила руку и, уложив на стол, внимательно оглядела припухшее запястье, пошевелила пальцами. Вроде, ничего непоправимого, но придется походить пару дней с бандажом. Во избежание.
Явор перегнулся через стол и оттянул ворот моей майки, с профессиональным интересом изучая кожу. Я не мешала, меня бы тоже разбирало любопытство. Спасатель, вполне успешно компенсировавший нехватку специального образования практическим опытом, едва ли сумел бы удержать в памяти формулу раствора, интересовался, прежде всего, результатом.
- Ох..еть! – восхищенно выдохнул Явор.
- А то ж! – самодовольно откликнулась я. Там, где должны быть отвратные рубцы после обширного обморожения, розовела чистая шкурка, без каких-либо шрамов.
- Десятка моя! Арлекин теперь не отвертится. Я ему говорил, что «ведьмины сопли» это вещь!
- Ведьмины что?! – закашлялась я.
- Сопли, - Ярг смущенно поднял плечо.
- И кто, скажи мне, пожалуйста, дорогой мой Явор, поименовал вещество СВН-113, которому еще и названия-то не придумали, ведьмиными соплями?!
- Я…
- Явор, я тебя убью! – зажмурившись, прохныкала я. – Правда, сперва меня убьет Низа…
- Ну чего ты, Ань?
- А того, - захрюкал от смеха Зак, - что теперь им придется это название лепить на торговую марку, потому, что какую бы глупость ты не придумал, она приклеивается намертво.
- Ой…
- Вот тебе и ой, - вздохнула я и потерла глаза, - ладно, что-нибудь придумаем с этими «соплями». Зак, дай мазь.
Открыв зубами поданную тубу, выдавила на кожу белого червячка.
- Дай я, - остановил меня Явор, осторожно обхватил мою руку и принялся втирать мазь.
Я поморщилась – на коже начался локальный пожар, спасатель улыбнулся уголком рта и подул.
- Вот так, - деловито заключил он, заканчивая с повязкой, - Пойду, руки помою.
- Только не потеряйся, - кивнула я, укладывая забинтованную руку в жесткую кожу наруча.
Зак понаблюдал за моей борьбой с застежками и шнуровкой, закатил глаза и быстро затянул ортез. Я подвигала рукой, удостоверяясь, что ничего не болтается.
- Кисть фиксировать будешь?
- Нет, сними оттуда шнуровку, вполне хватит того, что пол кисти закрывает. В конце концов, он же не ломал мне руку, а так, просто схватил.
- Как скажешь, - пожал плечами Зак, вытягивая кожаный шнурок и аккуратно сматывая его, - слушай, когда уже еду принесут?
- Ты нетерпелив, - упрекнула я мальчишку, - прошло не больше пяти минут с момента заказа. Умей ждать, ты не один в этом баре.
- Я терпеливый, но очень голодный.
Вернулся Явор, почти сразу принесли заказанные колбаски, хлеб, овощи и зажаренные до хруста прозрачные лепестки картофеля, присыпанные сырной пылью. Бар постепенно заполнялся, Зак откровенно клевал носом, подперев голову кулаком, под столом вздыхал Шанс. За разговорами время пролетело незаметно и если бы не будильник, выставленный предусмотрительным Явором, он непременно упустил бы время вылета. Резкий звонок заставил Зака подскочить, удивленно глядя на нас.
- Мне пора, - улыбнулся Явор, отодвигая пустой бокал.
- Ты точно вернешься? – широко зевнул Зак.
- Куда ж я денусь? Пропустить такую пьянку, это надо быть последним пингвином.
- Страшно?
- Есть немного, - признался спасатель, вставая и натягивая куртку.
- Погоди секунду, - попросила я, доставая из кармана рюкзака чековую книжку.
- Ань, ты что это делаешь?
- Чек выписываю, - пояснила я, ставя свою роспись, - держи, отдашь своим приютским.
- Ань, если ты думаешь, что у меня нет… ты ошалела! – задохнулся он, разглядев сумму.
- Совсем нет. Твой долг это твой долг, и я не собираюсь его оплачивать, а то, что ты держишь в руках – моя благодарность.
- За что? Ты же этот приют не знаешь даже!
- Я знаю тебя и мне этого достаточно. А теперь шагай, а то опоздаешь.
Проводив Явора и убедившись, что он благополучно сел в такси, мы вернулись в отель.
- Дубль два. Попытка зарегистрироваться, - мрачно прокомментировал Зак, дожидаясь, пока я подтяну развязавшийся шнурок.
- И зарегистрируемся, если кое-кто не будет хлопать ушами и плескаться в фонтане.
- Я не плескался, - возмущенно фыркнул мальчишка, - я смотреть ходил!
- Отзынь! – скомандовала я, проходя в распахнутые швейцаром двери.
В холле царила все та же суета, хотя час был поздний и народу должно бы уменьшиться. Надеюсь, на том этаже, куда нас поселят, будет тихо. На этот раз мы не отвлекались на окружающие красоты интерьера, а проследовали прямо к стойке регистрации. Расстояние плевое, всего лишь пересечь по диагонали огромный холл. По мере пересечения местности у меня создавалось впечатление, что окружающие собрались только за тем, чтоб понаблюдать за нами. Можно, конечно, считать себя самовлюбленным параноиком, но у меня сводило затылок, будто я двигаюсь в перекрестье прицела. Назойливые взгляды обволакивали и с почти физическим ощущением липли к коже. Подлец Кайро обеспечил мне скверную рекламу, иначе, откуда столько внимания к бедному, ни кому неизвестному доктору?
У стойки регистрации произошла еще одна досадная заминка – вследствие подрывной деятельности Зака, документы, лежавшие на самом верху, оказались где-то на дне моего рюкзака. Будь я менее уставшей и благодушной после встречи с Явором, непременно нащелкала бы кое-кому по ушам за невнимательность. Ну чего стоило выложить документы на стол в баре, а потом, упаковывая рюкзак, положить их, как лежали? И он еще после этого будет убеждать меня, что самый умный?!
Я принялась выкладывать на стойку документы, выуживаемые мальчишкой. Приглашение, временная виза, два паспорта, разрешение санитарного контроля и еще штуки три какой-то мути, типа заверений моего банкира, что я кредитоспособна – стандартный пакет. Сложно? А что поделать? Будь мы аборигенами, регистрация на этом постоялом дворе заняла бы не более минуты, стоило только показать действующую кредитку и пробормотать первое пришедшее на ум имя. Но мы аборигенами не были, к нам прочно лепилась приставка «ино». Именно к этой приставке я отнесла подозрительные, с примесью необъяснимого изумления, взгляды, которыми нас награждал портье – реакция служащего выпадала из рамок столкновения с Кайро. Впрочем, я слишком устала, чтобы удивляться и громоздить версии отчего и почему. Нравится парню глазеть, пущай себе глазеет, дырку чай не провернет. Может, он работает свою первую смену, вот и не привык еще. Ох, доктор, некрасиво быть непоследовательной! Вот только что уверяла, что не любопытна и версии строить не станешь, а сама чего? Ну, что я могу поделать, если это почти профессиональное?!
- А молодой человек так же на конференцию? – просочился в мои мысли голос портье, вертящего в пальцах единственное приглашение.
- Нет, молодой человек не на конференцию, но молодой человек со мной, - терпеливо объяснила я. Если он сейчас заведет ту же песню, что и таможенник…
- Племянники мы ейные, - заявил Зак, возникая над стойкой, наконец справившись с карабинами рюкзака.
- Племянник? – переспросил портье, бросив на меня ну совсем подозрительный взгляд.
- Ага, - мелкий поганец громко шмыгнул и от души утер нос рукавом, - сестры ихей сын.
Мне оставалось только медленно втянуть в себя воздух и прикрыть глаза, чувствуя, как щеки заливает краской.
Выходка мальчишки заставила людей, стоящих у стойки, отодвинуться от нас.
- Зак, заткнись, - спустя десятый счет нашла в себе силы скомандовать я, - а от вас, молодой человек, я все еще надеюсь получить ключи от номера. Если с этим возникли какие-то проблемы, к примеру, приглашение на конференцию не предусматривает проживание в номере человека не занятого в мероприятии, я оплачу постой, как частное лицо. Проблемы есть?
- Нет. Нет, что вы… - пробормотал вспыхнувший, как девица портье.
- А если нет, то, будьте любезны, заканчивайте балаган.
- Да, госпожа Романова, простите за задержку.
Вот он, изумительный эффект холодной, расчетливой ярости, не прошло и двадцати секунд, как перед нами лежали два пластиковых ключа с золотистыми цифрами номера. Я коротким кивком поблагодарила служащего и одним движением смахнула ключи в карман.
- Пошли, - я смерила Зака свирепым взглядом, - племянничек.
- Не, ну Ань, ну чего ты? – парень едва поспевал за мной, то и дело поправляя ремень сползающей с плеча сумки.
- Еще раз откроешь рот – отрежу уши, - улыбаясь во все лицо, промурлыкала я, - и будешь ты у меня красавец!
- Да чего я сделал-то?!
- Ты вообще знаешь, кого племянниками в таких случаях называют?
- Нет, - он энергично замотал лохматой башкой.
- О, боги! Кибернетическое дитя мое, ты классиков читать не пробовал?
- Анька, ну прекрати! Объясни по-человечески!
- В сети поинтересуйся, - отрезала я.
По мере приближения к кровати на меня все больше накатывала усталость, что не улучшало характера, и заниматься просвещением глупых детей не было никаких сил.
- Издеваешься, да? – обиженно засопел Зак, краснея от досады.
Напоминание, что он на ближайшие пару лет отрезан от сети, больно ранило нежную подростковую душу.
- А что – так заметно? – мстительно поинтересовалась я.
Мальчишка обиженно засопел и отстал на полшага.
- Ты простыл?
- Нет!
- Тогда без звуковых эффектов, пожалуйста.
До лифтов оставалось всего ничего, только подняться по широким ступеням, укрытым мягким ковровым покрытием и преодолеть метров пять просторной, полукруглой площадки.
- Госпожа Романова? – тихий, с бархатистыми нотками голос заставил остановиться, так и не дойдя до лестницы.
Да твою же Бога мать! Мне дадут сегодня добраться до постели или предлагают прикорнуть прямо здесь?! Еще немного я так и сделаю!
Я обернулась на голос и уперлась в чуть заискивающую улыбку, игравшую на губах молодой женщины. Не дав себя заморочить, я смерила ее холодным взглядом, делать это было неудобно – приходилось задирать голову – девушка была выше меня. Миловидное личико, светлые волосы, распущенные по плечам. Судя по легкому беспорядку, с которым лежали локоны, время и деньги на парикмахера она не жалела. Хлопнули пушистые ресницы, оттеняющие серый жемчуг глаз. И на визажиста тоже, с некоторым раздражением подумала я, мигом почувствовав себя бомжом. Где там мой рваный носок? Захотелось поглубже спрятать руки в карманы, чтоб никто не разглядел обрезанных по самые корни ногтей, за которыми все недоставало времени ухаживать. Пилочка не считается. Единственное, чем я могла посоперничать с ней, так это фигурой, такой же подтянутой и достаточно спортивной, несмотря на отсутствие в моей жизни инструкторов по фитнесу. Я дольше необходимого задержала взгляд на ее лице – на короткий миг женщина показалась смутно знакомой.
- Вы же Анна Романова? – порозовев щеками, уточнила собеседница.
- Да, я Анна Романова, - подтвердила я, хмыкнув про себя, дурной пример Кайро заразителен – я обозналась, - к вашим услугам. Чем могу?
- Извините за назойливость, - женщина слегка смешалась от слишком пафосного ответа, рассчитанного именно на такой эффект, - меня зовут Ольга. Ольга Вазард.
Вазард? Вазард? Я мысленно защелкала пальцами, подстегивая память. Не так давно кто-то при мне упоминал эту фамилию. Кто? Когда? Ах, да! Ника! Девчонка восхищалась ею, заявляя, что это одна из талантливейших… журналюг! Вот те двести!
- Что же желает от скромного доктора журналистка Вазард?
- Я хотела засвидетельствовать свое почтение, - мне обворожительно улыбнулись, - Не часто удается познакомиться с живой легендой, не так ли, Радагаст?
- Боюсь вас разочаровать, но с легендами это не ко мне, - я растянула губы в ответной улыбке, - а к писателям фантастам, это по их части. Вон, Прокопович, вроде, неплохие легенды лепила. Да вот беда – померла давно.
- Не хотите быть легендой, ваше право, - пошла на попятный собеседница, - но вы же не станете отрицать, что вы и есть та самая Радагаст.
- Что Радагаст, это да, - вынуждена была признать я, - но про ту самую не скажу, не знаю.
- Можно задать вам несколько вопросов для нашего утреннего выпуска?
- Я вас слушаю.
- Трудно ли работать спасателем?
- Не труднее, чем репортером.
- Но как же опасности, риск и…
- Кипятить с утра чайник не менее рискованно, - оскалилась я, - вдруг огонь пыхнет, или обожжетесь?
- Скажите, - журналистка покрутила браслет на запястье, не иначе, как поправляя микрофон, - а вы много за свою практику спасли жизней?
- Да, особенно в последнее время.
- Что - очень много работы?
- Нет, очень мало оперирую. Что-нибудь еще?
Если она хотела получить эксклюзивный материал от того, кто из принципа не дает интервью, то здорово просчиталась, но журналистка быстро сумела справиться с разочарованием.
- Нет, ничего, - Ольга вздохнула, не таясь, отключила записывающее устройство, - Я бы хотела сделать цикл передач о спасателях…
- Я не спасатель, - коротко пояснила я, разворачиваясь, чтобы уйти.
- Подождите, доктор.
- Нам не о чем разговаривать. Завтра прибудут настоящие спасатели из группы инспекторов «Медицины катастроф» вот о них и делайте цикл передач. Зак, пойдем.
- Но без вашего участия картина будет не полной…
- Я сказала – нет, - резко оборвала я, шагнув в лифт, вслед за мальчишкой.
Двери с тихим звоном сомкнулись, отрезая нас от шумного холла и назойливой журналистки. Слава богам, в этой богадельне чтили конфиденциальность, и в кабинке не наблюдалось лифтера. Обществом я на сегодня наелась до самого зоба.
Я ткнула ключом в прорезь под рядком блестящих кнопок, подсвеченных изнутри молочно белым светом. Лифт мягко тронулся, вознося нас на нужный этаж. С четырех зеркальных плоскостей смотрело много меня и заморенных долгим днем Заков, картинно прислонившихся плечами к стеклу стен. Я зевнула, не разжимая челюстей, и потрясла головой, молча сетуя на несовершенство мироустройства. Никакой тебе гармонии – то пусто, то густо. Сегодняшнего дня нормальным людям на неделю хватит, а мне – вона как!
Заки пошевелились, вздохнули, многократно множась в туманных зеркальных лабиринтах. Уши бы надрать дизайнеру и хозяину до кучи, что позволил воплотить это лифтовое безумие.
- Ань, что ей было надо? – все-таки не сдержался от вопроса мальчишка.
- Интервью, - буркнула я.
- Иди ты! – усомнился он.
- Отзынь! – отрезала я.
Будто я сама не понимаю, что разговор был глупым, беспредметным и от того вдвойне подозрительным. Ладно бы действительно потребовала интервью, а так создавалось впечатление, что это не журналистка вовсе, а полицейский, держащий подозреваемого на линии, пока техники судорожно высчитывают местоположение злыдня. Вот и выходит, что она или тянула время, ожидая чьего-то появления, или решила посмотреть на меня поближе, и топталась, задавая глупые вопросы. И сразу же возникает вопрос – а зачем? Ответа я не находила, хотя и чувствовала инстинктивно – он где-то рядом. Что-то я упускаю. Слишком мало материала для анализа, говорил в таких случаях Макс, разглядывая содержимое коробочки.
- Чего отзынь-то? – мальчишке явно хотелось порассуждать, показывая какой он умный и наблюдательный. И желательно вслух.
- Отвали, кому сказала – думать буду!
За левым плечом послышался слабый хрюк и Заки вокруг вскинули руки, прикрывая ладошками рты.
- Что еще? – раздражаясь, прорычала я.
- Да ничего, ничего, - поспешили заверить меня.
- Говори уже, зараза, над чем ржал, - разрешила я, потерев ломящиеся болью виски, с радостью откладывая раздумья.
- Я реферат недавно об истории кино писал. Там был такой старинный фильм, черно-белый еще, про дядьку в такой смешной кучерявой шапке и в плаще с плечами, у него еще вооот такие усы были, - многословный поганец широко развел руки, показывая дикие размеры, - так он своему товарищу все говорил, отвянь, мол, думать буду. Вот и ты, как тот дядька.
- Сам ты шапка кучерявая, - зафыркала я. – Папаха это!
- Чей?
- Что – чей?
- Ну, папаха чей?
- Тьфу, дурень компьютерный! Не в смысле отец, а шапка так называется – папаха!
- А! И все-таки, что же она хотела? – враз становясь серьезным, поинтересовался Зак.
- Не знаю, зайчонок, не знаю…
- Она на тебя так смотрела… как бы это… - мальчишка покрутил рукой, пытаясь объяснить словами ощущения, - будто она тебя узнала, во! И все пыталась понять ты это или не ты. Ты ее знаешь?
- В первый раз вижу, - мотнула я головой.
В словах подростка был смысл. Еще бы понять, какой именно. Что-то от меня ускользало, что-то важное, то, что должна была помнить, а забыла.
Додумать свою мысль я смогла только минут сорок спустя, после того, как определила непоседу спать, а сама устроилась на подоконнике у открытого окна, свесив ноги над пропастью почти трехсотого этажа. Легкое кружево сигаретного дыма лениво уползало в поблекшее рассветом небо, прохладный ветерок приятно шевелил волосы.
Зак прав, журналистка смотрела на меня с каким-то мучительным, жадным интересом, но я могла побиться об заклад – я действительно впервые ее видела. А мальчишка утверждал, что она меня узнала. Узнала… Хм… А если предположить, что он прав, то… М-м-матерь божия! Ну, нет! От пришедшей в голову мысли меня аж дрожью пробрало. Конечно, легче было бы думать, что смотрела она на Радагаста. Легче. На любой другой планете – да, но эта планета зовется Таурин и законы интереса тут совсем другие. Вот он, неучтенный фактор! Забивая себе голову бывшим рабом и страшась встречи с ним, я как-то выпустила из внимания, что именно этим лицом, которое привыкла считать только своим, тут уже наследили до меня. И в эту версию идеально укладываются и неадекватная, с первого взгляда, реакция обознавшегося Кайро, и интерес журналистки. «И чито ви таки хочете? Тут уже все украдено до вас!», любил в таких случаях восклицать старик Моисей, заведовавший складом в «МК», когда кто-то из молодых приходил к нему устраивать скандал, требуя выдать сверх положенного.
Ведь знала же, знала – нечего сюда соваться. Мать мою в перехлест через обе ноги! Это ж сколько у тебя тут таких «крестничков», что попытаются уже из меня душу вытрясти за чужие грехи?! Хоть из номера носу не показывай, потому что переигрывать уже поздно! Низкий поклон поганцу, что сопит в соседней комнате, не представляя до конца, во что именно меня втравил. А все моя скрытность! Все мне покоя хочется и чтоб на вопросы неудобные не отвечать… Впрочем, тут уж неча на дитятю пенять, коли у самой рыло в пуху. Это ты, не он, принимала решение лететь сюда, так что и недосмотр по любому твой. Сама дура. Конечно, сама. И вина только моя. И расхлебывать мне, я ж не спорю. А Зак… что Зак… Даже знай мальчишка всю подноготную, не думаю, что это удержало бы его от сотворенной глупости.
Я нервно раздавила окурок в пепельнице. Кто бы мне теперь рассказал, как пережить эти две недели! Хотелось что-нибудь разбить или броситься головой вниз. Но вряд ли это можно считать решением проблемы. Ладно, к черту! Завтра будет новый день, завтра прилетят ребята, а сейчас спать! Пока действительно не прошла ускоренные курсы летной подготовки башкой об асфальт. Красиво, но недолго.
Втянув ноги в комнату, задернула легкую занавеску, оставляя окно приоткрытым, и на ощупь добралась до предусмотрительно разобранной постели.
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Аватара пользователя
Радагаст
молька
молька
Сообщения: 359
Зарегистрирован: 04 сен 2010, 23:45

Re: Вершина мира. Книга 2

Сообщение Радагаст »

…Герцог полулежал в самой настоящей деревянной лохани, исходящая серебристым паром вода источала едва уловимый цветочный аромат. К герцогским бокам нежно прильнули две русалки, самые лучшие из арсенала Мадам. По правую руку русоволосая затейница Эола, нежно перебирающая пальчиками по герцогскому животу, надеясь раззадорить разнежившегося мужчину, сподвигнув на что-нибудь более подвижное, чем валяние в воде. Влад время от времени останавливал чересчур расшалившиеся пальчики, мягко передвигая женскую ладошку подальше от излишне чувствительных мест. Сегодня он слишком устал, чтобы заниматься еще и любовной акробатикой.
Полная противоположность Эоле темноволосая Хлоя, откровенно дремала на мужском плече, в полной мере наслаждаясь проплаченым покоем. В отличие от подруги она знала Влада едва ли не с первых дней его появления на Таурине и тонко чувствовала, когда он приходил за разнузданной страстью, а когда за покоем.
Все верно, моя мудрая девочка, Влад нежно потерся щекой о пахнущий мятой и ванилью пух темных волос, сегодня я пришел за покоем. И плевать, если он купленный.
Он откинулся на борт кадки и умостив голову на покатом крае, против воли перебирая в памяти этот непереносимо длинный день…
Выспаться не получилось, несмотря на приказ самому себе - спать. Нет, он сумел провалиться, но только для того, чтоб подскочить, давясь криком и обливаясь ледяным потом, а следом несся все тот же издевательский хохот. Больше уснуть не пытался, промучившись остаток ночи, тыкаясь из угла в угол кровати. Разглядывал потолок, подсвеченный тревожными портовыми огнями, пробивающимися даже сквозь плотные шторы. Обещал себе, что завтра обязательно займется установкой ставень и тут же забывал об этом.
Привычная комната казалась чужой и безликой, как номер в третьесортном отеле, где порой приходилось останавливаться. Ощущая легкую панику, герцог подумал, что эта комната, равно как и вся квартира, совсем не похожа на то место, которое люди именуют домом. Так, временное пристанище, как жесткое сидение в зале ожидания – его вполне хватает переждать время, но недостаточно для нормального существования.
Влад таращил в полумрак распахнутые бессонницей глаза, с ненавистью косился на светящийся циферблат часов, расплавляясь черной завистью к тем, кто мог сейчас спокойно спать, сладко посапывая в темноте, подоткнув под бок кого-нибудь теплого, нежного и родного. Да хоть плюшевого медвежонка на худой конец! Надо же, у такого важного и влиятельного герцога даже медведика, лохматого искусственным ворсом, нет! Что ж уж говорить о ком-то… Мигом зажалев себя, торжественно поклялся, что утром непременно зайдет в магазин игрушек и купит этого треклятого медведЯ. И весь день будет прятать его в ящике стола, внимательно следя за тем, чтоб ни ухо, ни лапа не вылезли на поверхность, а то ж засмеют! Не в лицо, конечно, но за спиной, как два пальца!
Злясь на глупые мысли, в который раз взбивал подушку, усаживаясь, затолкав ее под спину. И без того зыбкая темнота стала редеть, где-то на далеком востоке занимался новый день. Часы показывали полчетвертого.
Из упрямства заставил себя проваляться еще около часа, а когда стало совсем невыносимо, поднялся и поплелся в душ, надеясь, что водные процедуры хоть немного усмирят непонятное раздражение, граничащее с бешенством. Где там! Вывалился из ванны таким же злым и взъерошенным. Муть, бултыхающаяся в голове, мешалась с тонкой, словно лезвие, болью, не позволяя смотреть на жизнь более благосклонно. Сердито потер воспаленные глаза - под веками чесалось нещадно. Стало только хуже. Теперь глаза напоминали налившиеся кровью упыриные буркалы.
Полотенце, обернутое вокруг бедер, норовило соскользнуть, путалось в ногах, вынуждая постоянно поправлять и окончательно выводя из равновесия. В конце концов, он содрал с себя полотенце и отшвырнул прочь непослушную тряпку. Махровый ком пролетел через кухню, мягко шмякнулся о стену и с издевательским шорохом осыпался на пол. Влад коротко выдохнул и помотал головой.
На сковородке сыто шкворчала яичница в окружении покрывшихся золотистой корочкой ломтиков ветчины. Герцог глотал слюну в предвкушении завтрака, посмеиваясь над собой, что сейчас он, пожалуй, представляет сокровенную мечту большинства женщин – голый мужик на кухне, готовящий завтрак! Склонив голову, он наблюдал, как в турке, взбухая бело-коричневой пеной, по короткому горлышку поднимался закипающий кофе. Надо помешать, пока не полез через край. Влад на миг отвернулся, потянувшись за ложкой. Кофе только и ждал, когда человек ослабит бдительность, чтоб с ехидным шипением выплеснуться на плиту, заливая огонек.
Влад дернулся и, спасая остатки напитка, подхватил турку, забыв, что ручка металлическая и браться за нее голой рукой, мягко говоря, не рекомендуется. Ручка прижарила ладонь, кипящий кофе выплеснулся, заставив герцога нелепо скакать, отставив подальше коварную посудину, спасая от ожогов самое дорогое, что есть у мужчины, пока не догадался бросить турку в раковину. Шипя матом, потряс обожженной ладонью, дернул ручку крана, сунул руку под ледяную струю, прикрыв глаза от блаженства. По кухне поплыла вонь, победно возвещая, что яичница соблаговолила сгореть. Выдернув руку из-под крана, цапнул ручку сковородки, потянул с плиты. Тяжелая сковорода зацепилась за край панели, дернулась, словно живая, выскальзывая из мокрых пальцев, и с грохотом обрушилась на пол, разбросав угольки завтрака по всей кухне.
Несостоявшаяся мечта женщин скорчилась на высоком табурете и тупо глядела перед собой, подоткнув ладони под ляжки, чтоб ни до чего не дотронуться. Влад набирался смелости для второй попытки. Похоже, Его Светлость угодил в день типа «попробуй, проживи». Не будь долгой ночи, Влад не обратил бы внимания на такие мелочи, как пропавший завтрак, еще бы посмеялся над своей неуклюжестью, но чувство юмора куда-то запропало. Пока неприятности брали количеством, герцог пошевелил босыми пальцами, измазанными в жиру, страшно подумать, что будет дальше, когда количество превратится в качество. В такой день хорошо заползти с головой под одеяло и переспать вселенский шквал, надеясь, что потолок не рухнет на голову. Но вот беда – Владу, судя по прошедшей ночи, такая роскошь недоступна, а просто лежать, пялясь в стену, не сумеет. Терпения не хватит.
Вода перелилась через край раковины и с мелодичным журчанием полилась на пол. Коротко выдохнув, герцог сполз со стула, постоял секунду, ожидая волны мелких пакостей. Не дождался, тогда маленькими шажками прокрался к низвергающемуся крану и перекрыл воду.
Отчаянное воняющее содержимое сковородки было собрано с пола и отправлено в утилизатор, турка, подло заткнувшая слив, убрана, вода вытерта, а на плите утвердилась кастрюлька с водой и чайник. Чай он сегодня, пожалуй, безопасней кофе будет. Растворимый Влад пить не мог – начинал зверски болеть желудок.
Вторая попытка завтрака отметилась всего одной разбитой кружкой, непонятным образом оказавшейся на краю стола, ее герцог с успехом смахнул на пол, задев локтем. Влад посмотрел на осколки с философским смирением и достал еще одну. Если так пойдет и дальше, то придется заново покупать всю посуду. Выудив из сметанного моря последний пельмень, принялся тщательно его пережевывать, оттягивая время. А ведь еще предстоит побриться. Его передернуло от одной мысли об этом. Отрезанное ухо, конечно, не так страшно, как перерезанное безопасной бритвой горло, что в свете сегодняшнего утра вполне вероятно, но и первое, и второе герцог почему-то нежно любил и рисковать не стал.
Контрольным в голову оказался телефон. Мобильный залился истеричной трелью, заставив подскочить, но пока Влад дошлепал до спальни, где на тумбочке ночевал аппарат, последний успел доскакать до края и, рухнув с метровой высоты, разлететься в хлам, неподлежащий восстановлению. Герцог с минуту пялился на пластмассовые обломки, а потом, аккуратно собрав их в пригоршню, со всей дури швырнул об стену. Полегчало.
С силой потерев колючие от щетины щеки, с неудовольствием подумал, что с нервами у него все же непорядок, раз мелкие недоразумения вывели из себя. Ни о каком походе на работу после этой вспышки не могло быть и речи. Никому не станет лучше, если герцог из-за собственной несдержанности поубивает половину персонала. Самое лучшее, что он может сейчас сделать, это зарыться в какую-нибудь глухую нору и переждать сутки. Проще всего запереться в квартире и отключить телефон. Но не стоит забывать об открытии конференции и есть минимум два человека, кто будет пытаться достать герцога – бабка и управляющий отелем. А старушка может достать кого угодно. Даже при условии выключенного телефона. Значит, надо сбежать. Слава богам, он великий начальник и сможет себе это позволить.
Набрав рабочий номер секретаря, с облегчением выслушал лепет автоответчика и, дождавшись сигнала, заявил, что его сегодня не будет и приказал все встречи перенести. Можно, конечно, позвонить секретарше на личный телефон, но Влад был просто не в состоянии разговаривать с пустоголовой девицей. Покусав ноготь, все же решил позвонить еще и Ольге. Нарвавшись на очередной автоответчик, вознеся еще одну хвалу богам-хранителям, пробубнил, что с ним все нормально, просто пришлось отъехать по очень личным делам и к вечеру он будет дома. Если доживет, конечно. Последнее Влад, естественно, добавлять не стал, чтоб не нервировать сестру.
Рассыпавшийся в руках «бегунок» ширинки не вызвал прежнего бешенства, только глупый смешок и необходимость менять штаны.
Потертые джинсы, простецкий свитер в широкую полоску и небритая, разбойничья рожа делали потомка аристократического рода похожим на обычного босяка. Впрочем, Влад был не против смены образа.
Выйдя из дома, сощурился на яркое солнце, подставив лицо легкому, приятно прохладному ветерку и, не особо выбирая дорогу, побрел со двора, предоставив ногам самим выбирать дорогу. Ноги завели к ограде порта. Влад простоял с полчаса, любуясь плавными обводами кораблей и вдыхая неповторимый портовый запах.
За оградой царило оживление. Обычно в это время садились пару линейных лайнеров, несколько транспортников ближних рейсов и около трех неповоротливых грузовиков с потускневшими от долгих путешествий бортами. Сегодня по взлетному полю шныряли юркие клипера, тыкались острыми носами под бдительным руководством диспетчеров, отыскивая положенное место временной швартовки, откуда портовые техники на громоздких тягачах оттаскивали корабли на верфи и в ангары. Конференция. Герцог мог голову отдать на отсечение, если вон те изукрашенные жуткими подчас картинками, корабли не были имуществом знаменитых инспекторов Медицины Катастроф.
Одним из последних корабликов, которые наблюдал Влад, была хромающая легкая шхуна с изображением тощего пса с шарами ошалело выпученных глаз. Шхуна, судя по всему, ни раз и не два подвергавшаяся враждебному воздействию погоды и человеческого фактора, кое-как доковыляла до предназначенной посадочной площадки. Влад поморщился, разглядывая битый корпус, думая, каким же беспредметным психом надо быть летая на такой развалине, горящей рассыпаться не выдержав очередного усилия. Летающее недоразумение подцепили на направляющую балку и отволокли прочь. Герцог постоял еще несколько минут. Больше с неба не свалилось никаких посланцев. И это было просто замечательно, а то он даже не знал бы, куда сунуться упади сейчас из стратосферы яркая серебристая точка с жирным, ленивым драконом на покатом боку, потесненным к дюзам размахнувшей крылья хищной птицей. Несмотря на все коварные замыслы, относительно хозяйки не прилетевшего корабля, встречаться с ней лицом к лицу бывший раб не желал, предпочитая воплощать мстительные планы на расстоянии. Значительном. Тем более, с момента последнего герцогского хода прошло не так уж много времени, и объект еще не успел в должной мере проникнуться.
Влад отлепился от ограды, у которой глазел на порт, и с тихим материком отправился отыскивать ближайший киоск, где сможет прикупить салфеток и оттереть измазанные голубой краской ладони. И когда только успели окрасить олухи?! На часах еще и семи утра нет! Еще повезло, что схватился за прутья ограды только руками, не прильнул, как пятилетний в зоопарке, рожей и пузом. А ведь хотел. Вот был бы хорош с полосатым рылом!
Кое-как отчистившись от краски, Влад завернул к кассам и купил билет на ближайший рейс. Ему было все равно, куда лететь, главное, чтоб дорога заняла не меньше четырех часов. Расчет был прост – чтоб по возможности без потерь пережить этот незадавшийся день, ему надо сесть и сидеть, желательно никуда не суя пальцы и более уязвимые части тела. Он даже в любимый бордель идти опасался – где гарантия, что снятую девочку не «замкнет» в самый ответственный момент? Вот то-то же! Нет никакой гарантии. Просто так же герцог сидеть не мог, равно, как и лежать, а когда в дороге ты, вроде как при деле, и сидишь тихонько на одном месте!
Зажав билет в руке, Влад поспешил к стойке регистрации, до вылета оставалось что-то около двадцати минут.
Заняв свое место, Влад тщательно пристегнулся и с облегчением откинулся на спинку кресла, не заботясь, что одним своим присутствием может представлять для окружающих потенциальную угрозу. Салон постепенно заполнялся, герцог разглядывал пассажиров из-под опущенных век. Он специально взял билет бизнес класса, вероятность встретить знакомого здесь ничтожно мала, да и вряд ли кто-то обратит на беглеца внимание – боги не ездят в рейсовых автобусах.
Соседом оказался полный, одышливый продавец коллекционного оружия, попытавшийся тут же ввести рядом сидящего в тонкости торговли, но герцог прикрыл глаза, усиленно делая вид, что задремал и от него достаточно быстро отстали.
К своему удивлению Влад действительно задремал и продрых почти всю дорогу, подхватившись от кошмара, минут за двадцать до посадки. Быстро оглядевшись, с облегчением понял, что на этот раз пробуждение прошло без звукового сопровождения. Никто не оглядывался с озабоченно-напуганным видом, никто не вызывал стюардессу, дабы угомонить бесноватого пассажира. Влад осторожно разжал сведенные судорогой пальцы, вцепившиеся в подлокотники, утер рукавом вспотевший лоб и, найдя на панели, справа кнопку вызова, попросил чаю.
Небольшая колониальная планета, названия которой Влад, даже не удосужился узнать, запомнилась чередой унылых зданий, непрекращающимся дождем, под которым тут же вымок до нитки и очередной нервотрепкой. Обратный билет купить оказалось не так-то просто. Ближайший корабль, на который были места, отправлялся только через неделю. В конце концов, собрав в кулак все свое натренированное терпение, герцог сумел вытянуть из неприветливой кассирши право лететь на транзитном грузовом транспорте, переплатив за билет едва ли не втрое! Хотя, если быть честным с собой, ничего другого он определенно не ожидал. Уж где и чем герцог прогневил богов, небеса или иные сущности, он не знал, но смирился с высшей волей и решил лишний раз не дергаться. Весь этот день сплошной закон Мёрфи в действии. Если гадость должна случиться, она непременно произойдет.
Сверившись с местным временем, герцог тоскливо вздохнул, вылета придется ждать пять часов и жизненно необходимо переодеться в сухое. Больницами он уже наелся. В порту не нашлось и намека на прачку, где можно было обсушиться или магазинчики, чтоб купить новую одежду. Впрочем, в том сарае не было даже такого излишества, как буфет, торгующий позапрошлогодними бутербродами и синтетическим кофе. А чего, спрашивается, еще хотеть от захолустья? Пришлось отправляться в город, хорошо хоть недалеко, всего-то и надо, что выйти через глухие двери, над которыми нервически мигала соответствующая надпись…
Легкий сквознячок, шепот простыней, мелодичный перезвон колокольчиков на ножном браслете. Герцог блаженно улыбнулся, не открывая глаз, почувствовав, как в кадку полилась горячая вода. Девушки Мадам строго следили, чтоб клиента окружал наивысший комфорт. Звякнули бокалы, наполняемые золотистым вином. Удаляющиеся колокольчики оповестили, что прислужница удалилась. Влад глотнул из поданного Эолой бокала, поцеловал девушку в ушко и, передвинув повыше шаловливую ручку, вновь устраивая затылок на теплом дереве бортика…
Городок запомнился серой дождевой завесой, узкими улочками, по которым, пенясь, текли мутные потоки воды, хлюпающие в размякших туфлях. Герцог и рад был бы взять такси, но машин с нужной маркировкой не наблюдалось. Да и нужны ли они в городке, который можно от одной границы до другой пересечь за какие-то двадцать минут? Нет, он подозревал, что служба перевозок должна существовать даже в этом захолустье, но рыскать в поисках машины не было сил. Влад, сгорбившись и засунув руки в карманы, чавкал по лужам, не пытаясь отыскать мест посуше, таковых попросту не было, морщился от прилипшей к телу одежды, сдувая капли воды, собирающиеся на носу. Улица привела на базарную площадь, по совместительству являющуюся центром города и сосредоточием цивилизации.
Завернув в ближайший магазин, не особо привередничая приобрел одежду, следя только за тем, чтоб все подходило по размеру. Продавщица, любовно разглядывая выползающий из кассы чек, рассеянно объяснила приезжему, где находится ближайшая прачечная.
Стихающий дождь превратился в невразумительную водяную пыль, поднявшийся ветер заставил герцога зябко поежиться и поспешить в указанном продавщицей направлении, благо было недалеко, всего-то два дома пройти.
Прачечная, совмещенная с ателье, располагалась в подвале и с виду производила хорошее впечатление – покрытие стен и пола блистало чистой. Оборудование, которое герцог сумел рассмотреть сквозь открытое окно приемки, было достаточно новым, и оставалась надежда, что герцогские вещи тут не изуродуют до неузнаваемости. Запершись в тесной кабинке, Влад с облегчением стащил с себя все, до последней тряпки. Постоял, разглядывая в зеркале продрогшую и покрывшуюся пупырышками гусиной кожи, тушку. Натягивать обновки на мокрого себя не было никакого смысла, сперва следует обсохнуть. И чего не купил полотенце, дурень?!
Откусив зубами этикетки, оделся. Сдав свои вещи в обработку, получил пластиковую карточку, извещающую, что явиться за заказом надо не ранее, чем через два часа, покинул прачечную. Новые вещи раздражали, швы казались жесткими, ткань дубовой, а туфли и вовсе напоминали колодки, отказываясь гнуться в положенных местах. Все время хотелось поправлять, одергивать и почесываться.
Желудок заурчал, призывая хозяина отыскать место, где можно было бы перекусить что-нибудь хоть отдаленно похожее на еду. С придирчивостью столичного жителя, привыкшего питаться в изысканных ресторанах, Влад не ожидал отведать в этой дыре приличную кухню. Максимум, на что можно было рассчитывать – прожаренный до подметочной жесткости кусок мяса, гордо именуемой в меню натуральной котлетой и переваренные в кашу местные овощи. Заранее уговаривая желудок вести себя прилично, завернул к двери, над которой висела лаконичная вывеска «Кабак». Вот так, просто и безыскусно, без каких-либо вычурных названий.
Поклонившись низкой притолоке герцог, под звон дверного колокольчика, просочился в обеденный зал, перегороженный рядами грубо отесанных столов, с широкими лавками вместо привычных стульев. Народу в кабаке было немного, так что отыскать пустой стол не составило труда.
К немалому удивлению все оказалось не так уж и плохо. Стоило только опуститься на скамью, как рядом материализовалась вполне толковая официантка, способная не только принять заказ, но и посоветовать, что можно съесть без вреда для здоровья. Пока Влад ожидал заказ ему принесли планшет с местной газетой. Не сказать, что герцога особо интересовали новости колонии, но он принялся листать страницы только для того, чтоб чем-то занять себя. Неизвестно, как воспримут завсегдатаи кабака человека, что бесцельно пялится по сторонам. Эдак можно прослыть шпиком, а то и вовсе нарваться на конфликт. Неприятностей сегодня и так выше крыши, разбитая морда и, как вероятность, гостевание в местном участке полиции, последнее, чего хотелось герцогу. Он не хотел приключений, он просто хотел дождаться своих вещей и вылета из колонии.
В газете было много рекламы, плоских анекдотов и кроссвордов для умственно отсталых. Еще там сообщалось о мамаше, имевшей неосторожность сходить в ночной клуб и лишившейся из-за этого восьмилетнего сына, который, проснувшись и не обнаружив родительницу дома, решил ее поискать. Запертая дверь его нисколько не остановила, зачем обращать внимание на такую малость, если есть окно? Поганцу даже не пришло в голову, что спускаться с третьего этажа по веревке, привязанной к ножке стола, по меньшей мере, рискованно. Конечно же, веревка была упущена, но постреленок оказался настолько ловок, что сумел уцепиться за кронштейн антенны, торчавшей между этажами, откуда его и сняли вызванные сердобольными гражданами пожарные. Мамашу отштрафовали, временно лишили родительских прав, за то, что оставила почти взрослого мужика одного дома, отправив малолетнего засранца в приют, где с ним работают психологи. Журналист, написавший статью, взахлеб осуждал женщину и сочувствовал пустоголовому. Такое ощущение, что родив ребенка, родители перестают быть людьми со своими желаниями и потребностями, а становятся бесплатным приложением к отпрыску. Влад только неодобрительно покачал головой, на его вкус психологи должны успокаивать как раз таки несчастную мамашу, а мальчишке следовало всыпать так, чтоб и думать забыл подходить к окнам!
Перелистнув несколько страниц, натолкнулся на заметку о себе любимом, сообщавшей, что один из богатейших холостяков по-прежнему свободен и находится в активном поиске, из достоверных источников стало известно, что за последний год герцог сменил не менее пятисот любовниц. О, как! Бровь газетного ловеласа поползла вверх, путем нехитрых вычислений выходило, что на каждую цыпочку тратил что-то около семнадцати с половиной часов. Удивительно, как только не стерся под корень, шествуя победным маршем по чужим койкам. Впору самому себе позавидовать, удивляясь собственным силам и возможностям, когда только спать успевает и в сортир отлучиться, не говоря уж о том, чтоб работать. Злости на подобных писак он уже давно не испытывал, даже желание набить морду, попервости закипавшее в новоиспеченном аристократе, с годами испарилось.
Принесли заказ и Влад несколько суетливо отлистал еще пару страниц, скрывая статью с собственной фотографией. Прикидываться кем-то, похожим на свою рожу желания не было. Поблагодарив официантку, сразу расплатился за еду и взялся за вилку. Отдав должное содержимому тарелки, оказавшемуся, вопреки всем ожиданиям, приятным на вкус, Влад покосился на часы и заказал еще кофе. Заполучив полную кружку, герцог вновь уставился в газету. Теперь статья обозревала местного чиновника, оказавшегося нечистым на руку и арестованного с последующей конфискацией имущества в пользу города. Список отчуждения был внушителен. В него входили банковские счета, доходные дома, несколько торговых предприятий, пара грузовых межпланетных кораблей и четыреста тридцать голов живого товара, все это должно было в ближайшее время пойти с молотка на местном аукционе. Влад скользнул равнодушным взглядом по строчке. Натолкнись герцог на подобную заметку через пару месяцев, он непременно заинтересовался бы судьбой рабов, но не сейчас, когда действующие лагеря были забиты под завязку. Он отодвинул от себя газету, потер уставшие глаза и одним глотком допил кофе. У него еще много дел, надо зайти в прачечную, переодеться и не опоздать на посадку.
Спустя полтора часа герцог сидел в жестком кресле, окруженный спартанской обстановкой грузового корабля, не подразумевающей и минимального комфорта для навязавшегося пассажира. На герцогских коленях лежало ровно четыреста тридцать проблем. Перегрузка размазала по креслу, отпустив только через девять долгих секунд. Влад сглотнул, усилием воли возвращая на место подкатившийся к горлу комок протестующего желудка. Ну, не идиот ли вы, Ваша Светлость?! В благотворительность решили поиграть? А дальше что, вы подумали?! Где размещать, кто будет следить, кто станет оказывать помощь? Четыреста не четыре, их так просто не рассуешь по комнатам! Для обслуживания такой оравы нужно как минимум сто человек вспомогательного персонала, который тоже где-то надо поселить!
Ой, ой, ой! Бедный несчастный герцог! Влад презрительно покривил губы, обматерив себя за малодушную истерику. Что, на родной планете мало мест, где можно расселить людей?! Да вон хоть замок в горах, стоит, только место занимает, а там, между прочим, одних спален штук двести. И удаленный он, туда только на вертолете и добраться. С подвозом продуктов могут быть проблемы, но для их разрешения у герцога целых две недели, а за это время в замковые погреба можно столько запасов натаскать, что на полгода о подобных вещах вспоминать не надо будет. А помощников… помощников, да вон хоть среди освобожденных можно набрать, ни один не откажет.
Единственные, кто мог стать источником реальных проблем – дети и подростки. Судя по документам их не меньше пятидесяти в возрасте от трех месяцев до семнадцати лет. Таких постояльцев в герцогских лагерях еще не бывало. Влад предпочитал иметь дело со взрослыми людьми по двум причинам – они более просты в содержании и их обучение занимает меньшее время. Год, максимум полтора. Когда как с молодняком пришлось бы возиться не меньше десятка лет. А если быть честным с собой, Влад попросту боялся ТАКОЙ ответственности, боялся этих маленьких человеков, поскольку не представлял, как с ними обращаться. Одно дело приехать к знакомым и провозиться с их детьми несколько часов и совсем другое заиметь пару десятков «своих». И пусть непосредственно ему не надо будет заниматься ими круглосуточно, все равно придется появляться и смотреть им в глаза. Шесть лет ему удавалось обходить это стороной, путем строгой фильтрации закупок. А вот сейчас не получилось. Ну, ладно, чего уж тут. Назад-то не отмотаешь.
Легкий сквознячок разогнал клубы пара и по каменному полу процокали каблучки. Влад улыбнулся, не открывая глаз, по шороху одежды, аромату сандала и горьковато-медового вереска, узнавая Мадам. Женщина прошла через комнату, присела на лавочку-ступеньку позади лохани и, кышнув красавиц, помассировала возмущенно изогнувшуюся мужскую шею.
- Ну, ну, не надо сердиться, Твоя Светлость, - мягко пожурила она, - ты сегодня не клиент, а горе одно, прости Господи! Вон вода уже почти остыла, и сам замерз, и девушек заморозил. Вылезай, давай, а то смотри, хвост отрастет…
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Аватара пользователя
Радагаст
молька
молька
Сообщения: 359
Зарегистрирован: 04 сен 2010, 23:45

Re: Вершина мира. Книга 2

Сообщение Радагаст »

Порыв ветра растрепал волосы и разогнал тонкую струйку сигаретного дыма. Я мотнула головой, отбрасывая упавшую на глаза прядь, и вернулась к прерванному занятию – созерцанию.
Созерцать особо было нечего – над головой чернильная высота, под ногами бесконечная пропасть, а посередке бомж без роду и племени. Будь я натурой чуток более романтичной и впечатлительной, то мигом начала бы жалеть одинокую, сгорбленную фигурку, приткнувшуюся на каменном выступе, словно в сферу детской игрушки, заплавленную в темноту. Встряхни, и в глицериновой пустоте закружат кусочки фольги, имитирующей снег. Ага, а явно не приклеенная девица сверзется в пустоту к чертям собачьим. Я ухмыльнулась темноте и порадовалась, что натура я насквозь приземленная.
Упершись затылком в шершавую штукатурку оконного откоса, разглядывала незнакомое небо, в россыпи чужих звезд, ощущая нечто близкое к нирване.
Под ногами, словно карикатурное отражение величественного и бесконечного, копошился город, залитый колким светом фонарей и реклам.
Я глубоко затянулась, с удовольствием выпуская дым в небо, смакуя ночь и одиночество. Зак, вытянувший из меня немного наличности, испарился сторону бассейна, обнаруженного им при ознакомлении с путеводителем по отелю.
День, так пугавший вчера, прошел не так уж и плохо. С утра его разнообразил мальчишка, путем симуляции попытавшийся уклониться от трудового подвига во имя убитого ноутбука. Профилактический пинок от еще не проснувшейся меня, разом снявший все болезненные симптомы, позволил возгордиться собой и понять, что я круче библейского мученика. Тот только путем наложения рук лечил, а я вона как могу!
Пока Зак полоскал свои мощи, я занялась добычей завтрака. Слегка опешивший от столь раннего вызова дежурный принял заказ, клятвенно пообещав исполнить все пожелания не позднее, чем через двадцать минут. Ткнув на кнопку отбоя, в замешательстве почесала бровь – что они собираются делать с омлетом, творогом и кофе столько времени, оставалось загадкой. Отключив связь, я до хруста потянулась и отправилась на экскурсию по номеру. Ночью обстановка меня волновала слабо – было бы где упасть.
Обход решила начать со своей комнаты, все равно переодеваться надо, ловя себя на том, что мрачнею с каждой открытой дверью.
Комната при дневном свете выглядела достаточно уютно – широкая кровать на массивных, гнутых ножках, зеркальные створки стенного шкафа, делающие комнату еще больше, отражали синеву за широким, во всю стену окном. Стены, выкрашенные в мягкий, желтый цвет и в тон им банкетка, стоящая напротив кровати, заменяла стул. Мой рюкзак в этой обстановке казался неуместен. На дальней стене дверь. Я сунула туда нос. Ничего интересного, всего лишь совмещенный санузел. Особо впечатлил пульт управления унитазом, лежавший на полочке сбоку от толчка. Угу, все тридцать три удовольствия – подогрев, турбоподдув, будильник, подтанцовка и медицинский экспресс анализ… Старший брат следит за тобой!
Я почесала бровь и отправилась дальше. Центральная комната, окинутая не заспанным взором, вызвала ощущения удара под дых. Теперь, в ярких утренних лучах язык не поворачивался назвать то, что предстало перед глазами просто комнатой, скорей уж гостиной, а точнее залом! Одни ступеньки лестницы, опоясывающей зал, находящийся ниже уровня остальных помещений, чего стоили! И как мы только в темноте шеи не посворачивали – загадка. Единственное, чего тут не доставало – массивных колонн. На мой взгляд, пространства было слишком много для обычного гостиничного номера. Впечатление бесконечности добавляло окно, начавшееся, казалось, в предыдущей комнате. Кажись, я начинаю страдать агорафобией!
Середину помещения занимал диван, повернутый спинкой к окну. Три кресла с высокими спинками по сторонам, низенький столик и длинная банкетка. Я наклонила голову, прикидывая, хватит ли мне посадочных мест, если решу созвать хм… консилиум. Человек пятнадцать сядет, как два пальца, а если потесниться, то и двадцать войдет. Но коль места не хватит, можно из соседних номеров стульев натаскать. Я сдавлено хрюкнула, представив себе, как плебейские инспектора волокут по строгим коридорам стулья и кресла. Бедного владельца кондратий за задницу ущипнет. Ну да не страшно! Помирать, когда у тебя целый набор медиков под боком всех мастей и направленностей, самое оно! И скорую окажут и диагноз распишут с километром рецептов и патологоанатома посоветуют. По знакомству.
Тряхнув головой, отогнала яркую картину инспекторского разгула и разврата, продолжив разглядывать обстановку. В углу гибрид компьютера и видеофона на узком столе, подпертым даже с виду удобным рабочим креслом, судя по конструкции, оснащенное функцией массажа. Вот никогда не понимала этой дурости. Сидишь, разговариваешь, к примеру, а у тебя под задницей все вибрирует и трясется. Такое, на мой взгляд, надо только когда названиваешь по очень оплачиваемым телефонам, а в обычной жизни…
Я пересекла зал, прислушиваясь к фальшивому мурлыканью в огромной ванной. Если верить выкрикам Зака, раздавшимся, когда он только зашел, там была не просто ванна, а целый бассейн. Сунув нос в комнату выбранную мальчишкой, оглядела немудрящую обстановку, состоящую из широкой кровати, царствующей над окружающим пространством, что небольшой столик с круглым зеркалом и пуфик, заменяющий стул, сиротливо жались в уголке. Но, что мне понравилось здесь больше всего – дверцы шкафа были обычными, а не зеркальными, как в моем. Надо попросить мальчишку махнуться комнатами. И окно здесь, вроде, поменьше. Покусав губу, поправила покрывало на кое-как застеленной кровати. Дернула оконную створку, впуская нагретый солнцем воздух и далекое бормотание улицы.
Город казался бесконечным, крыши домов, теряющиеся в туманной дымке, поблескивали секциями солнечных батарей, кое-где потесненных зелеными развалами садиков и серыми квадратами посадочных площадок.
Я перевела глаза вниз. От пропасти меня отделял неширокий край, всего-то сантиметров в семьдесят, того самого бордюра, на котором я устраивала ночной перекур. Опершись ладонями о полированный камень, я выглянула – ничего интересного, только отвесные стены. Вздохнув захлопнула фрамугу и отправилась заканчивать рекогносцировку. В запасе оставалось всего две не открытых двери.
За первой, той, что справа от оккупированной Заком ванной, обнаружилась небольшое помещение, около пяти квадратов площади, отведенное под некое подобие кухни. Полноценный завтрак тут вряд ли изобретешь, а вот кофе сварить при желании очень даже, ну, и немудрящую закуску для посиделок сготовить, тем более, в шкафчике над столом обнаружился ожидаемый набор посуды. Вообще подобные помещения с кофе-машиной, чайником, крохотной микроволновкой и микроскопическим холодильником, в котором едва разминуться батон колбасы и банка с икрой, для отелей нетипичны. Я потянула на себя дверцу. Ну, так и есть. Хвостик сухой колбасы в вакууме, прозрачная банка с красными шариками икры и кусок залитого парафином сыра. И какого, спрашивается, я заказывала завтрак?! Вот потому, что не ожидала увидеть здесь кухню! Обычно все услуги по подносу и подвозу провианта, отель берет на себя, сдирая с постояльца неслабые деньги, при этом в состоянии предоставить еду согласно вкусам. А вкусы, они, как известно разные. Кто-то скоромное потребляет, кто-то кашерное, а третьему подавай три раза на дню сырную нарезку, да такую, от эксклюзивной вони которой пол этажа вымирает сходу, а другая дергает местных чрезвычайщиков докладами о террористической атаке с применением особо удушливых газов. А тут заперся в своем отдельном номере в компании с сыром и душись, сколько душеньке угодно, не изводя соседей. Я усмехнулась, хоть в чем-то отель понравился. Вот привереда стервячья, честное слово! Высоко оценив заботу обо мне, как о постояльце, вышла из кухни.
Четвертая и последняя не обследованная мною комната, оказалась самой маленькой. Коврик на полу, кровать полуторка, комод в уголке и удивительно узкое для этого номера окошко, больше напоминающее вертикальную бойницу и никаких тебе телевизоров, видеофонов и прочих излишеств. Сюда в равной степени можно селить как ребенка, так и сопровождающую обслугу, что, очевидно, в данном обществе имеет немалый вес.
Вернувшись в зал, уселась на ступеньки и с силой потерла глаза. Удобный во всех отношениях номер, вызывал беспокойство и настороженность, уж слишком шикарным выглядело жилище для участника, прямо скажем, рядовой конференции.
Ни раз и не два участвуя в подобных мероприятиях я знала, что участников селят в однокомнатных клетушках, порой даже по двое, если площадь позволяет. Организаторы вечно экономят и их можно понять – деньги с неба не сыплются. И меблировка в таких экономных номерах соответствующая. Кровать да тумбочка, реже встроенный в стену шкаф. И никаких тебе мягких диванов, отдельных душей чуть ли не в каждой комнатушке и охлаждающих мини-баров, стилизованных под пузатую бочку, который я приметила слева от дивана в гостиной. А на конференциях, между прочим, не то, что гостиных, выхода в галактическую сеть порой не допросишься!
Занимайся моим устройством Низа или кто-то из когорты ее секретарей, все было бы понятно. Но подруга не имела к моему месту жительства ровным счетом никакого касательства. За это я могу поручиться хоть рукой, хоть головой. Вот и выходит согласно классику – для Романовой не то, чтобы много, а для Радагаста с лихвой.
- Что, черт возьми, тут происходит?! – пробормотала я, постукивая кулачком по мягкому покрытию ступеньки. Кому понадобилось устраивать подобный далеко не дешевый балаган, а главное – для чего?
Мои раздумья прервал деликатный стук в дверь, возвещающий о доковылявшем, наконец, завтраке.
А дальше сторонние размышления пришлось отложить. День покатился своим чередом. После завтрака Зак с видом «не хочу, но покоряюсь, потому как не отвяжешься», отбыл на свою первую в жизни рабочую смену. Я, проследив, чтоб мальчишка сел в такси и дав четкие инструкции на обратную дорогу (в отель ему предстояло добираться самостоятельно и на общественном транспорте), вернулась в номер. Включив приобретенный в отельном магазине ноутбук, подсоединилась к местной сети и, введя пароль, указанный на приглашении, вошла на страничку конференции. Поблуждав по вкладкам, нашла расписание. Сегодня планировалось официальное открытие с цветами, фанфарами и долгими приветственными речами. Затем перерыв на обед, предоставленный отелем в одном из банкетных залов, после ознакомительная экскурсия в новейший лечебный центр или, по желанию, прослушивание лекций в местной медицинской академии. Я скользнула равнодушным взглядом по фамилиям лекторов – ничего действительно стоящего, значит, пойдем в центр. Хотя, по правде сказать, идти вообще никуда не хотелось. Интересно, мир рухнет, если я не выйду из номера? Отогнав подленькую мыслишку, вытащила себя из кресла, нет уж, матушка, коли притянулась на мероприятие, изволь соответствовать! Так что в ванну, переодеваться и вперед! Совершать подвиги.
По поводу бассейна Зак, побывавший там первым, не соврал ни на йоту. Не будь я морально подготовлена к тому, что узрею, выпала бы в осадок. Как пить дать. Пол, выложенный плиткой цвета темной бирюзы, проваливался черной полированной чашей ванны. Надеюсь, я что-то перепутала, но это очень похоже на гранит. Судя по размерам, в ней без особых проблем можно разместить пяток меня и на пару Заков еще место останется, вздумай я учудить подобный изврат. Бирюза перехлестывалась на стену, сводясь к потолку в небесную голубизну. И зеркала, уже осточертевшие зеркала на стенах. Единственное место, свободное от зеркал – стена над ванной, занятая рисунком трехмачтового корабля. Если не ошибаюсь, фрегат. Хотя, какая разница?!
Что-то эта роскошь в виде топчанчиков, плетеных креселок, ванночек для ног и прочих финтифлюшек начинает заметно напрягать. Добила душевая кабина, разместившаяся в дальнем углу, рассчитанная минимум на троих. В голове возникал один и тот же вопрос – на фига?! То ли у устроителей крышу сорвало, то ли поспособствовал устроенный мною при регистрации скандальчик (что маловероятно), то ли… и вот тут мысль остановилась, что в дефиците информации вполне нормально.
И почему я не поинтересовалась тремя очень простыми вопросами – кто, зачем и почему, - еще на станции, до того, как решать бежать в эту сторону?! Нет, конечно, и сейчас не поздно. Лешку поднапрячь и всех делов! Уже через четверть часа, а то и раньше, госпожа Романова получит подробный отчет, отвечающий не только на три поставленных вопроса, но и припорошенный сведениями обо всем окружении не исключая друзей и домашних животных. Мысль заманчивая, но я не повелась – стыдно нагружать парня вопросами, на которые ответит любой сетевой поисковик, тем более местный.
Вода, журча и вспениваясь, падала на дно мраморного бассейна. Не удержавшись, простучала сантехнику, убеждаясь, что глаза меня таки не обманывают. Я села на широкий бортик и, опустив ноги в воду, поболтала ими, подняв брызги. Ожидая, когда наберется достаточное количество воды, все-таки заинтересовалась настенным кораблем. Да, это трехмачтовый фрегат, с плавными обводами бортов и гордой осанкой, присущей только парусным кораблям. Выгнутые дугой паруса, наполненные попутным ветром и косые углы выставленных кливеров и, кажущиеся крохотными, дельфины, застывшие под бушпритом. И… твою мать!.. Веселый Роджер, победоносно распластанный ветром над грот-мачтой. Извращенец, я покачала головой, мысленно обращаясь к дизайнеру и хозяину этого вертепа.
Немного поспорив с собой и убедив совесть, что мир останется на своем месте, даже если я немного опоздаю к началу открытия, отвела себе на валяние в ванне аж час. Когда еще удастся так шикануть на халяву-то?
Мягко скользнув в горячую воду, с удовольствием вытянулась и блаженно закрыла глаза, слушая, как все еще ноющая после вчерашнего приключения рука начинает успокаиваться. Надо бы будильник поставить, лениво подумала я, а то так и задремать недолго. Да ну его, я пинком прогнала мысль о визжащем кошмаре. Нет ничего хуже, когда тебя набатом выдергивает из дремы.
Мерно капала вода из плохо перекрытого крана, гулким эхом отдаваясь в полупустом помещении. Если не открывать глаз, то можно подумать, что лежишь в теплом источнике прибрежного грота на одной из курортных планет. Я попыталась припомнить, когда в последний раз полноценно отдыхала. Да ничего ж себе! Выходило, что без малого восемь лет назад, потому как поездку на море почти семилетней давности язык не поворачивался так назвать.
Надо после конференции сдать Зака Низе и пока эти двое будут наслаждаться общением, сбежать на курорт. И никаких довесков и необдуманных романов. Только я, тишина и море, а лучше океан. Оно, конечно, осточертеет дня через три, максимум пять, но меня ж никто не неволит! Да, именно так и следует поступить.
Я выгнулась, растягивая мышцы, и потерла о гладкое дно зачесавшейся пяткой, а в следующий миг оказалась на ногах, едва сдерживая позорный визг, готовый исторгнуться из глотки, ужаленная тысячью мелких иголочек. Вокруг вспениваясь, кипела вода, бомбардируя икры мягкими ударами пузырьков, включившегося гидромассажа.
- Зак, поганец! – прорычала я, горзя отсутствующему проказнику кулаком, справедливо подозревая мстительного подростка в том, что выставил таймер гидромассажа так, чтоб у меня сердце встало. Шутник! – Ноги повыдергиваю!
Коротко выдохнула, успокаивая колотящееся сердце, и осторожно опустила себя в бурлящую воду.
Я начала задремывать под неумолчный клекот воды, но не успела провалиться достаточно глубоко, как меня снова вытряхнули в реальность. Сев в воде я несколько секунд мучительно соображала, откуда доносится хныканье коммуникатора. Поняв, выругалась сквозь зубы и, наполовину выползла из ванны, старательно дотягиваясь до полотенца, под которым заходился мобильный. Кое-как обтерев пальцы, ткнула ногтем в экран.
- Ага! Вот, значит как! Я тут в поте лица, а она там, как на курорте!
- Низа, не мельтеши, - хмыкнув, попросила я
- Не мельтешу. Как добрались? Как устроились?
- Добрались нормально, а устроились странно, - честно призналась я и, в подтверждении своих слов, повертела мобильным, демонстрируя подруге ванну.
- И что странно? – насторожилась она, выпрямляясь в кресле.
- Сама посуди, ты же помнишь, как я на другие конференции летала – клоповник с одним сортиром на этаж, а тут отель посреди города, номер люксовый, а еще, если верить расписанию, нас ожидают балы, приемы и прочие рауты…
- А, совесть заела, что на чужом гербу в рай едете? – со значением протянула Низа. Будто знала что-то, чего не знаю я.
- Ты хотела сказать – горбу? – осторожно поправила я.
- Я сказала именно то, что хотела, - назидательно парировала компаньонка.
- Хм… я чего-то не знаю?
- Да ты кроме своих скальпелей вообще ничего не знаешь и жизнью общества не интересуешься, - с показным превосходством отмахнулись от меня.
- Ну! – поторопила я.
- Да чего тут нукать! Вся это ваша конфэрэнция лажа чистейшей воды и обставлена так ради одной единственной особы, которой некая благотворительная организация, находящаяся под патронатом местной аристократии, желает оказать максимум почестей… - она набрала воздуху для очередной порции бреда, но я ее перебила.
- Низа, если не начнешь изъясняться конкретным человеческим языком – я тебя придушу!
- Руки коротки! Короче, принцесса к вам прилетает.
- Это которая? – я нахмурилась.
- А то ты много принцесс знаешь!
- Эола что ли?
- Никакая она тебе не Эола, невежа, а Эолларрия! Дочь, короче, нашего всеми любимого императора. А конференцию эту устроили именно для того, чтоб ее заманить и втюхать ей в мужья кого-то из местных, во как!
- Боги мои, боги! Откуда ты только этой дряни понабралась?
- Но-но! Я, в отличие от некоторых, иногда новости просматриваю, а не только сводку штормовых предупреждений, и это не дрянь, а непроверенные сплетни, впрочем, судя по твоему номеру… Ну, да черт с ними, пущай они пытаются подступиться к твоей Эоле, а мы под этот интерес выставку товара организуем. Оборудование я уже выслала, оно должно прибыть с минуты на минуту.
- И кто будет организовывать? – подозревая самое худшее, вопросила я.
- У нас на Таурине только один представитель, - опустилась до ехидства компаньонка, - но ты не волнуйся, тебе и из отеля выходить не надо будет, я уже обо всем договорилась и выбила место рядом с нашими конкурентами из «Медвекса». Тебе надо будет только проследить, чтоб полевое оборудование смонтировали так, как положено и проинструктировать Золу и Ваху, которые прилетят вместе с товаром, чтоб те ничего не напутали.
- А потом заключить все возможные контракты? – хмыкнула я.
- Не без этого! Но должна ж ты хоть раз в жизни сделать что-нибудь во благо родной компании!
- Я тебя придушу, - поставила я в известность подругу, радуясь, что поход на открытие отменяется.
- Да лааадно тебе, - легкомысленно ухмыльнулась потенциальная жертва.
Низа вытягивала мне нервы еще минут двадцать, раздавая ценные указания, как лучше следует преподать товар, и вытягивала бы дольше, если бы к ней не заявился один из начальников отделов. Я тут же была забыта и с рассеянным напутствием не пропадать и звонить, если что, выпущена на волю.
Я кинула замолчавший мобильный на полотенце и с головой ушла под воду. Вот оно, значит, как. Бедная, бедная Эола, на тебя, значит, открыли охоту. Ну, что ж, бог охотникам в помощь! Я мысленно хмыкнула, представляя, по каким адресам им придется прогуляться, посланным мелодичным голосом детского хирурга. Путешествие будет долгим и не факт, что вернутся без потерь и специфического опыта, приобретенного в процессе.
Я познакомилась с Эолой года четыре назад, когда она со сводной бригадой прилетала к нам в усиление. Хрупкая, болезненно бледная девушка, сошедшая с трапа, сперва не внушившая доверия, на деле оказалась двужильным тайфуном, поспевающим везде и всюду, не гнушавшимся крепкого словца и виртуозно проводящим сложные операции в полевых условиях. Помню наше всеобщее замешательство, когда случайно узнали, что она наследная принцесса империи. После этого известия наши перепугавшиеся мужики попытались взять девушку под опеку, но были посланы столь изящно и далеко, что вся охота лезть к доктору отпала. Нет, все равно приглядывали, но издалека и восхищались, что не мешало, правда, за глаза называть девушку Ледянкой, используя устаревшее значение этого слова. Откуда-то Эола услышала свое прозвище и долго бушевала, обещая показать им все генеалогическое древо всех матерей Кузьмы, за то, что ее лодкой прозвали. Пришлось успокаивать, разъясняя сходное значение. На Ледышку Эола согласилась. А потом я своими глазами видела, как наша Ледышка прыгала, заливаясь счастливым хохотом, получив известие, что ее очередная мачеха таки родила сына. Радость Эолы была вполне понятной – рождение ребенка мужского пола автоматически снимало с нее приставку «наследная» и позволяло заниматься любимым делом, не опасаясь, что ее призовут исполнять положенные по титулу обязанности. И еще я знала, что девушка в ближайшие несколько лет не собиралась вступать в какой бы то ни было брак, потому как это означало если и не конец ее карьеры, то существенное ограничение. Любой разговор на эту тему вызывал в принцессе яростное отторжение.
Выбравшись из ванны, встряхнулась по-собачьи и, накинув на шею полотенце, отправилась одеваться во что-то более удобное, чем приготовленный для открытия деловой костюм. За заботами, неизбежной руганью и прочими прелестями день пролетел на одном дыхании, и вот теперь я бездельничала, качая босой ногой над пропастью, жалея только о том, что не нашлось времени сегодня встретиться с ребятами. Можно, конечно, завалиться к ним в гости, но, во-первых, на хождение и ночи не хватит, да и народ только с работы, надо дать отдохнуть – по себе знаю, вывалившись с участка в первые сутки мало кого хочется видеть. Это я бездельничаю, а инспектора работают. Завтра будет прием, там и увидимся.
Тишину прорезал деликатный звонок. Помянув по-матушке Зака и его расхлябанность, перегнулась через подоконник, нащупывая пульт, предусмотрительно захваченный для подобного случая. Подцепив пульт я, не глядя, ткнула в темноту, нажав кнопку разблокировки дверей. Услышав характерный щелчок и вибрацию под пальцами, кинула пульт на пол, возвращаясь к прежнему занятию, предоставляя мальчишке набить в темноте пару шишек.
Несколько секунд послушав тишину, не выдержала – обернулась. Лучик света, проникший из коридора, превратился в широкую полоску. Ну, и чего, спрашивается, на пороге застыл? Перекупался? Я уже собиралась съязвить во весь голос о мужских умственных способностях, когда световая полоска разбавилась темным силуэтом и загробным Наташкиным голосом:
- Аня? Ань, ты здесь?
Подавив соблазн ответить отрицательно, созналась – да, я здесь, а заодно пригласила войти. Дверь закрылась, гася коридорный источник света.
- Ань, а чего так темно?
- Потому что свет выключен, - объяснила я ночному небу очевидные вещи, - выключатель на стене.
Из-за спины хлынул поток света, нагло отгоняя темноту подальше от окна. Я обреченно вздохнула, пошевелив босыми пальцами, заранее смиряясь с испуганными возгласами и очередным потоком глупых вопросов.
- Ань, ты где?
Началось! Я хмыкнула, воображение тут же нарисовало Наташку, стоящую посреди гостиной и растерянно вертящую головой.
- Здесь, - схватив за хвост народившуюся рифму, откликнулась я, даже не повернув головы, чтоб посмотреть, насколько права оказалась чуйка.
- Ты… ты на окне, что ли?!
- Нет. Я за окном, - поправила я, туша сигарету в стоящей у бедра пепельнице.
- Шутки у тебя глупые! – укорили меня, отдергивая плотные портьеры. – Ой!
- Какие шутки? – ухмыльнулась я, в ее ошарашенные глаза, - только правда. У меня вообще с чувством юмора нелады. Ты же знаешь.
- Что ты там делаешь?!
- Выкидываюсь! – но видя, как побледнело лицо женщины, поспешила успокоить, - Да курю я здесь и кофе пью.
В доказательство предъявила полную пепельницу и чашку с растекшейся на дне кофейной гущей. Жестом попросив Наташку сдвинуться, легко спрыгнула в комнату, закрыла фрамугу, провернув ручку в положение «закрыто». Услышав облегченный вздох, укоризненно покачала головой. Что-то подруга дюже нервная стала. Хотя, не исключено, что ее драгоценный муж настоятельно попросил приглядывать за взбалмошной падчерицей.
Рассудив, что Романовой неплохо бы подлечить нервишки после пережитого стресса, раскупорила бутылку вина. Пробка проскрипела по горлышку и выскочила с тихим вздохом. Наполнив бокалы где-то на треть, подала Наташке.
- Где твой Зак? – поинтересовалась она, сделав большой глоток.
- Не знаю, - я беспечно пожала плечами, - сказал, что пойдет в бассейн. Должен скоро вернуться, если по дороге никуда не забредет.
Наташка посмотрела на меня с легкой укоризной, считая Зака асоциальной личностью, которую обществу можно показывать только под конвоем. Ладно, пусть живет. Посмотрим, что ей предъявит Сашка годков так эдак через десяток.
- Да у меня проблема небольшая… - Наташка помялась, покрутила бокал, размазывая остатки вина по тонким стенкам.
- Какая? – я усиленно изображала интерес, хотя принимать участие в решении чужих проблем не хотелось.
- Ты же знаешь, что завтра будет банкет в честь открытия?
- Да, что-то слышала, - не стала отнекиваться я, ощущая, как волоски на шее встают дыбом от предчувствия чего-то нехорошего, - а что?
- Ты понимаешь, тут такое дело… я не рассчитывала на приемы и не взяла вечернего платья.
- Печально, - согласилась я и осторожно спросила, - а от меня ты чего хочешь?
- Ну…
- Тебе денег дать что ли? – с надеждой поинтересовалась я, рассчитывая, что отделаюсь сравнительно дешево, - Так это я сейчас!
Отставив бокал, я уже готова была бежать за чековой книжкой.
- Нет! Ты чего?! – подруга обиженно замотала головой, безжалостно обламывая мои ожидания. – Деньги у меня есть. Составь мне компанию, а?
- Наташ! Какая из меня компания, ты чего!? – испугалась я. Волоски на шее зашевелились, подтверждая, - Сама посуди, в моде я ни черта не смыслю, магазины не люблю, да и вообще… В каждом магазине консультант есть, они знаешь какие компанейские?!
- Аня!
- Нет, если деньги надо, это - пожалуйста, - не дала я себя перебить, судорожно размышляя, как отвертеться от похода, - любую сумму. В пределах разумного, конечно. В том смысле, что цена тряпки не должна превышать стоимость клипера, а от похода – уволь! – я выпалила это на одном дыхании, не обращая внимания на сердитое сопение подруги и тоскливо понимая, что не отбрыкаться.
Наташка умела быть упрямой, если чего-то втемяшила себе в голову. А сейчас она жаждала моей постной рожи в шмоточном магазине.
- Ну, пожалуйста, - Наташка скорчила умильно-просительную рожу.
Я героически сражалась с напастью еще минут десять, отстаивая свое конституционное право на свободу воли. А потом плюнула и пошла собираться. С землетрясением договориться и то проще, чем с мачехой. Написав Заку коротенькую записку, прижала ее недопитым бокалом и, закинув на плечо цепочку сумочки, сообщила, что готова. Наташка критически оглядела мои потертые джинсы, простецкую кофточку, особо задержавшись на сумочке – небольшую коробочку, обтянутою кожей и забранную в никелированную клетку, но промолчала.
Выйдя на улицу, отказались от предложенного швейцаром такси и побрели по тротуару в сторону скопления лавок и магазинчиков. Наташка вела уверенно, почти не блуждая на незнакомых улицах, увлеченно рассказывая о пропущенном мною открытии, и удивлялась своему номеру, сетуя, что Диму не отпустили дела, а то можно было устроить второй медовый месяц! Я кивала, поддакивала и почти не слушала, что мне говорят, наслаждаясь пешей прогулкой, и лениво продумывала свой завтрашний день. Надо будет с утра засветиться на каком-нибудь докладе и узнать между делом, когда прилетает Ивона. Если прилетит, конечно. Но должна, судя по расписанию. А еще неплохо бы заглянуть в здание, купленное Низой. Что-то компаньонка жалуется на скорость ремонтных работ. Неплохо бы проконтролировать…
- Аня!
- Что?
- Ты где витаешь? – Наташка пощелкала пальцами перед моим носом, убеждаясь, что я здесь. – Я тебя спросила, в чем ты пойдешь?
- Куда? – нахмурилась я, не понимая, отчего ее заботит, в чем я буду ползать по стройке. – А! Ну, да! В красном.
- Это в том, которое лет на пять старше Сашки? – нос подруги сморщился так, будто мелкому на днях полвека стукнуло.
- Чем тебе не нравится мое красное платье? – я решила быть терпеливой.
- Тем, что оно старое!
- Я ж его не варить собираюсь, а на себя натягивать, - рассудительно ответила я, - и потом, оно вполне прилично выглядит. Я его надела от силы раза три.
- Тебе тоже надо новое платье! – постановила она.
- Наташа! – я резко остановилась и скрестила руки на груди. – Платья нет у тебя, а не у меня и мы идем за платьем тебе! И давай на этом остановимся!
- Нет, давай лучше пойдем, - не согласилась она.
Протестующее загудели машины, требуя, чтоб мы поторапливались с переходом. Откуда-то из подворотни вывернул полицейский и быстрым шагом направился в нашу сторону.
- Хорошо, - Наташка нервно откинула челку, - мы идем за платьем для меня. Только давай уже перейдем дорогу!
Я кивнула и позволила дотащить себя до тротуара.
- Нарушаем? – подошедший страж порядка смотрел сурово, нахмурив брови.
- Извините, офицер, - выдала я улыбку, мазнув взглядом по сержантским нашивкам, - у меня нога подвернулась на ровном месте. Так бывает.
- Бывает, - согласился раздувшийся от важности паренек, - больше не нарушайте.
- Постараемся, - влезла Наташка.
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Аватара пользователя
Радагаст
молька
молька
Сообщения: 359
Зарегистрирован: 04 сен 2010, 23:45

Re: Вершина мира. Книга 2

Сообщение Радагаст »

…Лед в бокале тихо позвякивал, Влад опирался локтями о стойку, рассеянно глядя на зал, отраженный в зеркале над баром, с теплотой думая о Мадам.
Выловив его из лохани, женщина напоила герцога чаем, заваренным из каких-то экзотических цветов. Чай имел приятный вкус и ни с чем несравнимый пурпурный цвет. Влад украдкой сплевывал лепестки заварки, неизменно попадающие в рот. Он ни в коей мере не возражал против экзотики, но жевать сено не стремился.
Мадам, сидящая напротив, помешивала ложечкой в чашке, делала вид, что не замечает манипуляций Влада, и сочувственно кивала, слушая о напастях, вывалившихся на мужскую голову за этот нескончаемый день. Не то, чтобы Влад собирался кому-то жаловаться, (и в мыслях не было!), вот только у Мадам на этот счет оказалось собственное мнение и он, не заметив, выложил ей все, даже глупость про плюшевую игрушку. Женские брови складывались домиком, переживая его одиночество.
Влад редко кому раскрывался до конца, не говоря уж о том, чтоб изливать душу, презирая подобное нытье, считая это занятие недостойным мужчины, а вот ей, Мадам, поди ж ты – жалился, как обиженный пацаненок! И… становилось легче.
Женщина грустно улыбалась, обнимала за шею, гладила по голове и, с какой-то щемящей нежностью, называла «мальчиком». Посмей так кто другой, враз оказался бы размазан герцогским гневом и утоплен в океане сарказма. Впрочем, никто бы и не посмел. Была когда-то еще одна, которой позволялось…
- Не изводи себя, - строго сказала женщина, прошуршала шелком платья, и Влад почувствовал, как его макушки касаются ее губы, - она того не стоит.
- Откуда ты знаешь, что про нее?
- Ты меня обижаешь, - прищелкнув языком, Мадам пригрозила ему пальчиком, - что ж я не вижу, как у тебя скулы свело?
- Извини, - выдохнул грозный герцог.
- Ничего. Ты просто устал. А знаешь, что? Иди-ка ты в бар…
И вот он прилежно выполнял ее приказ – напиться. Получалось из рук вон плохо. Хмель никак не желал забирать. Оставалось только слушать перестук льдинок, ждать, надеясь, что трезвость явление временное. Слева кто-то грузно плюхнулся на высокий табурет. И пьяный голос потребовал выпивку. Влад подгреб свой стакан, намереваясь перебраться за столик. Общение с пьяной аристократией в планы не входило.
- О, Ваша Светлость, - герцога хлопнули по плечу, - п-приветствую!
- И вам не хворать, виконт, - буркнул Влад, отстраняясь от дышащего перегаром молодого человека, старающегося повеситься на герцогское плечо.
- Отдыхаете? Ик! Я вот тоже…
Влад уже хотел послать, куда подальше виконта и его вопросы, но наткнулся на просящий взгляд Мадам, спускающейся с витой лесенки за баром. Похоже, клиент достал всех. Чуть прикрыв веки, показывая, что все понял, поднялся и, прихватив виконта за плечо, настоятельно предложив прогуляться…

Я стояла на небольшом возвышении в примерочной кабине и только что ногами не топала от бешенства. От этого неосмотрительного поступка меня удерживала боязнь самоубиться, растянувшись на синтетическом ковре, покрывающем пол.
- Ой, вы посмотрите, какую стройность ножке придает этот каблучок! – восклицала консультант, ей безмолвно вторила Наташка, удовлетворенно кивая, а я смотрела на них с усердно скрываемой ненавистью, покачиваясь на ходулях каблуков и представляя в красках, как мы вернемся в отель и я выкину подругу из окна.
Нет, ну оно, конечно, сама дура, что позволила себя переодевать, как куклу, но полчаса назад это казалось наилучшим выходом. Пойти навстречу занудству, померить пару платьев, вежливо отказаться, мотивируя тем, что тебе не нравится, как они сидят и с чувством полного исполненного долга отправиться в отель.
После шестой тряпки я начала звереть и поняла – если и дальше буду выбраковывать варианты, мы и к концу конференции отсюда не выберемся. Я все надеялась, что Наташка обзовет меня капризной и отстанет, как бывало когда-то. Не прокатило. Подруга, совместно с рыжеволосой, стриженной почти под ноль фурией в форме консультанта, вошла в раж, решив, во что бы то ни стало, облагодетельствовать меня обновкой. За мои же деньги!
Мне рассказывали про мечтания всех женщин, крутящихся именно вокруг этих дизайнерских шкурок и про последний писк моды, подавая одно непотребство за другим. Почему-то в этом сезоне мода пищала исключительно по прозрачным тканям с разнокалиберными ячейками. Что-то откровенно напоминало рыболовную сеть, что-то казалось бывшей в употреблении марлей или просто хаотичным набором ниток, а некоторые из представленных вариантов напоминали москитную сетку, пусть и плотную, но все одно прозрачную. Крой мог быть разных вариантов от классической туники, прихваченной несколькими стежками по боковым швам, до модернистской асимметрии, но во всех вариациях подол почему-то не опускался до линии приличия. Уж не знаю, об чем пищала мода (подозреваю, об эвтаназии), а главное, кто этот писк слушал, но могу сказать одно – соблазнять мужчин в столь откровенных нарядах дело более чем глупое. Начисто отсекающая саму вероятность мужской фантазии, тряпка, максимум вызывала похоть, но никак не желание. Женщина любит ушами, а мужчина предпочитает пусть крохотный, но кусочек тайны. Модельерам, похоже, никто не рассказывал, что полускрытое вызывает больший интерес, чем нагло выкинутое на показ. Вон Наташке хорошо – у нее после беременности пару затяжек на пузе образовалось, так выбранное ею платье больше походило именно на платье, а не на исподнее, что пихали мне.
- Ань, ну, посмотри, какая красота! – восклицала Наташка, от переизбытка чувств всплескивая руками, с нотками в голосе определенно напоминающими зависть.
- Да, вам очень, очень идет! – вторили ей продавщицы.
Идет, как же! Тонкие бретельки, кружевной лиф, кое-как прикрывающий то, что под ним, а дальше кусок плотной сетки, свободно ниспадающий до бедер и едва прикрывающий задницу, в довершении всего, щедро усыпанный стразами. Нет, это, конечно же, лучше тех крупных ячеек рыболовной сети, которые натягивали на меня до этого, так же утверждая, что они платье... но! Вашу ж мать! Я в этом из ванны не решусь выйти, предварительно не укутавшись по уши в махровый халат, не то, что посетить скопление народа. Я не ханжа и не пуританка, как раз наоборот, человек достаточно широких взглядов и не впаду в ступор, коли душ один на всех, но даже моих куриных мозгов хватает понять – что хорошо для будуара, никак не подойдет к светскому рауту! Представляю хрюканье и комментарии Зака, когда тот меня увидит!
- Ты знаешь, в этом платье ты мне кого-то напоминаешь, - Наташка замычала, щелкая пальцами.
- Портовую шлюху? – невинно хлопнув ресницами, подсказала я, неуверенно переступая ногами.
- Нет! Ну, что ты глупости говоришь! – надулась Наташка и назвала неизвестную мне фамилию.
- Кто это? – буркнула я и три голоса тут же просветили темную, что это какая-то актриса.
Я кивнула, подхватывая подол и собираясь снять с себя блестящее непотребство.
- О, вам не понравилось? – огорчилась продавец. – Может быть, померяете еще вот это?
- Нет, что вы! – перепугалась я, поправляя нитку трусиков, неприятно врезавшуюся в бедро, решив применить иную тактику. – Это мне очень понравилось, я его беру! Где расплатиться?
Наташка удовлетворенно улыбнулась, с видом человека, окончившего трудное дело, а я мечтала только о том, чтоб добраться до отеля и пожертвовать весь комплект ближайшему борделю, где ему самое место. Не переодеваясь из боязни, что на меня напялят что-нибудь еще, не глядя поставила подпись под чеком (к чему лишний раз расстраивать и без того ушибленную психику?), попросила отправить мои вещи в отель и поспешила покинуть магазин.
- Вот видишь, как все замечательно получилось? – радовалась старшая Романова, едва поспевая за ковыляющим по магазинному холлу пингвином.
- Просто великолепно, - согласилась я, глядя только на стеклянные двери, отделяющие меня от свободы.
- Ты что – не рада что ли? – насторожилась подруга, наконец, разглядев подвох за моей сговорчивостью.
- Да как ты могла подумать? – остановив мстительный порыв сказать правду, откликнулась я. К чему человека расстраивать раньше времени?
Наташка подозрительно покосилась на меня и вздохнула.
- Нет, все же ты ничего Анька не понимаешь! Ты посмотри, какая красавица в этом платье, парни все твои будут, еще спасибо скажешь, когда свадьбу играть будем!
- Да за что ж ты меня так не любишь-то? – покачала я головой, - Ну, кой мне мужик, а?
- Мужик нужен всем, - не согласилась подруга.
- Вот на что, к примеру, тебе мужик, - поинтересовалась я, выходя на улицу, - если ты даже сумочкой своей доглядеть не можешь?
- Ой, черт! – Наташка остановилась на пороге, растерянно глядя на одинокий пакет в своих руках.
- Вот тебе и черт, - фыркнула я, слегка поежившись от ночной прохлады.
- Подождешь?
- Нет, блин, уйду! – проворчала я. – Подожду, куда ж я денусь? Купи мне накидку какую-нибудь что ли, а то в этой молевой столовой холодно. Только приличную, слышишь?
Наташка кивнула и, развернувшись на пятках, припустила обратно. Мне оставалось только вздохнуть, надеясь, что меня услышали.
Я разглядывала себя в магазинной витрине, стараясь пониже натянуть подол. Ну, что, доктор, вы вполне можете создать конкуренцию местным ночным бабочкам. Только бы полицейский рядом не образовался, а то он быстренько вам организует дополнительное украшение на запястьях в виде блестящих браслетов с дизайнерской цепочки между! Объясняйся потом в участке, что ты подругу ждала, а не клиентуру приманивала.
Да где она делась-то?! За это время родить можно, не то, что за сумочкой сбегать! Я подняла одну ногу, покрутила ступней, разминая, потом вторую. Чтоб тот сапожник, кто эту обувь придумал, всю жизнь в ней и ходил! Немного подумав, закурила сигарету, не то, чтоб особо хотелось, но хоть с виду при деле.
- О! П-посмотрите, какая красотка! Хотите, я ее для вас сниму? – послышался откуда-то сзади пьяный возглас, - Ну, право, давайте, ее куда-нибудь пригласим. Что такая девочка делает на улице одна?
Начинается! Я глубоко затянулась, выпуская дым из ноздрей, прикидывая свои дальнейшие действия – просто послать или подкрепить посыл чем-то физическим. Благоразумие подсказывало сделать вид, что меня здесь нет, и что конфликты с местным населением не входят в культурную программу вечера.
- Эй! Цыпочка, слышишь, я к тебе об-бращаюсь, пошли с нами, скрасишь господам вечер, мы тебя не обидим! Мы щедрые, - вслед за этим заявлением послышался глумливый смешок.
Нет, без членовредительских разъяснений тут, похоже, не обойтись! Я развернулась, собираясь ответить подобающим образом, но вся пламенная речь позорно застряла в глотке, меня едва хватило на:
- Пошел вон, козел!
Остальные силы ушли на сохранение холодного, отсутствующего взгляда, мазнувшего по спутнику приставалы.
- Боюсь, виконт, эта девочка не продается.
От голоса неприятно заныло внизу живота, и по жилам пробежала леденящая волна. Ну, Наташка, свет Станиславовна! Вот только появись – прибью к чертовой матери! И Зака за компанию! Господи, ну, за что?!
- Вы правы, герцог, - с секундной задержкой подтвердила я, - ваших денег на это не хватит.
Он почти не изменился, только выглядеть стал как-то представительней что ли. Вот только с этой представительностью никак не вяжется испуг, коротко промелькнувший в глубине серых глаз. Хотя, мне могло и показаться. А вот вытянувшаяся и явно трезвеющая рожа мне показаться никак не могла, похоже, он ожидал меня увидеть еще меньше, чем я его.
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Аватара пользователя
Радагаст
молька
молька
Сообщения: 359
Зарегистрирован: 04 сен 2010, 23:45

Re: Вершина мира. Книга 2

Сообщение Радагаст »

…Влад где-то читал о том, как от неожиданности в момент слетает хмель, но испытал такое впервые. Прямо перед ним на тротуаре родного города, залитый пронзительным светом магазинной витрины, стоял его оживший кошмар, кривил губы в насмешливой ухмылке, лениво стряхивая под ноги столбик серого пепла с почти докуренной сигареты.
Этого не могло быть, мать вашу за ногу, не могло! Но… было! Он даже сразу и не нашелся, что сказать, как будто мордой об стену размазали. Да, что там – под дых кувалдой! Улица, магазин, надоедливый виконт, которого уже хотелось прибить, весь мир, оказался отброшен куда-то в чернильную пустоту, а в высвеченном круге осталась только она, одетая в нечто невообразимо нагло-неприличное, от которого у всякого нормального мужика разом захватывало дух, и начиналась несанкционированная теснота в штанах. И страх, щелкнувший по нервам не хуже электрического разряда, когда на очень долгий миг показалось, что она его не узнала! Этого, пожалуй, герцогские нервы могли и не выдержать. Все, что угодно – ненавистная ухмылка, сарказм, даже презрение, но не ощущение, что ты настолько ничтожен, что о тебе и не вспомнили! Но равнодушно брошенное «вы правы, герцог», развеяли страх, заставив привычные негодование вперемежку с ненавистью, раскаленным железом потечь по венам.
- Анна Дмитриевна, - жестко контролируя голос, злясь на себя за смятение и замешательство, и на Рома, который не предупредил, поприветствовал он, чуть подавшись вперед, обозначая поклон.
- Владислав Серафимович, - не осталась она в долгу, повторив его действия и сверкая ледяным сапфиром глаз.
- Аня, посмотри какую… Оп-па!
Выскочившая из магазина Наташка остановилась, словно натолкнувшись на невидимый барьер, растерянно переводя взгляд с Влада на его бывшую хозяйку, прижав к груди магазинные пакеты.
- Здравствуй, Влад, - после секундной паузы пролепетала она, обращаясь к герцогу.
- Ты как с герцогом разговариваешь!? – взвился молчавший до поры виконт.
- Заткнись! – приказали ему в унисон три голоса, при этом ни один из троих даже не посмотрел в сторону мужчины…

- Наташа, ты купила накидку? – спросила я, чувствуя, как подгибаются колени и меня непреодолимо тянет присесть.
- А? Да! – Наташка зашуршала пакетами, отыскивая покупку.
Я приказала себе стоять прямо. Не хватало еще опозориться на глазах своего бывшего имущества. Что делать? Что мне делать!? Бежать! Да-да! Бросить все и сломя голову бежать с этой чертовой планеты. Да ты что! А кто-то совсем недавно убеждал себя, что больше не позволит «этому козлу» портить себе жизнь. Вы не подскажете, доктор, кто бы это мог быть? Ну, я! Я! И что?! Черт, ну, чего он уставился, как голодный на тарелку с супом?! Или соскучился до умопомрачения?
- Какого черта ты здесь делаешь? – буднично поинтересовался герцог, мрачнея на глазах.
- Планета без ограничений на визу, - пожала я плечами, принимая от Наташки накидку и, не сводя с герцога взгляда, пережгла кончиком сигареты веревочку этикетки.
- У тебя есть двадцать четыре часа…
- Будьте здоровы, герцог, - ухмыльнулась я, не позволив ему закончить угрозу, накинула на плечи плотную накидку из черного шелка, тут же почувствовав себя куда увереннее и, подцепив за руку застывшую столбом подругу, потащила в сторону стоянки такси, оставляя герцога в компании пьяного виконта.
Господи, только бы дойти, только бы не споткнуться! Я чувствовала между лопаток сверлящий взгляд, вовсю молясь на удачу, чтоб он не кинулся следом, не схватил за руку, не остановил. Тогда скандала точно не миновать. Я смогла выдохнуть, только свалившись в мягкий салон машины. Тихо, тихо, девочка, все хорошо.
- Куда желаете? – поинтересовался обернувшийся к нам водитель.
- Вперед, - бросила я, - все потом, а пока – поехали!

…Осталоп! Придурок! Сиятельный, бля, герцог! Взбираясь по лестнице родного подъезда, Влад костерил себя на все лады. Ты шесть лет вынашивал планы, а когда столкнулся нос к носу, и представилась возможность очень даже не фигурально плюнуть в рожу, стоял и чего-то мямлил, как последний идиот! От ее взгляда до сих пор по спине пробегали мурашки, и оставалось утешать себя только тем, что встреча вышла действительно неожиданной и поэтому не смог найти нужных слов, опустившись до прямой угрозы. Ну, ничего, ничего! Завтра же он узнает, где она остановилась и вышвырнет ее с планеты. В конце концов, он дома или где?!
Влад остановился между этажами, переводя дух. Хорошо, что лифт не работает, у него бы нервов не хватило постоять спокойно несколько секунд, дожидаясь своего этажа. Плюнув под ноги, продолжил восхождение. До квартиры оставалось еще семь этажей.
Вывернув на финишную прямую, остановился. У дверей лежал огромный бумажный сверток коричневого цвета. Эт-то еще что за?! Влад преодолел оставшиеся ступеньки и, обойдя, осторожно потыкал подношение носком ботинка. Первая мысль была вызвать Рома с его спецами – чем черт не шутит, может, герцога кто решил взорвать, к такой-то матери! А что? Вполне закономерное окончание чертового дня!
Сверток, опиравшийся о дверь, поехал и, шурша упаковкой, завалился на бок. Влад и сам не понял, как оказался лежащим за шахтой лифта, уткнувшись лицом в пыльный подъездный пол, прикрывая ладонями затылок. Ничего! Досчитав до пяти, осторожно приподнял голову, разглядывая разлегшийся у порога гостинец.
Полежав еще с минуту, соскреб остатки смелости и медленно поднялся, готовый в любой момент вернуться в упор лежа, некстати вспомнив, что никого на помощь позвать не сможет в виду отсутствия под рукой видеофона. Сверток вел себя вполне мирно – ни тикал, ни полз, да вообще не проявлял никакой активности. Отряхивая по пути собранную пузом пыль, Влад вернулся к своей двери и только теперь заметил малюсенькую открытку, прикрепленную к коричневой бумаге, на которой подчерком Мадам было выведено его имя. Выругавшись под нос, герцог подхватил подарок и отпер дверь.
В квартире было тихо, только нервно подмигивал лампочкой автоответчик, заявляя, что в отсутствие хозяина впахивал, как лошадь, принимая звонки. Влад нажал на воспроизведение, а сам занялся разрыванием бумаги. Тишину прорезал бабкин голос, возмущавшийся Владовой безответственностью, мужчина автоматически поставил на перемотку. Второй по счету была Ольга, заявлявшая, что ей нужно срочно с Владом поговорить, потому как у нее образовались неприятные новости, она требовала перезвонить, как только герцог появится. Потом шла мишура от секретарши, рапортовавшей, что дела в офисе идут хорошо и встречи перенесены. Опять Ольга. Бабка. И, в довершении, Ром.
«Ваша Светлость, - голос безопасника звучал встревожено, - Романова Анна Дмитриевна зарегистрировалась в отеле»
- Очень вовремя, Ром, очень вовремя, - горько вздохнул Влад, выключая автоответчик. Впрочем, сам дурак – нечего было телефон разбивать, тогда бы позориться не пришлось, вовремя получив информацию.
Нетерпеливо рванув неподдающуюся упаковку Влад, не сдержавшись, захохотал. У него в руках оказалась мечта – плюшевый медведь в пол герцогского роста. Весь такой мягкий, с шоколадного цвета шерстью и брюхом медового оттенка, кожаным черным носом и кожаными же когтями на толстых лапах. Записка, приколотая булавкой к плюшевому плечу, заявляла: «Теперь ты не один!»
- Это точно, - пробормотал Влад, потершись лицом о широкий медвежий лоб, мысленно поблагодарил свое нечаянное любопытство, а то хорош бы он был в компании безопасников и… плюшевого медведя!..
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Аватара пользователя
Радагаст
молька
молька
Сообщения: 359
Зарегистрирован: 04 сен 2010, 23:45

Re: Вершина мира. Книга 2

Сообщение Радагаст »

Глава 4.

Солнце настойчиво лезло в глаза, я отогнала его подушкой, водруженной на голову. Случившееся вчера, сперва напоминало дурной сон, а после подернулось колдовским туманом и вспоминалось при свете дня несколько маетно.
Неожиданная встреча с герцогом оказалась меньшим из зол. Основную порцию счастья принес неподражаемый в этом деле Зак в который раз подтвердивший высокое звание асоциального типа, затеяв потасовку с кем-то из богатых аборигенов. Дело происходило в кафе, что располагалось в соседнем с бассейном помещении, а целью учиненной возни было доказать, что уважения достойны все девушки без исключения, даже если они официантки отеля. Заодно Зак постарался в очень доступной форме объяснить молодым людям простую истину, даже если клиент всегда и прав, это не дает ему автоматического права быть козлом. Парни точку зрения Зака, мягко говоря, не разделяли и с удовольствием вступили в дискуссию. Победителем спора вышел Арлекин, заглянувший выпить стакан сока после заплыва и успокоивший спорщиков четырьмя короткими ударами, незадолго до прибытия замешкавшейся охраны.
По свидетельству Явора, забредшего в кафе, в поисках напарника, и заставшего самый финал, когда спорщики уже отдыхали в картинных позах на кафельном полу. Арлекин невозмутимо допил свой сок и только после этого при помощи ласковых подзатыльников, привел лежавших в чувство, подхватил их за шкирки, и рассадил за одним столиком. Когда, наконец, объявилась охрана во главе с управляющим, спасатель на правах старшего, взялся объяснять произошедшее.
Управляющий горестно вздыхал над разгромленной обстановкой и в объяснениях не нуждался – инцидент во всех подробностях зафиксировали камеры слежения – а, судя по счету в последствии мне предъявленному, сокрушался, что драка закончилась слишком быстро. Окончив расстраиваться, управляющий принялся за обвинения. Виноватым, естественно и безоговорочно, был признан безродный чужак. Все еще слегка оглушенные оппоненты были отпущены с извинениями, а Зак препровожден в пустующее складское помещение, для ожидания полиции и дальнейших разбирательств. Арлекину и Явору пришлось задействовать все свое красноречие, убеждая не вызывать стражей порядка хотя бы до того, как появлюсь я.
В холле, куда я ввалилась злая, что твой черт, болтался Тор, одним своим присутствием мигом поднявший мне настроение. Светлоглазый и белоголовый спасатель, получивший свое прозвище за внешнюю схожесть с одним из богов древности и нежную любовь к холодному оружию, и без того выделялся высоким ростом и разворотом плеч, вытягивал шею, нетерпеливо переминался с ноги на ногу, едва ли не подпрыгивая от нетерпения, высматривал кого-то в толпе праздношатающихся гостей.
Поведение было настолько несвойственно всегда выдержанному Тору, что меня разобрало жгучее любопытство. Пользуясь своим резко изменившимся имиджем, прокралась к мужчине и, став за спиной, бесцеремонно потыкала пальцем под его лопатку. Тор подскочил выше прежнего и, разворачиваясь еще в полете, изобразил зверскую рожу.
- Твою мать, Радагаст! – взревел он, забыв, что мы в обществе, а не где-нибудь на обледенелых просторах Андуанского архипелага, - Где тебя носит?! Что ты на себя напялила? Что с рукой?
На первые два вопроса я лишь пожала плечами, а на третий равнодушно ответила, что схватил один нехороший человек.
- Ясно, - Тор коротко кивнул, - нехорошего человека потом покажешь, а сейчас пошли! Я тебя и так уже пятнадцать минут дожидаюсь.
Спасатель схватил меня за здоровое запястье и потянул за собой.
- Да подожди ж ты! – возмутилась я, едва успевая перебирать ногами.
- Некогда! – отрезал Тор, но все же остановился, смерил меня придирчивым взглядом, пробормотав, - Так мы далеко не уйдем! – подхватил на руки.
Я выглянула из-за мужского плеча, извиняясь, улыбнулась ошарашено хлопающей глазами Наташке и, устраиваясь поудобней, обхватила спасательскую шею.
Пренебрегши лифтом Тор уверенно двинулся в сторону лестниц, ловко огибая препятствия, встречающиеся на пути. На нас оглядывались, кто удивленно, а некоторые дамы и завистливо, так что у меня даже был повод немного возгордиться. Вряд ли кого-то из здешних длинноногих селедок вот такой вот мужик запросто при честном народе будет на руках таскать. Я возгордилась, но очень быстро забросила заниматься глупостями и принялась выпытывать у скачущего через ступеньку Тора, куда мы, собственно, спешим.
- Зак влип, - буркнул спасатель и замолчал, сберегая дыхание.
Я выматерилась.
- Вот-вот! – поддержал меня Тор, резко заворачивая на следующий пролет. Теперь мне казалось, что мы чуть плетемся.
- Какой этаж?
- Все, пришли, - спасатель толкнул плечом дверь и ввалился в технический коридор, лишенный каких бы то ни было красивостей, присущих гостевым помещениям.
- Где вас носит?! – возмутился спешащий навстречу Себастьяно, сходу оценивший высоту моих каблуков и подставил руки, на которые тут же сгрузили мою бесценную тушку.
- Дела у нее были, - ответил за меня Тор, встряхивая кистями.
- Где ты надыбала эту похабень? – поинтересовался очередной носильщик.
- Это платье! – обиделась я за тряпку.
- Разве? Радагаст, тебя жестоко обманули. Что с рукой?
- Э-э-э! – запротестовал Тор. – В очередь!
- Во, дурные! – хмыкнула я, потершись носом о мужское плечо.
Операция по извлечению Зака из плена заняла ровно столько времени, сколько необходимо на проставление суммы и подписание чека. На мой взгляд, поцарапанный стол, разбитое зеркало и пара бутылок из-под напитка, запущенные кем-то из спорщиков в бар, стоили значительно дешевле, но не в моем положении было крутить носом. Без официальных обвинений бы обойтись и то хлеб! По крайней мере, теперь становилась понятна нерасторопность местной охраны.
Управляющий с милой улыбкой принял чек и посоветовал получше следить за подростком, с чем я согласилась. Если так и дальше пойдет, недолго и разориться на детских забавах. Но с другой стороны, ругать его вроде как и не за что. Он поступил, как мужик – заступился за беззащитную девушку. Пат, Анна Дмитриевна? Похоже на то.
- Быстро ты, - удивился поджидавший меня Себастьяно.
- А чего тянуть? – пожала я плечами, - Чек выписала и всех делов.
- Значит, вопрос исчерпан?
- А то ж!
Из-за поворота показался Зак в сопровождении конвоя спасателей. Увидев меня, он притормозил, за что получил легкий тычок в спину от Арлекина, идущего следом.
- Ты только парня не ругай, - вполголоса попросил Себастьяно.
- Попробую, - пообещала я, но, не удержавшись, многозначительно посмотрела на Зака.
Мелкий окончательно скис и вроде бы стал ниже ростом, удовлетворившись эффектом, кивком указала в сторону лифта. Мальчишка все время старался держаться так, чтоб между нами был кто-то из спасателей.
Я едва сдерживалась от хохота, наблюдая в зеркалах лифта восемь суровых мужских рож и одну перепуганную мальчишескую, иногда высовывающуюся из-за плеча стоящего впереди Явора.
- Красивая хоть? – поинтересовалась я у потолка.
- Очень! – пискнул Зак.
- Значит, оно того стоило, - подвела я итог.
- Чего? – виноватая мордочка вновь на секунду показалась в просвете.
- Запрета выходить из номера без присмотра и долга, который после сегодняшнего залета, размером уже напоминает государственный.
- Но Аня! – мальчишеские ресницы обескуражено хлопнули.
- Еще одно слово и кое-кто закончит вечер, разглядывая угол, – пригрозила я, заставив почти взрослого мужчину густо покраснеть. – Ты не знаешь, кто бы это мог быть, а, Закари?
Тяжкий вздох, больше похожий на всхлип подтвердил – да, он догадывается кто. Явор сдавлено хрюкнул; Арлекин наступил ему на ногу, чтоб не нарушал торжественность момента, случайно пихнув Тора, за что заработал щелчок; Лель, отодвигаясь от зарождающейся возни, толкнул меня, заставив заплясать на месте, стараясь сохранить равновесие. Двери лифта разъехались и я выпала на руки Макса.
- О, все в сборе! – возрадовался Шальнов, инстинктивно подхватывая меня. – А я-то думаю, куда расползлись. Анька, ты как всегда обворожительна, даже в ночнушке.
Чопорную тишину этажа разорвал оглушительный хохот.
- Зак, - позвала я, переждав звуковой удар.
Парень выдвинулся из-за мужских спин и приблизился осторожными шажками, преданно заглядывая в глаза. Я оперлась о его плечо, со вздохом облегчения стягивая туфли, а после поманила мелкого пальцем, вынуждая наклониться. С силой ухватила близкое ухо. Зак ойкнул, умоляюще кося на старательно отводящих глаза мужиков.
- Если ты не угомонишься, видит Бог, я спущу с тебя шкуру и отправлю обрастать в приют, - монотонным голосом сообщила я, дергая зажатое в пальцах ухо, - усек?
- Усек, - смаргивая выступившие слезы, прохныкал он, и свел на нет всю глубину воспитательного момента советом, - Ань, с рукой аккуратнее.
- Вот чертяка, - рыкнула я, отпуская изрядно покрасневшее ухо, - туфли возьми. Ну, чего встали? Пошли к нам.
Зак, во избежание дальнейших неприятностей, растворился за дверью своей комнаты, едва переступил порог номера.
- И надолго хватит внушения? – поинтересовался Макс, плюхаясь на диван.
- Дня на два, - беспечно пожала я плечами. – Иногда мне кажется, что он никогда не успокоится.
- Перерастет, - отмахнулся от моих опасений Тор и похвастался, - я в его возрасте ни одной драки не пропускал.
- Конечно, - поддел его Арлекин, изучая содержимое бара, - где ж тебе пропустить, если ты сам их и затевал.
- Ну, не все, процентов, скажем, - Тор сделал вид, что задумался, - девяносто пять. Нас угощать чем-нибудь будут?
Предложенное мною вино было забраковано заявлением, что этот напиток годиться только для слабых здоровьем женщин. На стол горделиво взгромоздилась двухлитровая бутыль спирта, из личных запасов Себастьяно. Первая, как водится, за встречу, вторая за живых, третья за тех, кто не вернулся, четвертая за то, чтоб все возвращались, после пятой никто особо не обозначал, просто пили под разговор. Потом оказалось, что просто пить спирт не интересно и к нему присоединилось пиво, сливаясь в древнейший коктейль «чпок». Парни немного поспорили, как правильнее готовить божественный нектар. Основным предметом спора стал порядок вливания – спирт в пиво или наоборот. Экспериментальным путем определили, что все-таки наоборот. Я продолжала пить чистый, потому как чпокать о коленку левой рукой зажатую ладонью рюмку было несподручно. Компания разрасталась, подпитываемая все новыми инспекторами, на инстинктивном уровне чуявших попойку. Спирт как-то быстро закончился, и уже изрядно хмельной Шмель заявил – гулять, так гулять – метнулся на кухоньку и вернулся с ведерком для охлаждения шампанского.
- Красная река! – торжественно провозгласил он название коктейля и принялся сливать содержимое бутылок в трехлитровую емкость.
Я заворожено наблюдала, как льется восьмидесятиградусный ром, смешиваясь с текилой и водкой.
- Тут главное – пропорция, - важно вещал Шмель, - если б в стакане, так по тридцать грамм каждого, а так по бутылке и все в ажуре.
- Процент выживаемости? – заинтересовался пока еще трезвый Еж, подтянувшийся с последней партией.
- А какая хрен разница, если в этом отеле медиков больше, чем в больнице? – резонно заметил Шмель, тягучим движением разливая адскую смесь по выстроенным в два ряда рюмкам и умудряясь не пролить ни капли. Твердая рука в нашем деле, что ни говори, штука важная.
Потом тридцать спасательских глоток дружно орали похабные песни. Кто-то кому-то с пеной у рта доказывал, что один тип датчиков лучше другого и почти приключилась драка, но повздоривших быстро растащили, приведя в чувство парочкой прямых в челюсть. Я нагнулась, пропуская пролетающего над спинкой моего кресла Явора, доказывающего подтрунивавшим над ним товарищам, что в легкую и без разбега перемахнет трехметровое расстояние. Три метра парень явно не преодолел, но повеселил окружающих, сбив стоящую за креслом банкетку, которую и обвинил в провале. Макс пошутил насчет моего платья, которое я так и не удосужилась снять. Я предложила махнуться не глядя. Макс махаться со мной отказался, заявив, что в последний раз, когда я предлагала ему подобный обмен у него чуть вся жизнь не рухнула. Но идея почему-то парням показалась занимательной и за платьем выстроилась очередь. Предотвращая назревающее мордобитие, тряпку решили разыграть в карты.
Выиграл Кроха и я царственным жестом скинула обновку, получив взамен его рубашку, но тут же забыла о ней залюбовавшись, на подпитую компанию, натягивающую тряпку на сто двадцатикилограммовую тушу, наплевав, что платье могло налезть парню разве что на голову. Лель, известный дамский угодник и признанный эксперт по вытряхиванию слабого пола из всевозможных покровов, болезненно морщась, наблюдал за коллективными потугами, не принимая участие в забаве. Нежное спасательское сердце не выдержало издевательств и он, обозвав всех безмозглыми, с видом явного превосходства прощупал швы, что-то помял, что-то потянул и платье таинственным образом увеличилось на несколько размеров.
- Вот так-то! – Лель тряхнул головой, откидывая упавшую на глаза челку, и попытался упасть, но был подхвачен стоящим сзади Максом.
- Даже не надейся, противный! – строго заявил Лель.
- Больно надо, - оскалился Шальнов, усаживая растекающегося инспектора на диван, - тощие не в моем вкусе.
- Но! Но! Я не тощий, я поджарый!
- Ну-ка, зацените!
Кроха, соблазнительно покачивая бедрами, провернулся вокруг своей оси, взблескивая стразами.
- Мужчина, я вас хочу! – восхитилась я.
Небритая разбойничья рожа и мужественная поросль на груди, обильно выбивающаяся из откровенного декольте, изумительно гармонировали с черными кружевами. Особую пикантность наряду придавали разношенные до состояния юбки трусы, усыпанные круглыми рожицами, кокетливо выглядывающие из-под подола.
- Руки прочь! И вообще, почему здесь сухо? – Кроха обижено потряс пустой рюмкой.
Кое-как растолкав благополучно проспавшего цирк Шмеля, потребовали замешать следующую порцию.
- Радагаст, ты хорошеешь с каждой минутой, но того… эпиляцию бы сделала что ли, - заметил спец по коктейлям, сонно разглядывая Кроху.
Я взяла протянутую рюмку и с удовольствием опрокинула, умиленно оглядываясь вокруг думая, что почти три десятка пьяных мужиков по определению не могут походить на счастье, но именно им они и есть. Что теперь по чьей-то злой воле я буду лишена всего этого и вряд ли когда-нибудь увижу всех их, собранных в одну кучу. А еще о том, что злодею хорошо бы поглубже спрятаться, потому что если узнаю кто – убью с особой жестокостью.
- Аня, что здесь происходит?! – возмущенное восклицание заставило компанию повернуться на голос.
- Оргия и разврат, но в основном пьянка, - широко улыбнулась я опешившей Наташке.
- А почему ты голая?
- Я не голая, это на мне платье такое – очень прозрачное, - съерничала я, - так что только трусы и видно. Последний, мать его, писк!
- Радагаст, это кто? – почти трезвым голосом поинтересовался Себастьяно.
- Жена моего отца, - пожала я плечами, натягивая рубашку Крохи.
- У тебя есть отец? – безмерно удивился Арлекин, как бы между делом отгораживая меня от незнакомой ему женщины.
- Она слишком молода, - недоверчиво цыкнул зубом Еж, вставая рядом с Арлекином.
Остальные мужики подобрались, пока еще настороженно глядя на досадную помеху веселью, но в любую секунду готовые перейти в боевое состояние.
- Здравствуйте, Наталья Станиславовна, - в голосе Макса не было и капли дружелюбия.
- Да ладно тебе, Макс, - остановила я Шальнова, - дело-то прошлое. Наташ, коктейля хочешь?
- А что за дело? – подозрительно сощурился Явор.
- Ярг, оставь в покое мое темное прошлое, - окончательно прикрутила я тему, исподтишка показав Шалому кулак, - налей лучше даме выпить.
- Ладно, - нехотя согласился самый младший из нас, но было видно, что любопытство парня зацепило крепко и он обязательно дознается. Если к утру вспомнит, как его самого зовут. Остается только надеяться, что сыщецкий зуд рассосется, вытесненный похмельем.
А с Шалым неплохо бы поговорить отдельно, чтоб не болтал лишнего. Наши с Владом дела должны таковыми и остаться. Очень мне сомнительно, что для репутации Куприна будет полезно, если в герцогскую дверь постучится прошлое в виде пары десятков суровых спасательских рыл и устроит разборку на пленэре с разъяснениями и дополнениями. Парень у нас, как-никак, лицо публичное, за которым, могу ручаться, неусыпно следит местная журналистская братия, охочая до чужого исподнего и не думаю, что всем и каждому на этой планете рассказано о его, Влада, подневольном прошлом. Так что стоит быть великодушной и не портить парню жизнь из-за пары-тройки обидных слов, сказанных в расстроенных чувствах аж шесть лет назад.
- Если дама решила остаться, то следует ей поднести штрафную, - плотоядно ухмыляясь, заявил Тор, перехватывая руку Явора и втискивая в Наташкину ладонь заполненный до краев стакан, - для равновесия, так сказать.
- Тор! – я неодобрительно покачала головой.
- Нет, отчего же, - с не к месту разыгравшейся бравадой, отмахнулась Наташка, - я выпью!
Смело ухватив предложенную выпивку, одним махом вылила содержимое в рот. Мужики с интересом исследователей наблюдали за метаморфозами, кривляющими лицо гостьи. Кто-то даже предложил постучать по спине, когда ее глаза полезли из орбит, а по лицу потекли обильные слезы.
- От, изверги, - беззлобно проворчала я и, не особо церемонясь, разжала Наташкины зубы, вталкивая меж ними край стакана и приказала, - пей! Да не бойся, это вода!
Наташка сделала пару жадных глотков, проталкивая застрявшее в глотке спиртное, оттерла катящиеся слезы и обалдело уставилась на меня.
- Что это было? – просипела она.
- Коктейль. Ничего смертельного, просто водка, текила и ром.
- Да эту дрянь надо внести в конвенцию о защите прав человека, как запрещенное вещество!
- Ань, ну я ж не думал, что она все вылакает, - Тор изобразил виноватую рожу, - а вам, девушка, на будущее стоит запомнить, что в незнакомой компании тянуть, что не попадя в рот может быть смертельно опасным!
- Это он перед тобой так извиняется, - подсказала я наливающейся гневом Наташке.
Потом кто-то предложил станцевать сиртаки, для укрепления, так сказать, начинающейся дружбы. Сиртаки получилось странным и почему-то смахивало на канкан, даже Зак высунул нос из своей комнаты, неодобрительно покачал головой и снова спрятался. Где-то посередине танца в номер заглянул управляющий и попросил вести себя потише, упирая на то, что уже глубокая ночь, и мы мешаем другим постояльцам, но был дружно послан. Через секунду в дверь снова настойчиво постучали и Кроха, обиженный, что нам все время мешают, вознамерился спустить управляющего с лестницы, протопал к двери, забыв, что в женском платье сложно быть грозным.
- П… в… ваше… - донеслось из коридора его громогласное бульканье.
- Мое, - прервал его звонкий женский голос, - иди сюда, морда, дай я тебя расцелую. У-у-у! Что ж ты такое пил, родной? Тут еще осталась хоть капля той амброзии, коей разит от рыцаря в женской шкурке? Кстати, где ты достал эту прелесть? Я тоже такое хочу.
В комнату ворвалась Эола, мимоходом здороваясь со всеми.
- Конечно, принцесса, - пробудившийся Шмель потрясал ведерком, в котором на дне болтался коктейль.
- Ну, так чего ж ты ждешь?! Или тебе интересно смотреть, как мое высочество погибает от жажды?
- Не стоит это пить! – попыталась предостеречь принцессу от опрометчивого поступка Наташка, за что была удостоена снисходительного взгляда.
Я развалилась в кресле, с глупой ухмылкой созерцала набирающее обороты веселье, уже не в состоянии полноценно в нем участвовать. У доктора подозрительно подкашивались ноги, и слегка плыло в глазах, подозреваю от того, что орешки, коими мы закусывали, были несвежими.
Наташка присела на подлокотник моего кресла и, прикурив из брошенной на стол пачки, подала мне сигарету, я с удовольствием затянулась, неженственно выпустив дым из ноздрей.
- Ань, - голос подруги был серьезен, заставляя меня скривиться, в ожидании нотаций, - я хотела спросить – кто все эти люди?
- Инспектора МК, кроме принцессы, конечно, она так, - я покрутила зажженной сигаретой, пытаясь определить, кем же является для нас Эола, - она просто хороший практик.
- А почему здесь одни мужики?
- Они не одни, - хмыкнула я, - они со мной!
- Нет, ты не поняла…
- Да все я поняла! Я была единственной женщиной инспектором. Была, мать твою! Не перебивай! – пьяные слезы подкатили к глазам, завтра я об этом пожалею, но сегодня имею право на выговориться, - Мало, кто из теток выдерживает – слишком тяжело и нервно и для того, чтоб так работать, нельзя иметь привязанностей. Тебя, очевидно, интересует, как я, вся такая культурная, могла трясти голыми сиськами не стесняясь? Я тебе расскажу. Вон, видишь парня, который налил тебе штрафную? Это Тор, прошу любить и жаловать. Я вытаскивала его из пекла, где его завалило тлеющими балками, наплевав на все его визги, призывающие спасаться самой, потому что к нам ползет лавовый поток. Знаешь, как выглядит проснувшийся во льдах вулкан? О, лучше тебе этого не знать!.. А вон тот, худощавый и взъерошенный, это Еж, он уже вытаскивал меня из расщелины, когда твоя покорная слуга почти попрощалась с жизнью, потому что страховка лопнула, а я не могла выбраться самостоятельно, удерживая двух потеряшек. Со Шмелем мы копались в завалах после землетрясения, на двоих около ста пятидесяти спасенных. А вон те, Арлекин и Явор…
Я говорила быстро и зло, неосознанно накручивая себя и чувствуя, как трезвею. Рассказывала о каждом, с кем имела честь работать эти шесть лет, особо не вдаваясь в подробности, но и урывков с лихвой хватило, чтоб Наташкино лицо вытянулось и побледнело. Подруга никогда не страдала отсутствием воображения.
- Все мы повязаны покрепче, чем кровные, так кого ты предлагаешь стесняться? Вот то-то же! Но сейчас, я скажу только одно – я не знаю, кто меня заказал, но я выясню, уж поверь. Найду и пришибу. Моли Бога, чтоб это был не генерал. Шмель, стакан! За то, чтоб возвращались!
Парни на мгновение застыли, по традиции вспоминая тех, кого нет, а после выпили за себя. Дальнейшее припоминалось с некоторым трудом. Все-таки третье ведерко коктейля было лишним. Затрудняюсь сказать, кто заканчивал за меня ночь, но, по большому счету, это не важно, главное, что мою тушку оттащили в сторону спальни, раздели и воткнули под одеяло.
Скинув с лица надоевшую подушку, с трудом поднялась и поплелась в душ, вспомнив, что собиралась посетить ремонтирующийся приют.
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Ответить