METTER. Стихи любимые

[METTER]

Осенняя элегия

Вдруг стало холодно - а было ли тепло?
Воспоминанье - призрачный подсказчик;
Воспоминанья время моет чаще,
Чем моет дождь оконное стекло.
Они падут, как лист, вниз головой,
Косой строкой в неписаной поэме,
И время года, как и просто Время,
Оставит нас наедине с собой.

Наедине - мерило и судья
Твоим свершеньям или прегрешеньям;
Уединенье - это единенье
Не с кратким "мы", а с бесконечным "я".
Пока глаза нам не заволокло,
В душе, как прежде, прорастает лето;
Вдруг стало холодно - а было ли тепло?
Вдруг стало холодно - а холодно ли это?

Михаил Трегер

[METTER]

пепла тусклое серебро
с двадцати годов седовлас
говорит что попали в бровь
и презрительно щурит глаз

крови ржавая чешуя
на груди коростой доспех
сам себе он и есть семья
но зато в ответе за всех

не стоп-кран сорви голова
но живёт всему вопреки
потому что его слова
отпирают любые замки

не однажды на холм взойдя
видел он как его следы
размывали капли дождя
злые слёзы чужой беды

только что ему до следов
он забыл что значит «вчера»
из сегодняшних дел и слов
жизнь сплетает узор ковра

он торопится всё успеть
и покуда не рвётся нить
даже самая жирная медь
не способна его купить

расцветает разрыв-трава
и корёжится сталь как жесть
потому что его слова
это собственно жизнь и есть

всем замкам живые ключи
от дверей цепей и оков
ветра в поле ищи-свищи
рассмеялся и был таков

не поставить на нём тавра
не сыскать на него копья…

пепел
тусклого серебра
крови
ржавая чешуя


Сканди

[METTER]

Хочется исповедаться,
Выговориться до дна.
Может, к друзьям наведаться
С бутылкой вина?

Вот, дескать, всё, чем жил я,
Несу на ваш суд,
Не отвернитесь, милые,
Весь я тут.

Смута сердешная
Невмоготу одному.
Не оттолкните грешного,
Сам себя не пойму.

Будто на медкомиссии,
Гол - не стыжусь,
Только ладошка листиком,
И не боюсь, что высмеют,
Ни лешего не боюсь.

Хватит уже бояться мне,
Душа нага.
Только бы не нарваться ей
С исповедью на врага.

Выговориться дочиста -
Что на костёр шагнуть.
Лишь бы из одиночества
Выбиться как-нибудь.

Может, ещё и выстою
И не сгорю в огне,
И, как на той комиссии,
- Годен! - Запишут мне.

1965г. А. Яшин.

[METTER]

Жак Превер.
Смотритель маяка очень любит птиц

Тысячи птиц летят на огонь
тысячи слепнут тысячи бьются
тысячами погибают птицы
тысячи трупиков остаются

И смотритель не может все это стерпеть
не может смотреть как гибнут его любимцы
Да пропади оно пропадом!
он говорит
И гасит маяк
И маяк не горит

А в море корабль налетает на риф
корабль плывущий из тропических стран
корабль везущий тысячи птиц
тысячи птиц из тропических стран
Тысячи тонущих птиц.

[METTER]

Все, что было связано с нею...

Письма становились длиннее…
Пахло мандариновым зноем…
Все, что было связано с нею,
Им обозначалось – «родное»,

В кулачок сжималось до боли –
Схваточной: до слёз и отпустит…
«Просто собеседник… Не боле…» -
Приговор к отчаянной грусти…

Письма становились нужнее…
(В черепной шкатулке-коробке…)
Все, что было связано с нею,
Вслух произносилось, но робко,

Невзначай как будто, украдкой…
Первый снег вылизывал крыши…
Билось под пиджачной подкладкой
Сердце вдвое чаще – напишет?..

Все, что было связано с нею –
Долгие беседы про счастье,
Узы подлеца Гименея,
Сети интернета (на часик!..),

Серых глаз плакучие свечи,
Ожиданье чуда (сильнее…) –
Не имело шанса на встречу
Все..., что было связано с нею…

Мария Харьковская

[METTER]

осень- рыжее цунами
перекрашенное в лето
с невозможными глазами
апельсинового цвета
с облаками в синих лужах
и росою на ресницах
завяжи меня потуже
дай мне досыта напиться
поцелуев мокрых листьев
в страстью сомкнутые веки
в мглистой сказке золотистой
раствори меня навеки

Валерий Лукин

[METTER]

ВЕЧЕРНИЕ ОГНИ

...А за окнами - снег, зима,
чисто русский собачий холод.
Я еще не сошел с ума,
но уже далеко не молод.

Грустно все-таки. Дверь скрипит.
На морозе собака лает.
Враг не дремлет, и друг не спит.
И пощады никто не желает.

Нереально - огни, огни...
Не могу - и смотрю невольно.
Непонятно, а кто они -
те, кому умирать не больно?

А наверно, такие есть.
Отработали - отдыхают.
Вот он, мир, - полыхает весь!
Ярким пламенем полыхает.

Псина глупая, что скулишь?
Видишь, кончилось царство мрака.
Не услышит никто, шалишь!
Зря скулишь, говорю, собака.

Это жизнь очертила круг.
Жизнь, с которой прекрасно сжился
Неужели все сходит с рук
только тем, кто от рук отбился?..

Сколько света горит кругом!
Всюду свет. Темноты не видно.
Тридцать лет, а дурак дураком!
Дураком помирать обидно.

1978г.В.Коркия.

[METTER]

Гуфельд Зэев

- Скажешь мне "да"?
- Да.
- Скажешь мне "нет"?
- Нет.
- Что там в окне?
- Звезда.
- Что нам с того?
- Свет.
- Вот на стене...
- Тень.
- А в колыбели?
- Дочь.
- Завтра придёт...
- День.
- Ну а пока?
- Ночь.
- Ночью темно.
- Боюсь!
- А рядом со мной?
- Покой.
- Я постарею.
- Пусть.
- Может, и ты.
- С тобой.
- Ты для меня?..
- Звезда.
- Я для тебя?..
- Свет.
- Вместе навек?
- Да.
- Ты меня любишь?
- ...

[METTER]

Осени еще нет. Она лишь в усталости лета,
В его дурном настроении и недовольстве собой.
Быть может, настало время убавить немного света?
И, может, к зеленому цвету добавить цвет золотой?

Осени еще нет. Она лишь в готовности лета
Слегка позябнуть на холоде, слегка помокнуть в воде.
Пониже надвинуть тучи, плотней опоясаться ветром,
Впредь экономить на солнце и тратиться на дожде.

Феликс Кривин

[METTER]

Крылья

Кружит облаком рваным над городом сизая стая.
Я глаза отвести не могу – мне бы также кружиться.
И во сне каждой ночью за стаей вдогон улетаю
И так верю в полет, что рискую, проснувшись, разбиться.
Наяву все банально и просто и руки, как плети.
И, рожденный ходить, я ногами топчу пыль и глину,
Но откуда тогда это чувство, что мог бы взлететь я,
Просто ветер не тот, да и солнце не слишком активно?

Что же это? Сутула спина или сложены крылья?
Я по жизни бегу, но разбега, увы, не хватает.
Может, что-то, от века мне данное, все же забыл я?
А отпущенный срок между тем потихонечку тает.
Так живу, как с горбом на спине, в ожидании чуда.
Будет солнце с утра и попутный мне выпадет ветер.
Он наполнит мне крылья до легкого, звонкого гуда.
Вот тогда я пойму, что не зря появился на свете.

Владимир Тиунов

[SOZN7AN7IE]

акуеть

[METTER]

Canzone

В твоем дому поёт июнь,
В моем — безмолвствует февраль.
Июнь — как паж, пригож и юн,
Февраль — как страж, закован в сталь.
И вечен полдень на часах,
на солнечных, в твоих садах;
и полночь сеет вечный срок
песком в песок, в седой висок.

Играй в любовь мою, июнь,
шестеркой приручённых струн,
пока февральская метель
приплясывает под свирель,
едва касаясь шёлка щёк,
как ветерок на вираже.
Всё то, что для тебя "ещё",
то для меня давно "уже".

Достало бы плеснуть чернил
навзрыд во тьму, поверх имён.
Июнь напомнить мне забыл,
февраль забыть напомнил сон
о том, что время лечит боль,
о том, что горе не беда.
Но глаз твоих желтофиоль,
в моих — застывшая вода...

Когда б не ложь календарей —
то с умыслом, то невзначай!
Я просыпаюсь на заре
и говорю тебе: "Прощай".
Голубизна твоих небес —
невесть какая пастораль.
А у меня сегодня здесь
по-прежнему — февраль. Февраль.

Гагуа Дмитрий

[METTER]

У снега множество имен, шепни любое…
Зима устроила ремонт, сменив обои,
В квартире тишь и благодать, перина взбита,
Пускай оценит квартирант всю прелесть быта.
А квартирант захлопнет дверь, швырнет окурок,
Пройдет в ботинках по ковру, посмотрит хмуро,
С квартиры сьедет, но второй – уже в прихожей,
И тоже курит, и в грязи его калоши.
Ковер теряет белизну в таком вертепе,
Все ближе небо – серый дым – окурки-пепел,
Хозяйка злится и кричит, метет пороша,
А так хотелось в ноябре прослыть хорошей!
Но дни идут, все хуже быт, страшней проказы,
Веревка вьется, но конец уже предсказан.
И плюнув в лужу от зонта, зима уходит.
Одев потертое пальто не по погоде.
По хляби шлепая в тоске, тихонько плачет –
Ну как же так, хотелось жить совсем иначе!
Надежды нет, и сил, и средств, и утешенья…
У снега множество имен – и поражений.

М. Хамзина

[METTER]

О пользе дырки в голове

Превратности и трудности системы,
Участие в её хмельном пиру
И всяческие прочие проблемы
Мне в голове проделали дыру.

Бродил я с цельным черепом по свету,
Мял им цветы, валялся на траве...
Теперь ношу особую примету:
Огромнейшую дырку в голове.

Конечно, жаль, что черепок порушен,
Но в нём скопилось столько барахла,
Что воздух в нём был нестерпимо душен.
А через дырку свежесть притекла!

Теперь живу, уныния не зная:
Дыра в башке (рекомендую всем!),
Особенно когда она сквозная, -
Не столько вход, сколь выход для проблем.

Такие ветры в черепной коробке
Свистят напропалую день и ночь,
Что из ушей повышибало пробки.
Что в них влетело - вылетает прочь!

А если что не так - имею право,
Как нынче говорится, закосить:
Что взять с того, чья голова дырява?
Мне не в чем информацию носить!

Шизель

[METTER]

Ты помнишь, дружище, вьетнамские кеды?
Олег Никоф

Ты помнишь, дружище, вьетнамские кеды?
Коленную выпуклость детских колгот?
Настольный хоккей у блатного соседа?..
А ну-ка, напомни, какой это год?

А помнишь те, вязаные рукавицы,
Да-да, на резинке из старых штанов,
Родителей наших счастливые лица…
Гагарин… Высоцкий… Блохин… Моргунов…

Ты помнишь – мы жвачку жевали неделю,
Обертку ее словно ценность храня?
Ты помнишь «Орленок»? Вот это был велик!!!
Его я на спиннинг потом поменял...

На школьном дворе помнишь лихость былую
И первый, с ночевкой в палатках, поход?
И, помнишь, решались мы на поцелуи…
А ну-ка, напомни, какой это год?

Так если ты помнишь, и то уж не мало!
Давай-ка нальем за ушедших ребят...
Несчастное детство? – не прав ты, пожалуй...
Счастливей – не будет уже у тебя!