Это — другой мир. Пираты, гражданская война, кровь, автоматы, раскаленное солнце, тугой ветер с Индийского океана и… беззаботное веселье с мыслью о том, что этот день может оказаться последним. Сомали — одна из самых опасных стран в мире. Ехать туда — самоубийство. Так казалось мне. И потому при встрече с фотографом Митей Алешковским, только что вернувшимся из этой страны, я первым делом спросил: «А не боялись получить пулю между глаз?»
— Конечно, боялся, — ответил Митя, раскуривая сигарету. — Что я знал о Сомали перед поездкой? Только про пиратов и слышал. Но мне жутко интересно было самому — понимаете, САМОМУ! — все посмотреть, руками пощупать, понять, чем эта страна от нашей отличается. Да и надоело, знаете ли, чувствовать себя овощем на офисной грядке. Вот мы с Иваном Малосоловым и решились махнуть в Сомали. Начали налаживать контакты и обнаружили, что эта страна в целом виде существует… только на картах и в докладах ООН. А на самом деле состоит из нескольких независимых территорий, из которых более-менее безопасен только Сомалиленд, бывший британский протекторат. Не путать с колонией, разница тут огромная, как между наемным работником и рабом. Местные жители могут сильно обидеться, вплоть до летального исхода. Вашего, естественно. Гордые они, но при этом многие почему-то говорят: худшее, что случилось в Африке — это независимость. И я их понимаю — после ухода белых среди местных племен началась настоящая бойня, только официально погибло уже 400 000 человек, хотя на самом деле, конечно, куда больше, переписью населения тут никто особо не заморачивается. Воюют везде, кроме Сомалиленда. Чудо, что там относительно спокойно. Этакий островок безопасности.
Мы с Иваном люди отчаянные, но не сумасшедшие, вот и решили поехать не в самую горячую точку, а, скажем так, в теплую. Кое-как оформили визы — летим. Чем дальше в Африку, тем хуже самолеты. Из Москвы до Дубаи еще нормально, но дальше цивилизация закончилась. До Джибутти добирались на древнем, как лысый ишак, dc-9. Вышли в грязном, как свинарник, аэропорту, жара такая, что даже мухи тепловые удары получают, охранникам все по барабану, мерзкое горячее пиво 7 долларов стоит. И тут смотрим — привет с Родины! Стоит, нас дожидаясь, знакомый до боли Ил-18… с русским экипажем! Вездесущие летуны по дороге в столицу Сомалиленда, Харгейсу, моментально разъяснили нам местные реалии. У меня от них спина мурашками покрылась. В Могадише, говорят, даже если наймешь охрану, местные бандиты попытаются выкрасть ради выкупа, потому что деньги засветил. А если не наймешь, выкрадут просто так, потому как грешно не подобрать то, что на земле валяется. Куда ни кинь, всюду клин. Правда, сейчас туда летать безопасно — уже несколько месяцев самолеты не сбивали. Вот раньше да, бывало, перед вылетом договариваешься с одной властью, а пока по небу ковыляешь, там уже переворот случился и новая охрана норовит по тебе из зенитки пальнуть. А теперь нормально. Такое здесь понятие о безопасности. В общем, за пределы Сомалиленда решили не соваться и пиратов не искать. А то ведь и найти можно.
Тут в разговор вступил Иван Малосолов:
— Харгайса — занятное место. У местных, считай, ничего нет, кроме скота. Верблюды, коровы горбатые и козы по улицам ходят запросто, их буквально расталкивать приходится. Бедность отчаянная. И все здесь такое… непривычное. Другой менталитет. В Сомалиленде законы шариата действуют, соответственно, женщины в чадрах ходят. Так они и здесь отличились — покрывала не черные, как везде, а веселенькой такой расцветки, красные, розовые. Автобус на перекрестке столкнулся с верблюдом — нормальное явление. Лев из зоопарка вырвался, сожрал кого-то — бывает! Город был разрушен почти полностью, отстраивали от фундаментов, но все равно рядом с нормальными домами в колониальном стиле стоят жилища из пары жердей, на которые куча мусора навалена. Самое смешное, что иногда в этой груде торчит спутниковая антенна. Цивилизация. Менялы тоже хороши. Курс здесь убийственный — за один доллар дают 6500 (!) местных шиллингов, это примерно 12 чашек чая. Так что деньги мешками носят. Не мешочками, а именно мешками, как картошку, на спину взваливают. Обменники прямо на улице. Сидит такой валютчик за лотком, а вокруг штабелями миллиарды сложены. Один раз видели, как какой-то негр деньги на тачке вез и столкнулся с автобусом, так народ ему помогал пачки купюр собирать. И все кат жуют. Это такой слабый наркотик из молодых побегов местного кустарника. Действие такое, будто 20 чашек кофе одновременно выпил. Народ по улицам так и ходит с вениками.
— В Харгейсе я себя впервые в жизни почувствовал настоящей белой вороной, — засмеялся Митя. — В прямом смысле слова — белых в Сомалиленде исчезающее мало. За нами ребятишки толпами ходили, пальцами показывали, таращились, как на диковинку. В первый же день пришли на рынок по продаже скота, центр местной общественной жизни, так нас все норовили потрогать, пришлось в машину прыгать и натурально убегать. А на стадионе футбольный матч прервали, когда мы там появились. Игроки про мяч забыли, просто стояли и смотрели, будто мы инопланетяне. Смешно. Но пару раз совсем не до смеха было. Как-то едем по дороге, и вдруг водитель сворачивает в пустыню. А надо сказать, что по местным законам приезжие обязаны при выезде из города брать двух сопровождающих: шофера и охранника. Ну все, думаем, проводники решили нас замочить. И вдруг видим, прямо посреди саванны стоит… шлагбаум. А рядом ни стены, ни даже забора нет, вокруг бабуины носятся, отсвечивая голым задом. И дедок какой-то на стульчике притулился. Тут охранник показывает, мол, дайте ему 40 баксов — и такое увидите! Делать нечего, отстегнули монеты. И привозят нас к изрытому гротами каменистому холму, где сотни, тысячи прекрасно сохранившихся наскальных рисунков. Им 10 000 лет! Это место — Лас-Гила — на весь мир знаменито, эти рисунки древнее пирамид и Колизея. Нам, оказывается, просто сюрприз хотели сделать, а мы уже с жизнью прощаться начали.
Или еще случай. Лежим мы на берегу Аденского залива, — сигарета в руке Алешковского описала дымный полукруг. — Нежный песок, Индийский океан под боком шумит, ветер африканский так кожу после купания высушил, будто в огромный фен попали. И вдруг мужик какой-то в военных штанах подходит и говорит, мол, вы тут аккуратнее, парни, террорист объявился, пояс шахида надел и мечеть хотел взорвать. Только не дошел — местные по дороге пристрелили. Но думается мне, шахид этот не один был. — Митя передернул плечами и сказал: «Вот тут мне в башку и стукнуло — мать моя женщина! Где я? Сомали, ночь, пираты, бомбы!!! Ё-моё, заберите меня отсюда!
Представив эту картину, я зябко поежился и подумал: на фиг такие переживания. Однако Иван, весело глянув на мою съежившуюся тушку, серьезно сказал: «Это и есть контролируемая опасность. Надо просто отдавать себе отчет, куда именно ты едешь, и не нарываться на неприятности. В Сомалиленде исповедуют ислам, поэтому, к примеру, не стоит ходить в шортах просто из уважения к традиции. Ведите себя уверенно, но не нагло, а главное — покажите людям, что относитесь к ним, как к равным. — И, улыбаясь, добавил: И тогда они к вам точно потянутся».
А я подумал, что в опасные места вроде Сомали стоит съездить хотя бы ради того, чтобы на собственной шкуре ощутить справедливость такого простого правила.
Гондольер